Брось мне вызов - Лорен Лэндиш

– Но Мэри и, как следствие, Эдвин перестанут тянуть свои жадные лапы к деньгам моего папы. Ну, я не монстр. Возможно, я выдам им на карманные расходы. Послужит им напоминанием, сколько Эдвин дал моему Колти. – Перспектива этого рисует на ее лице радость.

Я встаю, потому что нуждаюсь в ее внимании и не хочу ложным надеждам расцветать во мне, если я неправильно ее понимаю.

– Ба? Ради всего святого, выкладывай уже. Что ты сделала? Совет…

Она машет мне, ее рука опускается на запястье, будто говоря «а, эти», будто городской совет – не что иное, как корм для скота.

– У Эдвина есть друзья на высоких постах, сомнений нет. И, кажется, он воспользовался связями, дабы убедиться, что ты не получишь необходимых разрешений. Но он забыл, что и у меня есть друзья на более высоких постах, и, черт возьми, половина его друзей все равно предпочитает меня этому старому болвану. Поэтому они были очень рады угодить мне, и теперь угрозы Эдвина такие же бесполезные, как и он сам.

На этих словах Аллан подскакивает.

– Вы говорите, что Колтон совершенно точно владеет этой собственностью, и вы устроили все так, чтобы ограничения, которые, как он сказал, помешают нам, больше не проблема?

Ба закатывает глаза, и мне интересно, сколько времени она проводит с Лиззи. Вздохнув, она говорит:

– Я сказала это в самом начале. Постройте здесь штаб-квартиру своей маленькой компании и привезите мне моего Колти вместе с Эль, и мы все будем счастливы. – Она смотрит на мистера Хэмиша, говорит тише, но недостаточно тихо. – Я же уже сказала. Он что, глупый? Меня беспокоит, что Колти работает на человека, который не понимает основ бизнеса.

Если бы она не преподнесла мне и Аллану золотого гуся на серебряном блюде, я бы заволновался, что он обидится. Когда он садится, его лицо чуть ли не сияет, и, похоже, он счастлив позволить Ба оскорбить его и назвать работу его жизни «маленькой компанией», если это выгодно с точки зрения бизнеса.

Аллан поворачивается к столу, складывая руки перед собой.

– Дамы и господа, мы услышали два довольно интересных предложения о том, где «Фокс Индастриз» должна строить свою штаб-квартиру. Предлагаю начать голосование.

Но можно обойтись и без него. Выбор становится очевидным, и если кто-то подумывает поднять руку в пользу Теннесси, то уничтожающий взгляд Ба наверняка заставляет их подумать еще раз.

– У нас большинство, – постановляет Аллан.

На самом деле это не так. Выбор был сделан не большинством голосов – он был единогласным. Даже Дэниел поднял руку за то, чтобы «Фокс» построила штаб-квартиру в Лондоне, хоть я уверен, что это убило его: проигрыш гонки и осознание того, что Эль поедет со мной в Лондон.

– Объявляю заседание закрытым, но я хотел бы поговорить с Колтоном и Дэниелом. И с вами тоже, Ба, если у вас есть минутка. Я хотел бы уточнить детали сделки, пока все мы здесь. Мистер Хэмиш, позвольте мне также пригласить нашего корпоративного юриста.

– Гэри Ингланд, Аллан. Он сыграл важную роль в этом предложении и хорошо знаком с тонкостями траста и британского законодательства.

Аллан кивает Джанет, которая стоит в стороне, наблюдая за всем цирком и готовая помочь в случае технических трудностей.

– Пригласите, пожалуйста, Гэри Ингланда.

Она кивает и практически выбегает из комнаты. Я не сомневаюсь, что она уже начала распространять сплетни. К тому времени, как мы покинем эту комнату, вся компания узнает…

…что, по словам Ба, моя семья богаче самого бога.

…что мой отец – осел, который пытался помешать мне добиться успеха.

…что Ба бросилась спасать меня и может быть совершенно безумна.

…что я собираюсь переехать в Лондон, стать руководителем второй штаб-квартиры и завести правнуков с Эль.

…что из-за всего вышеперечисленного я безумно счастлив.

И мне плевать, кто узнает. Разболтай всем, Джанет! Избавь меня от этих хлопот, прошу тебя.

Пока Аллан и Джанет разговаривают, я пользуюсь моментом и обращаюсь к Дэниелу.

– Ты проголосовал за мое предложение? Зачем?

Дэниел наклоняет голову.

– По своей природе я очень амбициозный. И, как и твоя Ба, буду бороться за то, что считаю правильным. Дело не в том, что ты лучший, или, по крайней мере, не совсем в этом. Я искренне считал, что Теннесси больше подходит для «Фокс» по всем причинам, которые я объяснил в своей презентации.

Он делает мучительную паузу, отчего я наклоняюсь вперед в ожидании.

– Но?..

– Пока не услышал ваше предложение целиком. Штаб-квартира должна быть в Лондоне, а ты возглавишь ее в качестве регионального президента. – Он предлагает мне свою руку, и я с благодарностью жму ее. Рукопожатие по-прежнему слишком давящее, чувствуется борьба за доминирование, но я вижу в этом добрый знак. В основном.

Он притягивает меня за руку к себе и рычит мне в ухо:

– Я голосовал за Лондон, но я до сих пор сомневаюсь в твоих намерениях по поводу моей дочери. Она все, что у меня есть, и если ты сделаешь ей больно, я убью тебя.

Я откидываюсь назад, растягивая драгоценные сантиметры между нами, чтобы в случае необходимости нанести удар. Он пристально смотрит на меня, но в его глазах я вижу слабый огонек. Огонек, который поразительно похож на тот, что горит в глазах его дочери, когда она знает, что победила и не может не злорадствовать хотя бы чуть-чуть.

Но он проиграл гонку, так что же он выиграл? Возможно, счастье для его дочери, и он это знает.

Я подмигиваю.

– Бросаю тебе вызов попытаться.

Он кривит губы, борясь с улыбкой, которую едва сдерживает, пытаясь сохранить суровый вид. Я говорю ему чистую правду, чтобы он мог улыбнуться без стеснения.

– Я никогда не сделаю ей больно. Я люблю ее. А если сделаю, то с удовольствием буду стоять на месте, чтобы ты смог убить меня медленно и мучительно.

Он улыбается.

– Договорились.

– Повторюсь, я хотел бы принести свои глубочайшие извинения и попросить прощения у королевской семьи, – говорит Колтон по телевизору в своей квартире в пентхаусе. – Моему поведению нет оправданий, и я хотел бы подчеркнуть, что мисс Страйкер не виновата в этом инциденте.

– Правда, что вы переезжаете в Лондон, Колтон? И привозите с собой не только возлюбленную, но и американскую компанию? – Ведущий «Доброго утра, Великобритания» копается в грязи, надеясь первым услышать какие-нибудь пикантные