Сладкий грех. Искупление (СИ) - Мур Лина

— Я понимаю. Ты не уверена во мне, и прошлое всё же тоже было для тебя болезненным.

— Нет, дело не в этом. Я не могу быть уверена в том, что мне понравится жить с тобой таким, каким ты стал. Поэтому я предлагаю тебе тест-драйв.

Слэйн кашляет в кулак, скрывая смех.

— И мы снова вернулись к этому. Хорошо. Каковы твои условия?

— Хм, я расскажу тебе позже, а пока ты должен рассказать мне про психиатрическую клинику. Там, действительно, все психи, или это курорт для тех, кто сбежал от своей семьи?

Слэйн смеётся в голос и, хватая за руку, тащит меня на себя. Мне приходится обойти стол. Я падаю ему на колени. Слэйн обнимает меня за талию и улыбается.

— Я люблю тебя, Энрика, и всегда буду безумен в этой любви и останусь животным для тебя. Со мной будет сложно, потому что я только привыкаю к тому, что стал свободным. Я хочу учиться новому. И хочу, наконец-то, изучить все эмоции и чувства рядом с тобой. Я согласен на тест-драйв. Я остаюсь. Мне больше некуда идти. Мне больше нечего искать. Я уже всё нашёл. Я нашёл свой дом. Нашёл свою волчицу, которая спасла меня. Я хочу видеть её каждый день и знать, что она всегда найдёт для меня утешение и станет моим вечным искуплением. Моим грехом, который будет сладок. Он обжёг меня однажды, и благодаря этому огню я начал снова чувствовать всё вокруг. Оказывается, я так сильно люблю тебя, Энрика. — Слэйн целует меня. По моей щеке скатывается слеза от счастья.

— Сегодня отвратительная погода, — кривится Мэйсон, наматывая шарф на шею.

— Правда? Я не заметила. — Пожимаю плечами, направляясь к выходу из ресторана.

— Ты в последние дни часто многого не замечаешь. К примеру, вчера ты убежала куда-то в перерыв без пальто, а потом вернулась и даже не замёрзла. А три дня назад ты наступила на шарф одного из посетителей и пошла дальше, подпевая себе под нос. Что происходит? — хмурясь, спрашивает он.

Прячу улыбку и передёргиваю плечами.

— Скоро Рождество.

— Через два месяца. Это не причина. У тебя всё хорошо? Прости, что спрашиваю, но ты похожа на обдолбанную наркоманку, Энрика.

Я смеюсь и первой выхожу на улицу. Холодные капли дождя сразу же падают на меня, но я обожаю природу. Обожаю её дикость и характер. Природа прекрасна.

— И вот снова. Чёрт, ты же простудишься. — Мэйсон открывает зонт и закрывает им нас обоих.

— Почему ты не можешь видеть, как всё вокруг нас прекрасно? Ты только посмотри. Люди куда-то бегут, спешат, пропускают важные минуты своей жизни. Ради чего? Ради денег? Ради успеха? Ради секса? Как же это противно. Они не замечают тех, кто может стать для них большим, чем просто ещё один день. Они отвергают тепло и нежность, выбирая холод и жестокость к самим себе. Они программируют себя быть угрюмыми и недоступными, а потом злятся на природу, жизнь и фортуну из-за того, что им не везёт. Нет, дело только в самих людях, вот и всё. Пока люди не откроют глаза, в мире будет главенствовать жестокость.

— Эм… так, давай, отвезём тебя домой, Энрика, — медленно тянет Мэйсон, шокировано глядя на меня.

— Я доеду сама, спасибо. Хочу насладиться теплом автобуса и тем, что меня окружает. До завтра. Осмотрись, Мэйсон, как же прекрасно вокруг! — смеясь, раскидываю в стороны руки и кружусь под дождём. Я больше не чувствую холода и страха. Я вижу лишь радость и любовь.

Наверное, у меня такое настроение, потому что Слэйн вернулся. Мы много разговариваем по ночам, когда я возвращаюсь со смены. Он делится со мной тем, что осознаёт и понимает. Он спрашивает у меня, что это за чувство. И всё это потрясающе. Когда человек хочет измениться и научиться новому, то становится уникальным. Хотя Слэйн всегда был для меня особенным мужчиной, но сейчас, наблюдая за ним, подмечая изменения, иногда страх в его глазах, а порой и желание противостоять новому, я вижу жизнь. Именно жизнь, а не мёртвые глаза и запрограммированные поступки. Ведь люди такие же. Однажды им сказали, что они ничего не добьются. И люди уверены в этом. А если уверены, то сами запрограммировали себя на неудачи. Они создают проблемы на ровном месте, а потом страдают и испытывают боль. И ведь причина всего одна — вера в то, что они ограничены в своей жизни. Нет. В мире нет ограничений, они только в голове. В моей тоже такие были, но два месяца помогли мне многое понять и тоже измениться.

Вхожу в дом и чувствую, как вкусно пахнет выпечкой и мясом с чесноком. Мой желудок урчит от голода, потому что я перестала есть в ресторане, ведь Слэйн снова готовит, а я обожаю всё, что он делает.

— Привет, — улыбаюсь я. Хмурясь, он стоит посреди гостиной, сложив руки на груди.

— Ты не заметила, что на улице дождь? Ты вся промокла, Энрика, — возмущается он.

— Хм, ну и что? Это просто природное явление, тем более осень. Со мной всё в порядке, — пожав плечами, снимаю промокшее пальто и вешаю на крючок.

— То есть ты не чувствуешь холода? — Слэйн подходит ко мне и дотрагивается до моей щеки. Я дёргаюсь в сторону, словно он обжёг меня своим прикосновением.

— Почему ты такой горячий?

— Это не я горячий, а ты холодная. Ты перестала чувствовать что-либо из-за сильной усталости, Энрика. Ты не обращаешь внимания на холод, потому что твоё тело концентрируется на выживании, то есть держит тебя в долгом бодрствовании. Помимо этого, уже два часа ночи, а тебе вставать в шесть. Пока ты примешь душ, поужинаешь и найдёшь для меня время, у тебя совсем не останется времени на сон.

— Хм, к чему ты клонишь? Да, в последнее время я многого не успеваю, но стараюсь. — Непонимающе смотрю на Слэйна.

— Я требую, чтобы ты уволилась, Энрика.

— Что? Но я…

— Но что ты? Не можешь? Не хочешь? Если так пойдёт и дальше, то ты попадёшь в больницу.

— Со мной всё в порядке. Ты утрируешь, — фыркаю я, направляясь в кухню.

— Вчера ты уснула прямо в душе, и если бы меня не было рядом, то разбила бы голову о пол. Ты не заметила, что я тебя вымыл, вытер, переодел и положил спать. Позавчера ты уснула, когда мы трахались. Точнее, когда я целовал тебя, ты уже посапывала. Два дня назад ты уснула с едой во рту и едва не упала головой в тарелку. Три дня назад ты остановилась у стены и уснула в таком положении.

Я шокировано приоткрываю глаза, но им так хочется закрыться. Я подавляю зевок.

— Видишь? Ты даже суть разговора не можешь поймать, потому что устала, Энрика. Утром ты учишься, а вечером работаешь. А когда будет время для меня? Я не собираюсь ждать тебя целый день и потом понимать, что мне нет места в твоей жизни. — Слэйн отворачивается и проводит ладонью по волосам.

— Это не так. Я просто немного не могу войти в новый ритм, — зеваю и моргаю несколько раз. — Чёрт, о чём мы говорили?

Слэйн переводит на меня взгляд и качает головой.

— Иди в кровать, Энрика. Не о чем с тобой говорить. Не хочу ставить тебе условия, но если ты собираешься продолжать в том же духе, то я лучше уйду, чтобы ты поняла суть моих претензий. Ты не должна работать сейчас. Тебе не так нужны деньги.

— Я не хочу висеть у тебя на шее, Слэйн. Мне нравится работать, — вяло защищаюсь я.

— Значит, работа для тебя важнее меня и наших отношений. Ведь это именно твои претензии, когда я работал и не уделял тебе время. И я хочу, чтобы ты висела у меня на шее. Я хочу, чтобы ты висела на мне в сознании, а не спящая от усталости. Я хочу, чтобы ты была со мной каждую минуту. Мне это нужно, а всё, что я вижу это то, что ты научилась жить без меня, а я так не могу. — Слэйн направляется к двери и по пути хватает своё пальто, как и ключи от машины.

— Ты куда?

— Ухожу. Ты всё равно не заметишь моего отсутствия, а я не хочу причинять тебе боль, Энрика. Я ухожу, чтобы остыть, потому что сейчас я крайне зол и раздражён. Я больше не нужен тебе. Ты не заинтересована в нас и нашем будущем. Ты заинтересована только своей учёбой и работой. Встретимся тогда, когда ты будешь готова слышать меня и себя.

Слэйн выходит за дверь и хлопает ей. Вау, да он и, правда, разозлился на меня. Я пытаюсь развить эту мысль, но снова зеваю. Я просто не в состоянии думать. У меня были адские дни. И я не помню… чёрт, я засыпаю.