Пенни Джордан - Долина счастья

В душе ее возникла боль, словно от раны. У Флис перехватило дыхание. Ее сердце сжалось от одного только взгляда на Видаля.

Да, она смотрела на него. Смотрела так же, как много лет назад в ванной, когда физически не могла отвести от него взгляда. Почему же это происходит? Почему этот человек смог пробудить в ней чувства, которые ни один другой мужчина не в силах был затронуть? Неужели ей хочется быть униженной?

Фелисити бросало то в жар, то в холод. Она не должна думать о Видале. Вместо этого ей следует размышлять о родителях, об их любви. Флис – плод этой любовь, и, как говорила ее мать, из-за этого она была особенным ребенком. Ребенком любви. Конечно, Флис настолько шокировало и напугало поведение Рори, что она была не в состоянии отрицать его ложь. В шестнадцать лет девочка наивно верила, что секс должен быть красивым актом взаимной любви. У Фелисити не было никакого желания экспериментировать в этой области. Поведение парней ее возраста казалось ей ужасно грубым и вульгарным. Флис мечтала о страстном чувственном любовнике, с которым она разделила бы все интимные тайны и наслаждения.

И тут в Англию прилетел Видаль. Мальчик, о котором Флис много раз слышала, превратился в героя, похожего на рыцаря из ее грез. Он буквально похитил ее сердце, прежде чем она смогла что-либо понять. Да и могла ли она понять? Видаль был так красив, что стоило Флис только взглянуть на него, как она теряла дар речи. Видаль был словно окружен аурой мужественности, и Фелисити осознавала это, несмотря на свой возраст. Видаль хорошо знал ее отца. Несомненно, у Видаля не возникло бы никаких препятствий, если бы он решил овладеть Фелисити. Она сама сломала бы все барьеры…

Потрясенная Флис вновь попыталась сосредоточиться на пейзаже за окном. Они свернули с основной трассы и ехали по узкой дороге, поднимающейся в гору. Фелисити смотрела на раскинувшуюся внизу просторную долину с бесчисленными садами и виноградниками.

– Поместье начинается здесь, – сказал Видаль, когда они начали спускаться.

Он говорил все тем же холодным тоном, который дал Флис понять, насколько неприятно Видалю ее присутствие.

Но девушке было все равно. В конце концов, она приехала сюда не из-за Видаля. Фелисити прилетела в Испанию из-за своего отца. Но как ни пыталась она утешить себя этой мыслью, боль в сердце так и не утихала.

– Замка пока еще не видно, он расположен в конце долины – специально чтобы занимать стратегическую позицию, – пояснил Видаль.

Флис заметила серебряную ленту реки. Долина была настоящим раем. Фелисити, не без чувства зависти, представила, как чудесно, должно быть, вырасти здесь, в окружении прекрасной природы. Вдалеке она видела вершины Сьерра-Невады. Флис читала, что за долиной и горным массивом простирается субтропическое побережье невиданной красоты.

Но и побережье, и долина – все вокруг тут же перестало существовать для нее, как только впереди показался замок. Флис не могла себе представить, что он окажется таким огромным, таким впечатляющим. В архитектуре замка отчетливо просматривалось смешение мавританского и европейского стилей. Солнце освещало величественные башни с узкими зарешеченными окнами.

Флис опечалилась. По ее мнению, подобный замок никак не мог быть родным домом. Это крепость, построенная с единственной целью: продемонстрировать могущество и власть хозяина, и чтобы никто не смел ставить под сомнение его право вершить людские судьбы.

Они проехали мимо садов и декоративного озера, прежде чем Видаль остановил лимузин у ворот.

В просторном мраморном холле их поприветствовали дворецкий и экономка, встретившая Флис намного теплее, чем Роза. Она предложила проводить Фелисити в ее спальню, пока Видаль разговаривает с управляющим.

– Так как наступило время ланча, я предлагаю поехать в дом Филиппа после того, как мы поедим, – бросил Видаль.

«Он сказал «предлагаю», но на самом деле он хотел, чтобы это прозвучало как приказ», – гневно подумала Фелисити. Однако она заставила себя кивнуть и согласиться, несмотря на то что мечтала увидеть дом отца прямо сейчас.

Пару минут спустя, следуя за экономкой по длинному широкому коридору на втором этаже, Флис размышляла над тем, что и размеры, и архитектура замка напоминают ей давнюю поездку в Бленем, огромный дворец, подаренный королевой Анной герцогу из рода Мальборо. Здесь, в замке, потолок напоминающего галерею коридора был расписан фресками и украшен изысканным орнаментом, а на темно-красных стенах висели в позолоченных рамах огромные портреты.

Они уже почти дошли до конца коридора, когда экономка остановилась и открыла перед собой двойные двери, сообщив, что это комната Флис.

Если девушка думала, что ее спальня в фамильном особняке герцогов де Фуэнтуалва в Гранаде была самой большой и элегантной на свете, то она глубоко заблуждалась. Флис выпустила из рук сумку и застыла посреди комнаты, будучи не в силах вымолвить ни слова. Это была просто королевская спальня.

Позолоченные фестоны и херувимы украшали огромную кровать. Потолок был расписан резвящимися нимфами и бабочками. Кремового цвета стены были изысканно отделаны позолотой, обрамляющей вставки из роскошных обоев с изображениями ангелов. Они отлично сочетались с шелковыми шторами, висящими на окнах, и с пологом кровати.

Вся мебель в комнате была кремового цвета – цвета женственности и утонченности, любимого цвета Флис, – и также украшена в стиле рококо. На кровати лежало золотистого оттенка покрывало, изготовленое из той же ткани, что и шторы, и расшитое изображениями ангелов. Напротив одной из стен, между двумя высокими стеклянными дверьми, ведущими на балкон, стоял письменный стол с креслом, а в углу виднелся низкий столик со стопкой глянцевых журналов. Флис, которая немного разбиралась в антиквариате, подозревала, что золотисто-кремовый ковер, несомненно сделанный на заказ именно для этой комнаты, являлся уникальным творением знаменитой мануфактуры Савонри.

– Ваша ванная и гардеробная находятся вот здесь, – сказала экономка, показав на двери, расположенные по обе стороны от кровати. – Через десять минут я пришлю за вами служанку, чтобы она проводила вас на ланч.

Поблагодарив ее, Фелисити подождала, пока за ней закрылась дверь, и отправилась изучать ванную и гардеробную.

Ванная комната была оформлена в традиционном стиле, с полом и стенами из мрамора. Рядом с большой ванной стояла современная душевая кабина. Набор пушистых полотенец висел на хромированном полотенцесушителе, а на крючке висел такой же пушистый халат. На мраморном столике у ванны были разложены всевозможные банные принадлежности.

В гардеробной было несколько шкафов с зеркальными дверцами, таких просторных, что они, казалось, могли бы вместить гардероб нескольких семей. Там даже стояла кушетка. Вероятно, для того, чтобы мужчина мог удобно устроиться на ней и наслаждаться зрелищем того, как его женщина надевает дорогие дизайнерские наряды. Флис на миг представила себе темнобрового Видаля в черном костюме, растянувшегося на золотистой обивке кушетки, стремящегося прикоснуться к ее обнаженному плечу и смотрящего на ее губы, пока она…

Нет! Она не должна позволять себе такие мысли.

Быстро вернувшись в спальню, Фелисити вышла на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. Она замерла, увидев, что внизу располагался огромный бассейн, подходящий по размерам, пожалуй, пятизвездному отелю. Синяя глубина неба отражалась в воде, а вокруг расстилались восхитительные сады, переходящие в предгорье.

Эта долина была настоящим раем на земле – раем со своей собственной опасностью, своим собственным Люцифером, в образе Видаля. Флис не сомневалась в этом. И не соблазнит ли ее Видаль, как змей Еву, заставив рисковать тем, что является для Флис законом? Не придется ли ей забыть свои принципы ради ласки человека, которого она ненавидит больше всего на свете?

Кто-то постучался в дверь спальни. Быстро вытащив из чемодана полотняную панаму и схватив сумку, Флис подошла и открыла дверь. Она каким-то образом сумела отвлечься от тревожных мыслей и улыбнуться ожидающей за дверью служанке.

В комнате, в которую служанка проводила Флис, на деревянном буфете все было приготовлено для ланча. Вокруг безупречно отполированного стола красного дерева стояло три стула. Почему именно три, Флис поняла, когда в комнату вошел Видаль в сопровождении симпатичного темноволосого молодого человека, который ей тепло улыбнулся.

Видаль представил их друг другу:

– Фелисити, это Рамон Каррера. Рамон – управляющий имением. – Рамон тепло улыбнулся девушке и очень вежливо поклонился, когда Видаль добавил: – Фелисити – дочь Филиппа. – И перед тем как направиться к буфету, он предложил: – Давайте приступим к ланчу.

Видаль честно представил Флис как дочь своего дяди. Это было очень неожиданно. Девушка была весьма озадачена. Он так спокойно назвал Фелисити членом семьи, словно в прошлом не было никакой тайны и никакого отречения от ребенка. Почему Видаль так поступил? Может быть, он не хотел, чтобы кто-нибудь в имении посчитал, что он и Флис любовники? Конечно, заносчивому герцогу де Фуэнтуалва неприятны подобные разговоры. Ведь он презирает ее.