Кейт Хьюит - Непреодолимое влечение

– Любить кого-то – не значит быть всегда счастливой.

– Значит, – заспорила Эмма.

Они ехали в молчании некоторое время.

– Так что происходит? – не выдержала Меган. – Потому что, очевидно, что-то происходит.

– Ничего, все в порядке, – вздохнула Эмма, – просто… ты была права. У Лоренцо много…

– Эмоционального багажа?

– Да. Но и у меня тоже он есть, – быстро сказала Эмма, и, к ее удивлению, Меган кивнула:

– Больше, чем ты думаешь.

– И что это значит?

– Брось, Эмма. Большинство людей, чьи родители развелись, когда они были детьми, смогли пройти через это и построить свои собственные семьи.

Эмма застыла.

– Что ты хочешь сказать? Что я какой-то урод?

– Нет, конечно нет. Но уход мамы действительно сильно повлиял на тебя. Как и постоянные переезды, новые школы, города… У тебя никогда не было настоящего друга.

– Я знаю, – ответила Эмма.

Когда ей было восемь, она перестала искать друзей.

В международных школах люди приходили и уходили. Были знакомые, которые потом уезжали, она находила кого-то еще, но потом они тоже покидали это место.

– Так что, возможно, тебя так сильно ранило то, что мама уехала, – произнесла Меган.

Эмма смотрела в окно.

– Я просила ее взять меня с собой, – сказала она через мгновение. – Ты не знала этого, да?

– Не знала, – тихо ответила Меган.

– Она отказалась, – продолжала Эмма, – вот почему мне так трудно строить отношения.

– Может быть.

Эмма почувствовала, что ее сестра чего-то недоговаривает.

– Что еще? Давай, скажи мне прямо, – потребовала Эмма.

– Было кое-что, о чем мама не сказала тебе, – медленно проговорила Меган. – Ты была маленькой.

– Что? – застыла Эмма.

– У нее была депрессия. Настоящая депрессия. Она сказала мне об этом, когда я уже училась в колледже. Она пыталась получить помощь…

– Депрессия?..

– Неужели ты никогда ничего не замечала? Какая она была уставшая, и… я не знаю… вялая?

Эмма вспомнила о том, что ее мать очень много спала. Когда она приходила из школы, мать дремала. Но тогда Эмма не думала об этом, ей казалось, что все идет так, как надо.

– Может быть, немного… но…

– Когда мама вернулась в Америку, она пошла в клинику, чтобы лечиться от депрессии, там она пробыла шесть месяцев. Вот почему ты не могла поехать с ней.

Эмма повернулась и посмотрела на сестру в упор:

– И она никогда не хотела поговорить со мной об этом? Ни разу за пятнадцать лет?

– Я думаю, ей было стыдно, – тихо проговорила Меган.

Эмма поникла. Ей было трудно это принять, но в данном случае честность была лучшим лекарством.

– Я хотела бы знать об этом. Мама могла бы сказать мне, когда я приехала к ней жить.

– Я думаю, она хотела забыть ту часть своего прошлого.

– Мой приезд был катастрофой. И дело не только в депрессии.

– Я так не говорила. Я просто хотела, чтобы ты полностью увидела всю картину. А что касается твоей поездки в Аризону… ты уехала довольно быстро. Мама могла подумать, что ты отвергаешь ее.

– Ты обвиняешь меня? – спросила Эмма, не в силах вынести еще больше боли.

– Нет. Я прошу тебя взглянуть на эту ситуацию с обеих сторон.

Меган замолчала, и Эмма отвернулась к окну. Она поняла, что цеплялась за свои обиды очень долго. Ее мать отвергла ее, жестоко бросила. Это был взгляд ребенка.

Она хотела, чтобы с Лоренцо все было по-другому. Она хотела быть с ним терпеливой, понимающей. Верить, что он оставил свое прошлое, чтобы быть с ней и любить ее вечно.

– Любовь – сложная штука, – сказала она наконец, и Меган рассмеялась:

– Теперь ты все понимаешь правильно.

Ее разговор с Меган все еще крутился у нее в голове, когда она вернулась в Нью-Йорк вечером. Сестра помогла ей справиться с проблемами прошлого, и, возможно, ей надо помочь Лоренцо справиться с тем, что его тревожит. Не просто проявлять терпение и любовь, а помочь пройти через все это.

Лоренцо встретил ее немного настороженно, как всегда, когда она возвращалась от сестры. Как будто он все еще боялся, что она может оставить его.

– Лоренцо, я поняла кое-что, – сказала Эмма.

– Да? – напрягся он еще больше.

– Так не может дальше продолжаться.

Он замер, его лицо ничего не выражало.

– Понятно.

– Нет, ты не понимаешь о чем я, – раздраженно продолжала она. – Я не ухожу от тебя. Я хочу, чтобы ты ушел на некоторое время. – Он смотрел на нее в замешательстве. Эмма глубоко вздохнула. – Я хочу, чтобы ты вернулся на Сицилию.

Лоренцо нахмурился еще сильнее:

– Нет.

– Я хочу, чтобы ты увиделся с Бертрано.

– Нет, – снова сказал он твердым голосом. – У меня нет никакого желания видеться с этим человеком. Никогда.

– Ты не думаешь, что надо это прекратить? Ради всех нас. Меган помогла мне понять, как много боли я могла бы избежать. Я думала, что могу положить все плохое в коробку и сделать вид, что этого никогда не было. Но это не работает.

– Работает.

– Пожалуйста, Лоренцо, узнай, наконец, почему он так поступил. Чтобы примириться с этим…

Он бросил на нее взгляд:

– А если я не смогу?

– Ты сможешь. – Она положила ему руку на плечо. – Я знаю, что сможешь.

Он молчал, а затем медленно, с трудом кивнул.

Лоренцо стоял в маленьком зале ожидания тюрьмы строгого режима недалеко от Терни, в Центральной Италии. Пот стекал с него ручьями, и он чувствовал приступы тошноты. Совсем недавно, около двух месяцев назад, он находился по ту сторону закрытых дверей. Он вышел свободным человеком, но возвращение в место, где он чувствовал себя так безнадежно, было не самым приятным.

Лоренцо глубоко вдохнул и выдохнул. Он ждал, пока охранник скажет Бертрано, что к нему посетитель. Он понял за последние несколько дней, что Эмма была права. Он должен встретиться с Бертрано. Должен понять, в чем дело.

– Идите за мной, – сказал охранник, и Лоренцо двинулся за ним. Они прошли сквозь металлоискатель, в карцер, где его обыскали, и дальше в комнату свиданий, где было много бесконтактных телефонных будок. Бертрано ждал в одной из них.

Лоренцо испытал шок, взглянув на него. Бертрано сидел ссутулившись, на его лице стало еще больше морщин, и он выглядел старше своих шестидесяти семи лет. Он посмотрел на Лоренцо мутным взглядом, а потом отвернулся.

Лоренцо снова сделал глубокий вдох и поднял трубку. Через некоторое время Бертрано сделал то же самое.

– Итак, ты пришел, – сказал он безжизненно.

– Да. Я пришел. Ты думал, я не приду? – спросил Лоренцо, и старик только пожал плечами.

– Честно говоря, – ответил он, – мне все равно.

Лоренцо моргнул. Он ждал, что Бертрано начнет оправдываться, кричать, злиться… но это равнодушие потрясло его.

– Почему? – только и спросил Лоренцо.

– Что почему? – поинтересовался Бертрано.

– Почему ты сделал это? Почему ты предал меня?

К его изумлению, старик засмеялся:

– Предал тебя? Даже сейчас ты все еще так думаешь.

– Что ты имеешь в виду?

Бертрано медленно покачал головой.

– После всего, что я сделал, тебе нужны объяснения. Разве это не очевидно? Или ты слепец? Cazzaro! – выплюнул он, и Лоренцо отпрянул.

– Я не идиот, – холодно произнес он, – я просто пытаюсь понять.

– Понять что? Для меня все просто. Я использовал тебя. Подставил. Что тут непонятного? – Бертрано покачал головой и отвернулся.

– Я знаю это, но я не понимаю, как ты мог так поступить со мной после всего, что сделал для меня? Ты спас меня, Бертрано. – Эмоции захлестнули его. – Ты относился ко мне с такой добротой, а потом предал.

– О, ну хватит этих обид, – хлопнул рукой Бертрано. – Хватит. Хватит. – Он наклонился вперед, и в его глазах вспыхнула такая злоба, какой Лоренцо никогда не видел. – Почему, как ты думаешь, я спас тебя? Тебя, крысу с улиц Палермо. Жалкий, грубый, невежественный? Почему я спас тебя?

Лоренцо смотрел на него и чувствовал сильную боль в сердце. Он смотрел на человека, который был для него как отец, и не мог говорить.

– Нечего сказать? – кивнул старик. – Это потому, что ты отказываешься принять единственный верный ответ, хотя это очевидно. Ты был моей безопасной зоной. Мой план спасения. Вот так.

Лоренцо с такой силой сжал телефонную трубку, что костяшки его пальцев побелели.

– Скажи, что ты имеешь в виду? – потребовал он.

– Мне нужен был кто-то, кого я мог бы обвинить. Вот и все. – Бертрано закрыл глаза, а его губы изогнулись в кривую, злую усмешку. – Ты был марионеткой.

Лоренцо не ответил, он не мог сказать ни слова. И все же он хотел задать один вопрос, который мучил его:

– Ты никогда не заботился обо мне?

– Нет. – Бертрано безжалостно посмотрел на него.

Но Лоренцо все еще сопротивлялся этой ужасной правде.

– Но все эти годы… моя учеба… бизнес… – На самом деле он не думал об этом, он вспоминал их вечера, игру в шахматы, дни, проведенные на берегу моря… Он чувствовал, что Бертрано любит и принимает его. Все это ложь? Лоренцо покачал головой, не в силах смириться.