Тара Пэмми - Жить настоящим

Сжав подбородок женщины, он прильнул к ее губам в таком страстном поцелуе, что ноги Нихат подкосились, от его вкуса и запаха закружилась голова.

Азиз оторвался от ее губ и немного отодвинулся.

– Я никогда не сомневался в твоей силе, Нихат. Она помогла тебе справиться с трудностями, добиться поставленных целей. На твоем примере я осознал, что должен сделать. Но я мечтал, чтобы ты была рядом.

Улыбаясь сквозь слезы, Нихат вытащила из коробочки кольцо и надела ему на палец. Они были предназначены друг другу, они прошли сквозь огонь, чтобы обрести счастье.

– Ты самый благородный, самый смелый мужчина, который мне встречался, и ты мой.

Азиз снова поцеловал ее, и Нихат обмякла в его объятиях.

– Навсегда, – сказал он и, надев рубиновое кольцо ей на палец, поцеловал ее руку. В его глазах сверкала любовь. – Ты дополняешь меня, Нихат. Всегда дополняла. Мне не нужен наследник, мне ничего не нужно, лишь бы ты была рядом. Ты поняла?

Она кивнула. Ее сердце заполнили радость и твердая уверенность, что теперь все будет хорошо.

Семь месяцев спустя…

Плач младенцев, громкий и требовательный, заставил короля Дахара, открывшего двери своих покоев, остановиться и удостовериться, что он действительно вошел к себе.

Наконец он закрыл двери и прислонился к ним. От зрелища, представшего перед его глазами, у него перехватило дыхание.

Его королева, доктор Нихат Салима Захари аль-Шариф стояла на коленях на сотканном столетия назад ковре и успокаивала младенца с иссиня-черными волосами.

Младенец широко открывал беззубый ротик. Она поменяла его пеленку, сморщила нос и повернулась к его брату-близнецу, который тут же дрыгнул ножками и улыбнулся ей.

– Ваше величество, вместо того чтобы стоять и улыбаться, глядя на нас, вы могли бы подойти и помочь?

Смеясь, Азиз приблизился к ней.

Медленно опустившись на ковер рядом с женой, он подхватил на руки одного малыша.

Однако племянник ему не улыбнулся. Азиз решил изыскать в своем плотном графике время для малышей хотя бы по часу в день. Нихат, несмотря на работу и королевские обязанности, постоянно помогала Зохре. Его жена, как он выяснил, была сгустком энергии. Она была в курсе всего, что происходило во дворце. Даже его мать не могла найти у нее недостатки.

– Кто это – Рафик или Тарик?

Покачав головой, Нихат подхватила второго младенца.

– Как ты не можешь определить? Это Рафик, он старше на три минуты, и он копия Зохры. У него ее упрямство, ее характер.

Азиз несколько секунд смотрела на него, а затем перевел взгляд на другого мальчугана, не замечая разницы между ними.

Нихат качала Тарика и что-то бормотала. Дыхание застряло у него в горле. У его жены был врожденный талант в обращении с детьми, чему Зохра была бесконечно рада, так как страдала от послеродовой депрессии.

Азиз боялся за Нихат первые несколько недель после появления на свет близнецов. Зохра родила почти на три недели раньше срока. Нихат не спала, порывалась помочь Зохре, убедиться, что с близнецами все было хорошо. У Азиза было неспокойно на сердце, пока он ждал возвращения жены и надеялся, что Зохра не оттолкнет Нихат и не станет слишком ревностно оберегать своих сыновей.

Беспокоился он напрасно.

Выяснилось, что у Зохры не только широкая улыбка, но и большое сердце. Она приняла Нихат с распростертыми объятиями, рассчитывала на ее помощь, волнуясь за своих недоношенных громкоголосых сыновей.

– Тогда как Тарик, – продолжала Нихат, – сын своего отца. Он почти никогда не капризничает и хорошо спит. Твоя мать сказала, что Аяан был в точности таким.

– Полагаю, про меня она сказала, что я был ужасным ребенком.

Азиз улыбнулся и потерся носом о мягкий животик Рафика. Маленькие пальчики тут же ухватили его за волосы.

Нихат рассмеялась, и они еще немного повозились с племянниками. Когда малыши начали зевать, Азиз и его жена отнесли их в кроватки, которые Нихат распорядилась поставить во второй спальне их покоев. Точно такие же были в спальне Аяана и Зохры.

«Я хочу стать настоящей тетей, Азиз, а не такой, которая только дарит игрушки и играет с ними несколько минут. Я хочу ей помочь, – говорила Нихат. – Зохра сказала, что, когда она была маленькой, с ней была либо только мама, либо только папа, и она рада, что у ее сынишек есть еще одни родители».

Уложив малышей, она отступила от кроваток, и Азиз тут же привлек ее к себе. Запах волос Нихат и успокаивал, и возбуждал его.

Она повернула голову, чтобы он мог поласкать ее шею. Азиз простонал и, схватив ее за бедра, прижался к ней.

– Жена, мы не виделись неделю. Сегодня ночью я не хочу делить тебя с этими шалопаями.

– Аяан вернулся из Сияада. Они наверняка захотят побыть в тишине. А я, Зохра и твоя мать не собираемся оставлять детей на ночь с нянями.

Нихат поцеловала мужа. Их языки переплелись, он ласкал ее нижнюю губу, волны желания накатывали на него, как тропический шторм.

– Эти шалопаи проспят часа два, если повезет, – заметила Нихат. Бросив последний взгляд на детские мониторы, она закрыла дверь.

– Как прошли собеседования в Нью-Йорке? Ты нашла врачей для своей клиники? – спросил Азиз, когда они оказались в спальне.

Накрыв ее пышные груди ладонями, он принялся пощипывать набухшие соски. Он мог бы сосать их, пока она не стала бы всхлипывать, а затем выдохнула бы его имя.

То, как Нихат произносила его имя, когда они занимались любовью, то, как она встречалась с ним взглядом в переполненном зале и улыбалась, то, как она уткнулась ему в плечо, приняв близнецов, – Азиз любил в этой женщине все.

Нихат что-то пробормотала, сняла топ, стянула легинсы, обнажив длинные, стройные ноги, при виде которых кровь отхлынула у него от головы. Их обоих снедала такая жажда, что они не стали тратить время на прелюдию. Не успел Азиз вздохнуть, как жена толкнула его на кровать и оседлала.

Осталось только одно желание – зарыться в ее тело и забыться в нем.

Они достигли вершины одновременно, после чего Азиз прижал Нихат к себе и поцеловал в лоб, вдыхая запах пота, секса и присущий только ей аромат.

Нихат чертила круги на груди мужа, чем сводила его с ума, и он поймал ее руки. Он поцеловал каждый палец, ладонь, запястье, пытаясь успокоить ее, ожидая, когда она решится и скажет, что у нее на уме.

В отличие от него Нихат ничем не делилась сразу. Сначала она продумывала все сама – сказывалась многолетняя привычка.

Наконец она ответила на его взгляд, и у него снова перехватило дыхание от уязвимости в ее глазах, доверия и любви.

– В Нью-Йорке я виделась с несколькими специалистами по зачатию.

Азиз почувствовал себя уязвленным, потому что она не предупреждала его об этом, однако совладал с собой. Прижавшись губами к виску жены, он провел ладонью по ее животу и притянул ближе к себе. То, что он не мог взять на себя ее боль, причиняло ему страдания. Он ухватил Нихат за подбородок.

– Моя мать никогда не спросит тебя об этом. Понимаешь?

Слеза скатилась по ее щеке, и сердце Азиза сжалось.

– Нам следовало самим сказать ей, Азиз.

– Я разговаривал с отцом и Аяном. Когда Зохре станет легче, мы объявим Рафика наследным принцем. Если бы я мог взвалить на себя твою боль, – вырвалось у него. – Прости. Ты вынуждена решать этот вопрос из-за меня.

Нихат прижала палец к его губам, ее глаза сверкали, как драгоценные камни.

– Я не могу об этом не думать, Азиз. В тебе моя сила, мое счастье. Скажи, что ты веришь мне.

– Я тебе верю.

– Я сделала еще несколько анализов. План состоит в том, чтобы прервать курс лечения и увидеть, что из этого…

Азиз так резко сел, что это отдалось болью в бедре.

– Нет.

Он снова лег и крепко поцеловал Нихат. Снова увидеть, как она корчится от боли? Он этого не вынесет.

– Я не хочу ребенка ценой твоих страданий, Нихат. Это не обсуждается.

– Мы даже не знаем, возможно ли это, Азиз. Но попробовать стоит.

Азиз увидел решимость в ее глазах и уступил.

– Шесть месяцев.

Нихат округлила глаза и надулась.

– Даже обычной паре требуется полгода, чтобы зачать.

– Мы не обычная пара. – Он обожал блеск в ее глазах, когда она пыталась сдержать смех. – Мы король и королева. Обычные правила деторождения на нас не распространяются.

Обхватив мужа руками, Нихат тихонько засмеялась. Ее мягкое тело снова возбудило его.

– Да, ваше величество. Ваша магическая сперма настигнет мои мифические яйцеклетки, и не важно, где они прячутся.

Она смеялась, но по ее щекам текли слезы. Нихат всхлипнула и прижалась к нему.

– Ты моя жизнь, моя гордость, моя сила, смех и радость. Один год, Нихат. Это все, что я тебе даю. Я не позволю этому разрушить тебя. Я потеряю смысл жизни, который ты мне вернула, если это разлучит меня с тобой. Ты поняла?

Нихат смотрела в глаза самого красивого, самого благородного мужчины, которого она когда-либо знала. Объятия Азиза, его сердце, его любовь – каждый день она удивлялась, что все это принадлежит ей. Она кивнула и улыбнулась: