Джудит Макнот - Каждый твой вздох

– Не сделаешь мне одолжение? – с улыбкой спросила она, протягивая ему стакан.

– Смотря какое, – осторожно ответил Митчел, хотя уже знал, о чем она попросит. Ее взгляд, как и раньше, был честным и откровенным, и в глубине души он был склонен согласиться с просьбой. Однако какой-то внутренний голос упрямо возражал, вызывая внутреннее сопротивление.

– Пожалуйста, давай не говорить о прошлом. И ни о чем не вспоминать.

Но Митчел взглянул ей прямо в глаза и почти грубо спросил:

– Почему, черт возьми, ты вообще могла согласиться выйти замуж за такую шваль, как Эван Бартлетт?

– Это что, очередной разговор по душам, где ты ведешь допрос, а на мою долю достаются ответы? – мрачно осведомилась она.

Загадочная улыбка коснулась его губ. Голос неприметно смягчился:

– Нет.

– Тогда начинай первым, – велела она.

Митчел кивнул, сделал глоток и оперся правым локтем о стойку.

– Задавай свой вопрос.

Кейт не хотела его сговорчивости. Ей всего лишь требовалось сохранить мир между ними.

– Нет у меня вопросов, – солгала она.

– В таком случае отвечай на мой. Почему, черт возьми, ты вообще могла согласиться выйти за такую шваль, как Эван Бартлетт?

– Боюсь, тебе будет не слишком приятно это слышать, – вздохнула Кейт, показывая на столик у окна и направляясь прямо туда. – Не уверена, что могу привести хотя бы одну вескую причину, по которой я обручилась с Эваном. Скорее, это неудачное сочетание всех тех подробностей, что я узнала о тебе. Оно и привело к нашей помолвке.

– Обо мне? – скептически обронил он.

– Именно о тебе, – подтвердила Кейт, глядя на него с недоуменной грустью. – Скажи, разве тебе доставило удовольствие узнать, что я была полностью и абсолютно очарована и одурачена тобой? Как ты можешь быть таким талантливым и необыкновенным во многих отношениях и в то же время… таким бессердечным эгоистом?

– На это мне очень трудно ответить, но обещаю серьезно подумать, как только пойму, к чему ты клонишь. Кстати, к чему ты клонишь? – резко спросил он.

Изнемогая от тоски и отвращения, Кейт неожиданно решила выложить все, что ему давно следовало бы услышать:

– О’кей, Митчел, слушай, как все было. Попрощавшись, я оставила тебя в «Энклейв», а сама уехала с Сен-Мартена, отправилась прямо на виллу и сложила вещи, как послушная маленькая дурочка. И стала ждать Эвана. Не успел он войти, как я объявила, что встретила тебя и уверена, что между нами возникло нечто особенное.

– И как же он отреагировал? – процедил Митчел.

– Не пытаясь перечислить откровения в порядке их душераздирающего эффекта, Эван объяснил, что встречался с тобой на дне рождения Сесила Уайатта, назвал тебе мое имя и упомянул, что мы вместе собираемся отдохнуть на Ангилье в клубе «Айленд». Он также рассказал мне о твоем детстве и причинах, по которым ты ненавидишь его отца и его самого. Потом спросил, знаю ли я, что ты гостишь на яхте Зака Бенедикта, строишь дом на Ангилье и живешь в Чикаго вместе с Кэролайн Уайатт? – До сих пор поражаясь собственной глупости, она тихо докончила: – Но я так сходила с ума по тебе, что не придала значения его словам… если не считать одной вещи, для которой не смогла найти извинения.

– Какой же именно? – сухо поинтересовался он.

Кейт, помолчав, поставила на столик свечу.

– Я никак не могла взять в толк, почему ты позволил мне распространяться о Чикаго, будто сам там никогда не был. Даже спросил меня, сколько часов лёта из Чикаго до Сен-Мартена. Насколько я знаю, существуют только две причины, почему мужчина скрывает от женщины тот факт, что живет в одном с ней городе: либо он женат, либо не собирается встречаться с ней, когда оба вернутся в этот самый город. Мне очень хотелось верить, что у тебя имеется третья причина, поэтому знаешь, что я сделала?

Митчел подошел сзади, положил руки ей на плечи, чтобы помешать сесть, и притянул к себе.

– И что ты сделала? – спросил он, касаясь губами ее волос.

Отказываясь сопротивляться, Кейт стояла неподвижно и смотрела прямо перед собой.

– Позвонила тебе в «Энклейв», узнать, в чем дело. Мне сказали, что ты выписался. Я посчитала это ошибкой, потому что помнила, как ты стоял на лоджии и просил, чтобы я «поспешила», – продолжала Кейт, безуспешно стараясь сохранять спокойствие. – И вот я, с чемоданами и сумками, стою на вилле лицом к лицу с гнусной правдой: ты соблазнил меня, чтобы сквитаться с Эваном. Отослал на виллу, чтобы порвать с ним. Твердил, чтобы я скорее торопилась назад, а тем временем выписался из отеля.

Она с трудом перевела дыхание, едва найдя в себе силы договорить до конца.

– Я выплакалась на плече Эвана, и когда слез уже не осталось, заснула. Проснувшись, я обнаружила на своем пальце обручальное кольцо, которое Эван привез на Сен-Мартен.

Руки Митчела сжались, почти грубо поворачивая ее лицом к себе и крепко прижимая к груди.

– Сразу после того как ты уехала на виллу, Билли позвонил мне и сообщил, что найдено тело моего брата. Я немедленно выписался из отеля, договорился с Заком устроить тебе круиз по островам на его яхте.

Он оперся подбородком на ее макушку и, не переставая гладить Кейт по спине, прошептал:

– У меня свой самолет, так что я намеревался каждый вечер прилетать из Чикаго, добираться до того места, где пришвартована яхта, чтобы мы могли проводить ночи вместе. Вот и ждал тебя на пристани в Филипсбурге, пока не стемнело, а потом догадался позвонить ветеринару и узнал, что ты и какой-то мужчина забрали Макса еще днем. Я долго не верил, что ты могла меня обмануть.

– Знаешь, на четвертом месяце беременности я поехала в офис Грея Эллиота, и он показал мне твои снимки. На них были дата и время. Вот тогда я поняла, что ты меня ждал, – призналась Кейт. – Не представляешь, как я была счастлива. В то время для меня это означало все на свете. По крайней мере я убедилась, что ты вовсе не желал, чтобы я вернулась в отель и там узнала о твоем отъезде.

Митчел ладонью прижал ее щеку к своей груди.

– Когда ты узнала, что беременна?

– Недели через две после благотворительного вечера. Ты, должно быть, гадаешь, каким образом я умудрилась забеременеть…

– Поверь, я прекрасно знаю, каким именно образом ты умудрилась забеременеть, – хрипло бросил он. – Я даже с точностью до минуты знаю, когда это случилось.

– Понимаешь, я пила противозачаточные таблетки и одновременно принимала средство от мигрени, ослабившее действие таблеток, – добавила Кейт, бессовестно наслаждаясь его близостью. Ей все равно, даже если он не до конца откровенен. Она готова довольствоваться полуправдой! – Но почему ты так обошелся со мной на вечере?

Митчел коротко мрачно рассмеялся:

– Я скажу почему: в тот момент, сам того не сознавая, я чувствовал себя брошенным любовником, которому безжалостно разбили сердце. И поверь, до того как ты появилась под руку с Эваном Бартлеттом, я понятия не имел, что он и есть твой таинственный бойфренд.

Он приподнял ее подбородок и посмотрел в глаза. Прямо и нежно.

– Мы лежали в постели, любуясь восходом, хотя глаза сами собой закрывались. И все потому, что боялись расстаться хотя бы на минуту. Даже для того, чтобы немного поспать.

Опустив голову, он коснулся губами уголка ее губ.

– Я так тосковал без тебя. И мне так недоставало нашей магии…

Кейт поняла, что пропала.

Холли порылась в холодильнике Кейт, вытащила две бутылки воды и протянула одну Калли.

– Хотите? – спросила она.

Калли взглянул на нее, вежливо улыбнулся, покачал головой и сказал по-итальянски:

– Ты очень красива. Я предпочел бы получить тебя.

Поняв только, что воды он не желает, Холли пробормотала, кладя одну бутылку обратно:

– Насколько я поняла, это означает «нет».

Из спальни вышла Кейт, в третьем по счету платье. Сегодня она собиралась ужинать с Митчелом и поэтому несколько затруднялась в выборе наряда. Первые два лежали на диване в гостиной.

Митчел вместе с Дэнни отправился за покупками, и оба отсутствовали с одиннадцати утра.

– Слишком нарядно? – взволнованно пробормотала Кейт, медленно поворачиваясь перед Холли. Даже Калли с любопытством поднял голову от стойки.

– Нет, но синее шерстяное мне нравится больше.

Раздраженная и сбитая с толку, Кейт решила узнать мнение человека, лучше знавшего вкусы Митчела. Схватив с дивана оба платья, стала поочередно подносить к Калли.

– Для Митчела. Что лучше? – допытывалась она.

Калли ухмыльнулся, уверенно показал на черное прямое платье и пояснил по-итальянски:

– Митчелу не терпится снять его с тебя сегодня ночью, так что лучше надень то, что с молнией, а не с пуговицами.

– Ладно, значит, черное платье, – кивнула Кейт и с теплой улыбкой добавила, смело употребив одно из двух известных ей итальянских слов: – Grazie[12].

Калли кивнул.

– Твой рот создан для поцелуев, но Митчел мне как брат. Кроме того, если он узнает, что я это говорил, вырвет мне сердце голыми руками, – продолжал он на том же языке.