Джорджетт Хейер - Роковой поцелуй

Бернард Тавернер не сводил глаз с лица его светлости. Он сделал глотательное движение, но промолчал.

Граф взял щепотку табаку.

– В целом, – задумчиво проговорил он, – как мне представляется, Генри получил удовольствие от этого задания. Оно было чуть ниже его достоинства, но он крайне привязан ко мне, мистер Тавернер, и оказался куда более надежным помощником, чем все остальные ваши неумелые сообщники: он повиновался мне безоговорочно, ни на секунду не упуская вас из виду. Вы изрядно удивились бы его изобретательности. Направившись в кабриолете в гости к своему другу-мореплавателю в Нью-Шорхем, вы взяли с собой Генри, который, скорчившись, отправился вместе с вами в отделении для багажа. Его описание подобного способа путешествия не может быть озвучено в приличном обществе, зато отличается непревзойденной яркостью. Но я забегаю вперед. Вашим первым шагом стала попытка внедрить своего человека в окружение Перегрина – шаг столь же отчаянный, сколь и безрассудный, если мне будет позволено высказать свое мнение. Вам стоило бы рискнуть и на этой стадии выйти на первый план, мой дорогой сэр. Вам следовало бы самому избавиться от Перегрина. Словом, вы составили план, согласно которому Перегрин должен был отправиться в плавание. Его должны были сразу сбросить за борт? Было бы небезынтересно узнать, какую судьбу вы ему уготовили. Мне остается лишь надеяться, что теперь ее испытает на себе Тайлер, в чью задачу, без сомнения, входило связать Перегрина в подходящий момент во время поездки в Уортинг и передать капитану той посудины. Для пущей уверенности Тайлер попытался напоить Хинксона, прежде чем отправляться в путь. Но голова у Хинксона оказалась куда крепче, чем вы можете себе представить, и, вместо того, чтобы свалиться под стол, он пришел ко мне. Я же перехватил Перегрина на Уэст-Клифф и попросил вернуться ко мне домой, чтобы уладить кое-какие деловые вопросы. Как только он оказался под моей крышей, я угостил его вином, в которое было подмешано снотворное, а Генри проделал то же самое с Тайлером. Затем Хинксон отвез Тайлера на место рандеву, назначенное вами, мистер Тавернер, и передал его вашим предприимчивым друзьям. Это он написал вам записку, которую вы сочли составленной рукой Тайлера, и сообщил, что сделал свое дело и будет ждать с вами встречи в Лондоне. В тот же вечер Перегрина из моего дома перевезли на мою же яхту, стоявшую на якоре в гавани Нью-Шорхема.

– О, как вы могли? – вмешалась в разговор Джудит. – Сколько ему пришлось выстрадать!

Его светлость улыбнулся.

– Чарльз испытывал те же самые чувства, что и вы, мисс Тавернер. К счастью, я не настолько мягкосердечен. Перегрину не пришлось вынести ничего, кроме изрядной головной боли да недельного морского круиза в великолепную погоду. Ему ничто не грозило, поскольку я передал капитану письмо с объяснениями, которое вручили вашему брату, как только он пришел в себя.

– Вы могли бы сказать мне об этом! – с упреком заявила графу Джудит.

– Мог, если бы не страстное желание заставить вашего кузена выдать себя, – холодно отозвался граф. – Именно ради этого я и покинул Брайтон. Чарльз сделал все остальное. Он внушил мистеру Тавернеру, – не так ли, мой дорогой сэр? – что мы с ним составили грязный план обманом заманить вас в город, а там принудить к браку с одним из нас. Он выронил специальную лицензию прямо под нос мистеру Тавернеру, предоставив домыслить все остальное его собственному воображению. Вы до смерти перепугались, сэр, как и было задумано, – и вот итог. Игра окончена!

– Но… но вы? – ошеломленно пролепетала мисс Тавернер. – Где все это время были вы, лорд Уорт? Как вы узнали, что кузен намерен привезти меня сюда?

– А я и не знал этого. Но когда Генри сообщил Чарльзу, что ваш кузен уехал из Брайтона в субботу вечером, Чарльз с нарочным передал эти сведения мне, и в ночь на воскресенье я вернулся в Брайтон, где и ожидал ответного хода вашего кузена. Сегодня утром Генри проследил за вами до почтового отделения, где стал свидетелем вашей встречи с мистером Тавернером, и немедля сообщил мне об этом. Я мог бы настичь вас в любой момент, пока вы ехали сюда, если бы у меня возникло подобное желание.

– О, как несправедливо вы поступили! – с негодованием вскричала мисс Тавернер. – Вы должны были обо всем рассказать мне! Я чрезвычайно признательна вам за все остальное, но это… – Она, раскрасневшись, поднялась со своего стула и бросила взгляд на кузена. Тот по-прежнему застыл перед камином, и в лице его не было ни кровинки. Девушка содрогнулась. – А ведь я доверяла вам! – сказала она. – И все то время, пока вы пытались убить Перри, считала вас нашим другом. Я подозревала своего дядю, но вас – никогда!

Он проговорил сдавленным голосом:

– Что бы я ни наделал, мой отец не имеет к этому никакого отношения. Я ничего не признаю́. Арестуйте меня, если хотите. Лорду Уорту еще предстоит доказать свои обвинения.

Губы девушки задрожали.

– Мне нечего ответить вам. Ваша доброта, ваши проявления заботы обо мне – все это оказалось ложью! О, это ужасно!

– По крайней мере, мое отношение к вам не было ложью! – хрипло сказал кузен. – Оно было искренним, стало таковым… Но какой теперь смысл вести разговоры?

– Если вы столь отчаянно нуждались в деньгах, – запинаясь, проговорила Джудит, – почему ничего не сказали нам? Мы бы с радостью помогли вам выпутаться из беды!

Кузен Бенедикт поморщился, но граф обескураживающе заявил:

– Быть может, он так и сделал бы, но здесь, пожалуй, я могу кое-что добавить, моя воспитанница. Не думаю, что с доходом в двенадцать тысяч фунтов в год мистер Тавенер соблазнился бы мыслью стать вашим пансионером[122]. Могу я предложить, чтобы вы предоставили это дело мне, мисс Тавернер? Вам более нечего опасаться своего кузена, да и смысла продолжать дальше эту дискуссию я не вижу. Карета, которая отвезет вас обратно в Брайтон, уже должна ждать у порога. Я хочу, чтобы вы уехали в ней, предоставив мне закончить это дело по собственному разумению.

Джудит с сомнением взглянула на лорда Уорта.

– Разве вы не поедете со мной? – спросила она.

– Я вынужден просить вас извинить меня, мисс Тавернер. Мне еще нужно кое-что здесь уладить.

Джудит позволила ему провести себя до двери, но, когда он уже открыл ее, намереваясь с поклоном препроводить девушку наружу, положила руку ему на локоть и едва слышно сказала:

– Я не хочу, чтобы его арестовали!

– Вы можете во всем довериться мне, мисс Тавернер. Скандала не будет.

Посмотрев на кузена, Джудит вновь перевела взгляд на графа.

– Очень хорошо. Я… я уезжаю. Но я… я не хочу, чтобы вы пострадали, лорд Уорт!

Он криво улыбнулся.

– Не тревожьтесь, дитя мое. Со мной все будет в порядке.

– Но…

– Ступайте, мисс Тавернер, – негромко сказал он.

Джудит, распознав повелительные нотки в его голосе, повиновалась.

Выйдя наружу, она обнаружила, что у крыльца ее ожидает карета с гербом графа на дверцах, запряженная четверкой лошадей. Сев в нее, девушка откинулась на подушки. Экипаж мягко тронулся с места, а мисс Тавернер, закрыв глаза, погрузилась в размышления. Ей суждено было еще нескоро оправиться от событий последних часов, как и от ужасного осознания того, что ее кузен оказался злодеем. Поездка в Брайтон, утром показавшаяся бы ей нескончаемой, закончилась слишком быстро, поэтому она не успела привести мысли в порядок. В голове ее был сумбур, должно было пройти еще много часов, чтобы она сумела успокоиться и смогла вновь начать радоваться жизни.

Карета благополучно доставила мисс Тавернер в Брайтон, и здесь, на Марина-Парейд, ее уже поджидал Перегрин. Джудит бросилась в его объятия, и ее перевозбужденное состояние духа нашло выход в слезах.

– Ох, Перри, Перри, какой ты загорелый! – всхлипнула она.

– Ну, из-за этого нечего реветь, верно? – заявил изрядно удивленный Перегрин.

– Нет конечно! – продолжила рыдать мисс Тавернер, пряча лицо у него на груди. – Просто я очень рада!

Если мисс Тавернер ожидала, что брат ее станет негодовать по поводу обращения с ним, то вскоре убедилась, как сильно ошибалась. Он великолепно провел время и ни о чем не жалел.

– Это было нечто совершенно невообразимое! – вновь и вновь повторял Перегрин. – Я непременно должен обзавестись собственной яхтой. В случае отказа Уорта это будет просто стыд и позор! Я уверен, Гарриет тоже придет от нее в полный восторг. Хотел бы я, чтобы Уорт навестил нас нынче же вечером – не понимаю, почему бы ему не сделать этого. Эванс, капитан Уорта, – отличный малый, должен тебе сказать! Так вот, Эванс говорит, из меня получился бы первоклассный моряк. Меня даже ни разу не тошнило – а ведь во вторник мы столкнулись с мертвой зыбью! Но мне все было нипочем: я в жизни не чувствовал себя лучше!

– Но, Перри, когда ты очнулся после сонного зелья, разве не было тебе страшно и тревожно?