История американской архитектуры. Эволюция стилей - Наталия Колотова

к древним Pit Houses, экспериментируя с частичным, или полным заглублением зданий в землю (Рис. 10. 11), другие заново открыли свойства массивных каменных стен аккумулировать в течение дня солнечную энергию, с тем, чтобы постепенно отдавать ее ночью. К этому периоду относится увлечение солнечными батареями, размещавшимися, как правило, на крышах зданий, или в ориентированных на юг ограждающих конструкциях. Даже скептически настроенные архитекторы, не желавшие превращать свои объекты в solar collectors, стали уделять больше внимания климатическим условиям места строительства, учитывая их при определении параметров, ориентации, а также материалов и конструктивной схемы зданий. Широкое распространение в этот период получили идеи так называемого Passive Solar Design (Рис. 10. 12.), способного заменить энергоемкие механические системы искусственного отопления, кондиционирования и вентиляции.

Рис. 10. 11. Outrial Residence, KWK Promes, 1980-e.

Рис. 10. 12. Основные приемы Passive Solar Design: сведение к минимуму затенения соседними зданиями, сезонное экранирование солнечного света, сквозная вентиляция, окраска в светлые тона южных скатов кровли, использование массивных теплоаккумулирующих конструкций стен и полов, организация наружной солнце- и ветрозащиты с помощью зеленых насаждений.

После стабилизации цен на нефть всеамериканское увлечение энергоэффективным дизайном, однако, понемногу сошло на нет, с одной стороны, по причине высокой стоимости технического оснащения, вроде солнечных батарей, с другой – из-за отсутствия убедительных эстетических приемов его включения в структуру здания.

Одержавший победу на президентских выборах 1980 года Ronald Reagan, задался целью поставить страну на ноги после экономической рецессии предыдущего десятилетия. С целью возрождения национального самосознания новая администрация активно эксплуатировала патриотические чувства американцев, развернув широкомасштабную борьбу с Evil Empire – Советским Союзом. Напряженное противостояние с Москвой, а также успешные военные операции в Libya и Grenada, помогли стряхнуть моральное оцепенение, хотя и ценой беспрецедентного увеличения ассигнований военно-промышленному комплексу.

Внутри страны Рейган старался оживить дух и личной инициативы и частного предпринимательства, дав понять американцам, что государство более не намерено решать за них их проблемы. В этом смысле его внутренняя политики очень напоминала действия Margaret Thatcher, ставшей премьер-министром Великобритании в 1979 году. Оба лидера приветствовали свободу предпринимательства и отдали в частные руки значительное количество ранее национализированных индустриальных объектов. Двигаясь далее в этом направлении, Рейган начал продавать земли западных штатов, все еще находившиеся во владении Федерального Правительства, и устранять ограничения, вызванные природоохранными требованиями. К этому периоду относится, также, сворачивание многих социальных программ для неимущих, по мнению президента, препятствующих развитию их личной инициативы, а также сокращение налогов наиболее состоятельной части населения, предположительно для стимулирования инвестиций в экономику.

К сожалению, ожидаемые результаты не были достигнуты. Огромные военные расходы, в комбинации с сокращением налоговых поступлений, способствовали созданию крупнейшего за всю мирную историю Соединенных Штатов национального дефицита. Обратной стороной свободного предпринимательства оказалось снижение социальной ответственности. Новая мораль оправдывала ранее порицаемые средства достижения успеха. Государственные и экономические институты погрязли в коррупционных скандалах. Стало значительно выгоднее заниматься биржевыми срекуляциями, чем инвестировать в производство. Совокупность всех этих факторов способствовала дальнейшему расслоению общества и обострению противоречий во взглядах представителей его различных уровней.

Мы были свидетелями того, как консерватизм 70-х привел к возрождению традиционных стилей и отрицанию индивидуализма в искусстве ради укрепления общепризнанных культурных ценностей. Подобные настроения сохранили влияние на архитектуру не менее консервативных 80-х, хотя социальная неудовлетворенность и индивидуализм рейгановской эпохи привели к рождению новых настроений и отражающего их стиля, получившего имя Deconstructivism.

Новое архитектурное направление уходит корнями к Russian Constructivism – авангардному направлению русского модернизма начала века. Окрыленные успехом коммунистической революции, конструктивисты занимались поисками архитектурного языка, соответствующего новому обществу и способного содействовать его развитию. Как и их предшественников-футуристов, конструктивистов 1920-х воодушевляли видения техногенной цивилизации будущего, но, как и мастеров Arts and Crafts, их интересовали экспрессивные качества материалов и конструкций. Комбинация этих идей дала ряд выдающихся результатов, наиболее впечатляющим из которых является Monument to the Third International Владимира Татлина (Рис. 10.13). Динамичный образ Tatlin Tower, образованной несколькими пружинистыми спиралями, устремляющимися ввысь, казалось бы вопреки законам физики и здравого смысла, способствовал созданию специфичной визуальной палитры деконструктивизма.

Рис. 10. 13. Проект Памятника Третьему Интернационалу (Tatlin Tower), 1919–20, Владимир Татлин.

Заметную роль в формировании нового архитектурного движения сыграло, также, литературно-философское течение начала 80-х, называемое Deconstruction. Стоящий у его истоков французский литературный критик и теоретик Jacques Derrida, заявлял, повторяя Фридриха Ницше, что постижение объективной правды о мире невозможно по причине ее отсутствия, а жизнь, как и любой текст, является не более чем случайным набором цитат. В подтверждение своей правоты Derrida «разобрал» (Deconstructed) несколько важнейших текстов из истории западной философии, включая работы Платона и Руссо, стараясь выявить противоречия в их логике и доказать хаотичную природу мироздания.

Последователи Derrida в искусстве развивали, в основном, нигилистическую составляющую его теории, утверждая, что жизнь не имеет смысла и никакое действие объективно не может быть предпочтено другому. Новое движение обрушилось с радикальной критикой на существующие концепции, не предлагая ничего взамен. Двигаясь по пути низвержения авторитетов, стирания границ между высоким и низким вкусом, они добрались до отрицания роли личности художника в процессе создания произведения искусства. Часть европейских и американских архитекторов, включая Bernard Tschumi, Frank Gehry, Daniel Liberskind, Zaha Hadid и Peter Eisenman, начали создавать формы, отрицающие саму идею архитектурного ордера, но отражающие, по их мнению, существо реального мира, каковым они считали хаос. Здесь пригодились образы исполинских, выходящих из-под контроля сил, характерных для русского конструктивизма 1920-х.

Флагманским проектом Деконструктивизма стал, победивший в международном конкурсе 1983 года, проект частного клуба в Гонконге – The Peak Project, выполненный Лондонским архитектором, уроженкой Ирака, Zaha Hadid. Нагромождение сталкивающихся и нависающих друг над другом элементов комплекса оставляет впечатление скорее работы неуправляемых сил природы, чем рационального архитектурного замысла (Рис. 10. 14.). Проект до сих пор остается неосуществленным и является наиболее откровенным выражением деконструктивистского нигилизма.

Рис. 10. 14. The Peak Project, Zaha Hadid, 1983.

Другим архитектором, активно экспериментировавшим с хаотичными, рассекающими друг друга плоскостями и объемами, был американец Frank Gehry, в отличие от Hadid сумевший вывести большинство своих проектов из статуса «paper architecture» и довести их до реализации. Среди осуществленных объектов, наиболее декларативным остается его первый опыт в области декорструктивизма, каким является его собственный дом