Александр Фурсенко - Династия Рокфеллеров

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИНСТИТУТА ИСТОРИИ

На суперобложке — рисунок Рокфеллеровского центра в Нью-Йорке.

Александр Александрович Фурсенко — доктор исторических наук, сотрудник Ленинградского отделения Института Истории АН СССР, автор книг: «Борьба за раздел Китая и американская доктрина „открытых дверей“ 1895—1900». М.—Л.: 1956; «Американская буржуазная революция XVIII в.». М.,—Л., 1960; «Нефтяные тресты и мировая политика». М.—Л., 1965.

Когда утренними сумерками подъезжаешь к Нью-Йорку, еще издали, в серой мгле проступает силуэт города — гигантские пики небоскребов. Сгрудившись в двух местах на Манхэттене, они толпятся, как сказочные циклопы. Каменные громады впиваются в небо, и кажется, что с их вершин видна вся земля. Но в этот ранний час небоскребы еще спят, их темные окна смотрят на мир слепым взором. Люди здесь не живут. Они только приходят сюда служить хозяевам небоскребов — крупнейшим банкирам, владельцам трестов и компании.

Каждое утро в двери каменных гигантов вливается людской поток, приводящий в движение аппарат корпораций, составляющих империю американского бизнеса. Имена тех, кому они принадлежат, окружены царственным ореолом. Этих людей называют королями финансов и промышленности.

Сложились целые династии королей делового мира, и среди них первое место по праву принадлежит Рокфеллерам, богатейшему в мире семейству. «Хотя отсутствие знати в Америке стало традиционным предметом гордости,— пишет известный журналист Манчестер,— многие американцы, особенно женщины, втайне тоскуют о титулах. Свидетельством тому — популярность английской королевы Елизаветы. Попытки отыскать свой домашний американский заменитель знатности приводит к тому, что публика делает своим кумиром то голливудскую кинозвезду, то гангстера. Но обычно внимание концентрируется на денежном классе, и поэтому газеты публикуют целые страницы о светской жизни богачей. Если богатые — аристократия капитализма, то Рокфеллеры — их королевское высочество».

В самом деле, культ денег и поклонение магнатам денежного мешка имеют ту же природу, что и верноподданнические чувства по отношению к знатным и коронованным особам. В этом смысле высказывание Манчестера существенно дополняют авторы «Книги снобов», вышедшей в Англии. «Сейчас, — пишут они, — наблюдается тенденция почитать деньги больше, чем титулы. Финансисты — скучнейшие существа в минувшем веке — теперь стали самыми интересными людьми, вызывающими восхищение. Мультимиллионер, каким бы скучным, глупым и подлым он ни был, вызывает больше восхищения общества, чем любой лорд и даже кинозвезда». Эти слова целиком применимы к американским финансовым династиям.

В начале XX в. одна русская газета поразила своих читателей сравнением прибылей финансовых королей и доходов коронованных особ. Опубликованный газетой список начинался с Рокфеллера. Только турецкий султан оказался на третьем месте, а все остальные монархи, включая германского кайзера, русского царя и испанского короля плелись в хвосте у денежных тузов. Теперь этим никого не удивишь. Нынешние финансисты Уолл-стрита превзошли богатством всех своих предшественников. Целые страны и континенты платят дань корпорациям США. В подвалах американских небоскребов лежит золото, свезенное с разных концов земли. Оно оплачено потом и кровью миллионов людей.

Династии мультимиллионеров составляют ядро американской властвующей элиты. История их возвышения — классический пример того, как богатство подчиняет себе все стороны жизни общества. Самые изощренные средства пропаганды используются для популяризации их имени. Как в свое время божественным происхождением объясняли королевскую и царскую власть, так теперь провидению приписывают господство финансистов. Когда основоположника династии Рокфеллеров спросили, каким образом он сколотил свое колоссальное состояние, тот ответил: «Бог дал мне мои деньги».

Современный финансовый капитал США соединил корпорации посредством взаимно переплетающихся связей. Положение отдельных магнатов капитала определяется их финансовой силой. Образовалась своего рода иерархия, в которой слабые подчинились более сильным. В то же время между различными звеньями иерархии, так же как и в пределах каждого звена, идет постоянная междуусобная борьба. Так было в прошлом. Так обстоит дело и по сей день. Поэтому иерархию финансового капитала нередко сравнивают с феодальной системой. «Ядро всей экономики составляет несколько главных империй и ряд менее крупных княжеств», — пишет американский экономист Виктор Перло. Отдельные ячейки этого организма тесно связаны между собой. Вместе с тем каждая из них обособлена и представляет самостоятельную вотчину. В конечном итоге феодальные отношения в американской системе — чистая символика. Но они оттеняют власть финансовой олигархии.

В этом смысле символична и картина, которая открывается при въезде в Нью-Йорк. Небоскребы возвышаются подобно феодальным замкам. Один из них, самый гигантский по занимаемой площади и сложности сооружений, принадлежит Рокфеллерам. Он так и называется — Рокфеллеровский центр. Другой, несколько меньших размеров, также связан с этим именем. В нем помещается крупнейшее финансовое учреждение США — рокфеллеровский банк «Чейз Манхэттен». Деловая резиденция американских «феодалов» не окружена подобно средневековым замкам ни рвами, ни крепостными валами. Однако стены небоскребов храпят множество тайн. Придворные историографы сочиняют жизнеописания магнатов американского бизнеса, окружая легендами их имена. Но время — беспощадный судья. Оно пробивает дорогу правде, разрушает легенды и восстанавливает истину. Эту истину, хотя далеко не в полной мере, историк может восстановить и в отношении крупнейшей финансовой династии Рокфеллеров. Ее история характерна и поучительна. Она позволяет глубже понять прошлое, настоящее и будущее Америки.

«Г-н Уильям А. Рокфеллер — всего только один день. Лечатся все случаи рака, если он не сильно запущен». Под объявлением стояла цифра 25 долларов — стоимость лечения и бутылки элексира, которому приписывалась чудодейственная сила. Коляска Большого Билла, как называли самозванного доктора, часто появлялась в отдаленных фермерских поселениях. Шли 30-е годы XIX в., и поток иммигрантов безудержно рвался на Запад. С каждым годом полоса поселений отступала все дальше в глубь североамериканского материка. Жизнь на «границе» была суровой и полной испытаний. Болезни и эпидемии косили людей. Медицинской помощи не существовало, и доктора вроде Большого Билла могли набивать себе карманы на знахарстве и шарлатанстве.

«Более половины практикующих врачей не имели формальной подготовки,— пишет американский историк Д. Абельс,— а те, кто имел, чаще вгоняли в гроб, чем вылечивали». Рокфеллер снабжал своих пациентов бутылками с густой зеленоватой жидкостью. Это была нефть. Через несколько лет она стала универсальным осветительным средством, а сын знахаря — крупнейшим нефтяным магнатом. Бочки с нефтью, цистерны и целые пароходы-танкеры устремились во все концы мира. Но пока отец будущего магната наладил неплохой бизнес в более скромных масштабах — на бутылках. Он действовал наверняка. Мало кто мог устоять от покупки средства, обещавшего продление жизни. Невежество людей и безысходность положения тех, кто страдал тяжелым недугом, делали эту игру беспроигрышной.

Уильям Рокфеллер был хватким дельцом. Начав с небольшого, он нажил круглую сумму. Однажды Большой Билл поразил соседей, прикатив домой в богатой упряжке первоклассных коней. Он стал выделяться и одеждой, «Ни один человек на много миль кругом не одевался так хорошо, как он. Вы никогда не встретили бы его без шелковой шляпы», — вспоминали те, кто знал Рокфеллера. Состояние его семьи быстро росло. Но знахарство было далеко не единственным источником дохода. Большой Вилл занимался сплавом леса, ссужал деньги. Существовала подпольная организация, занимавшаяся продажей краденых лошадей. Он имел в ней долю. Трое его компаньонов попались и были арестованы. Но сам Рокфеллер сумел уйти от ответственности, переложив вину на других. Однако говорили, что именно он играл заглавную роль.

Наделяя своего героя различными достоинствами, биографы Рокфеллера вынуждены признать, что на пути этого человека были и «бедствия», и «позор». Почти одновременно с делом о конокрадстве суд предъявил Большому Биллу обвинение в изнасиловании батрачки. Говорили, что он часто причинял страдания своей жене Элизе.