Марина Короткова - Повседневная жизнь победителей: быт советских людей в послевоенное время (1945-1955)

Великая Отечественная война, ставшая тяжелым испытанием и потрясением для советских людей, надолго перевернула весь уклад и ход жизни большинства населения страны. Огромные трудности и материальные лишения воспринимались как временно неизбежные проблемы, как следствие войны.

Послевоенные годы начинались с пафоса восстановления, надежд на перемены. Главное — война была позади, люди радовались тому, что остались в живых, все остальное, включая бытовые условия, было не столь важно.

Все трудности повседневной жизни в основном легли на плечи женщин. Среди руин разрушенных городов они сажали огороды, убирали завалы и расчищали места под новое строительство, одновременно воспитывали детей и обеспечивали семью. Люди жили надеждой, что очень скоро наступит новая, более свободная и обеспеченная жизнь, поэтому советское общество тех лет называют «обществом надежд».

Основная реалия повседневной жизни того времени, шлейфом тянувшаяся из военной эпохи, — постоянная нехватка еды, полуголодное существование. Не хватало самого главного — хлеба. «Вторым хлебом» стала картошка, ее потребление увеличилось вдвое, она спасала прежде всего деревенских жителей от голода.

Из тертой сырой картошки, обваленной в муке или сухарях, пекли лепешки. Использовали даже мерзлую картошку, которая оставалась на зиму в поле. Ее доставали из земли, кожуру снимали и в эту крахмалистую массу добавляли немного муки, травы, соли (если она была) и жарили лепешки. Вот что в декабре 1948 г. писала колхозница Никифорова из села Чернушки:

«Питание картофельное, иногда с молоком. В деревне Копытовой хлеб пекут так: сотрут ведро картофеля, положат горсть муки для склеивания. Хлеб этот почти без белка, необходимого для организма. Совершенно необходимо установить минимум количества хлеба, которое необходимо оставлять неприкосновенным, хотя бы 300 г муки на человека в сутки. Картофель — обманчивое питание, скорее вкусовое, чем насыщающее».

Люди послевоенного поколения до сих пор вспоминают, как они ждали весны, когда появится первая трава: можно сварить пустые щи из щавеля и крапивы. Ели также «пестыши» — побеги молодого полевого хвоща, «столбушки» — цветоносы щавеля. Даже овощные очистки толкли в ступе, а затем проваривали и использовали в пищу.

Приводим фрагмент из анонимного письма И.В.Сталину от 24 февраля 1947 г.: «Колхозники в основном питаются картофелем, а многие и картофеля не имеют, питаются пищевыми отбросами и питают надежду на весну, когда нарастет зеленая трава, тогда будут питаться травой. Но еще кое у кого останутся сушеные картофельные очистки и тыквенные корки, которые смелют и будут стряпать лепешки, которые в хорошем хозяйстве не стали бы есть свиньи. Дети дошкольного возраста не знают цвета и вкуса сахара, конфет, печенья и других кондитерских изделий, а питаются наравне со взрослыми картофелем и травой».

Настоящим благом для деревенских жителей было созревание в летний период ягод и грибов, которые собирали в основном подростки для своих семей.

Один трудодень (единица учета труда в колхозе), заработанный колхозником, приносил ему меньше продуктов, чем средний горожанин получал по продовольственной карточке. Колхознику надо было работать и откладывать все деньги целый год, чтобы он мог купить самый дешевый костюм.

В городах дело обстояло не лучше. Страна жила в условиях острого дефицита, а в 1946–1947 гг. страну охватил настоящий продовольственный кризис. В обычных магазинах продовольствие зачастую отсутствовало, они выглядели убого, часто в витринах выставляли картонные муляжи продуктов.

Цены на колхозных рынках были высокие: например, 1 кг хлеба стоил 150 руб., что составляло больше недельной зарплаты. В очередях за мукой стояли по нескольку дней, номер очереди писали на руке химическим карандашом, утром и вечером устраивали перекличку.

В это же время стали открывать коммерческие магазины, где продавались даже деликатесы и сладости, но они были «не по карману» простым рабочим. Вот как описал такой коммерческий магазин американец Дж. Стейнбек, побывавший в 1947 г. в Москве: «Продовольственные магазины в Москве очень большие, как и рестораны, они делятся на два вида: те, в которых продукты можно приобрести по карточкам, и коммерческие магазины, также управляемые государством, где можно купить практически простую еду, но по очень высоким ценам. Консервы сложены горами, шампанское и грузинские вина стоят пирамидами. Мы видели продукты, которые могли бы быть американскими. Здесь были банки с крабами, на которых стояли японские торговые марки. Были немецкие продукты. И здесь же лежали роскошные продукты Советского Союза: большие банки с икрой, горы колбас с Украины, сыры, рыба и даже дичь. И различные копчености. Но все это были деликатесы. Для простого русского главным было, сколько стоит хлеб и сколько его дают, а также цены на капусту и картошку».

Нормированное снабжение и услуги коммерческой торговли не могли избавить людей от продовольственных трудностей. Большинство горожан жили впроголодь.

По карточкам давали хлеб и один раз в месяц две бутылки (по 0,5 л) водки. Ее люди отвозили в пригородные деревни и меняли на картошку. Мечтой человека того времени были квашеная капуста с картошкой и хлебом и каша (в основном перловка, пшено и овес). Советские люди в то время практически не видели сахара и настоящего чая, не говоря уже о кондитерских изделиях. Вместо сахара использовали ломтики вареной свеклы, которые высушивали в печи. Пили также морковный чай (из сушеной моркови).

Письма рабочих послевоенного времени свидетельствуют об одном и том же: жители городов довольствовались пустыми щами и кашей при остром дефиците хлеба. Вот что они писали в 1945–1946 гг.: «Если бы не хлеб, кончил бы свое существование. Живу на одной воде. В столовой, кроме тухлой капусты и такой же рыбы, ничего не видишь, порции дают такие, что съешь и не заметишь, обедал или нет» (рабочий металлургического комбината И.Г. Савенков);

«Кормить стали хуже, чем в войну, — миску баланды да две ложки каши овсяной, и это за сутки взрослому человеку» (рабочий автозавода М. Пугин).

Послевоенное время ознаменовалось двумя важнейшими событиями в стране, которые не могли не повлиять на повседневную жизнь людей: денежная реформа и отмена карточек в 1947 г.

Существовали две точки зрения на отмену карточек. Одни считали, что это приведет к расцвету спекулятивной торговли и усугублению продовольственного кризиса. Другие полагали, что отмена карточек и разрешение коммерческой торговли хлебом и крупой стабилизируют продовольственную проблему.

Карточная система была отменена. Очереди в магазинах продолжали стоять, несмотря на значительное повышение цен. Цена за 1 кг черного хлеба выросла с 1 руб. до 3 руб. 40 коп., 1 кг сахара — с 5 руб. до 15 руб. 50 коп. Чтобы выжить в этих условиях, люди начали продавать нажитые до войны вещи.

Рынки находились в руках у спекулянтов, которые продавали товары первой необходимости: хлеб, сахар, масло, спички и мыло. Их снабжали «нечистые на руку» работники складов, баз, магазинов, столовых, ведавших продовольствием и снабжением. Чтобы пресечь спекуляцию, Совет министров СССР в декабре 1947 г. выпустил постановление «О нормах продажи промышленных и продовольственных товаров в одни руки».

В одни руки отпускали: хлеб — 2 кг, крупа и макароны — 1 кг, мясо и мясопродукты — 1 кг, колбасные изделия и копчености — 0,5 кг, сметана — 0,5 кг, молоко — 1л, сахар — 0,5 кг, хлопчатобумажные ткани — 6 м, нитки на катушках — 1 шт., чулки или носки — 2 пары, обувь кожаная, текстильная или резиновая — 1 пара, мыло хозяйственное — 1 кусок, спички — 2 коробка, керосин — 2 л.

Смысл денежной реформы разъяснил в своих мемуарах тогдашний министр финансов А.Г. Зверев: «С 16 декабря 1947 года выпустили в обращение новые деньги и стали обменивать на них денежную наличность, за исключением разменной монеты, в течение недели (в отдаленных районах — в течение двух недель) по соотношению 1 за 10. Вклады и текущие счета в сберкассах переоценивались по соотношению 1 за 1 до 3 тысяч рублей, 2 за 3 от 3 тысяч до 10 тысяч рублей, 1 за 2 свыше 10 тысяч рублей, 4 за 5 для кооперативов и колхозов. Все обычные старые облигации, кроме займов 1947 года, обменивались на облигации нового займа по 1 за 3 прежних, а 3-процентные выигрышные облигации — из расчета 1 за 5».

Денежная реформа проводилась за счет народа. Деньги «в кубышке» внезапно обесценились, крохотные накопления населения были изъяты. Если учесть, что в сберкассах хранилось 15 % накоплений, а 85 % — на руках, то понятно, кто пострадал от реформы. Кроме того, реформа не затронула заработной платы рабочих и служащих, которую сохранили в прежнем размере.