Аллан Эккерт - Йоулер

В вечер схватки Большой Ловкач Фей поставил больше 1000 долларов - и каждый цент на собаку. Пес не только фунтов на пятьдесят превышал вес кота, пес был рожден для убийства.

Под неприятным мерцанием ламп кот был вытолкнут из клетки на арену, и дверь упала за ним. Он молчаливо припал возле неё, пристально глядя на дверцу в противоположном полукруге ограды, ее как раз поднимали подручные.

Как только грандиозная голова собаки, стремящейся рвануться в сражение, подтолкнула чуть приподнятую дверцу клетки, дверь застопорилась и придержала пса. Устрашенный размерами противника, кот громко взвизгнул. Подручные тянули дверь, чтобы выровнять ее. Им удалось чуть-чуть приподнять дверь, но дальше она двигаться не хотела. Чтобы пролезть под дверь, псу пришлось лечь на бок. Свирепо рыча, он уперся передними лапами в дверцу и таким образом освобождался из-под нее, чтобы тотчас наброситься на кота. Кот будто дожидался последнего момента и бросился бежать с невероятной быстротой по кругу вдоль сетки, пес гнался за ним по пятам, и тут кот проскользнул в приоткрытую дверь клетки, из которой только что с трудом вылезла собака.

Пес головой протаранил дверцу; сорвав цепи, скрипя и гремя, маленькая клетка перевернулась. Пока клетка еще стояла на ребре, кот выскочил из нее. Две двери вели из окруженной бетонными стенами арены, и через одну из них юркнул кот, в то время как испуганные подручные и зрители кинулись врассыпную. Паника разразилась на арене. Пес, освободившись от ошейника-клетки, бросился вслед за котом. Он прокладывал себе путь среди целого леса ног.

В этот момент кот мчался уже через стоянку машин. Хотя страх все еще не оставлял зверя, чувство освобождения пело в нем. Он быстро проскользнул под тремя машинами, проскочил в узкую щель в высокой ограде. Далеко позади себя он еще мог слышать гул и улюлюканье арены, но не обращал на это внимания. Его ловкость должна навести проклятого пса на ложный след.

Он бежал теперь по полю, часто меняя направление, путь пересекал овраг, наполненный водой, глубиной примерно в рост кота. Он прыгнул туда и проплыл по течению несколько сотен ярдов, прежде чем выбраться на берег и продолжить бег. Еще дважды, молниеносно принимая решение, кот прыгал в воду, плыл вверх по течению на северо-восток, запрыгивал на упавшее дерево, совершал с него двадцатифутовые прыжки, потом снова вскакивал на дерево и снова спрыгивал вниз, и так несколько раз. И только тогда он пустился рысью к густой тени большого леса. Добравшись до него, он остановился и прислушался.

Лай еще был слышен, но далеко-далеко. Кот прыгнул на перекладину железной ограды и пробежал по ней футов двести, потом перепрыгнул на ствол молодого деревца в шести футах от ограды. Он карабкался к верхушке до тех пор, пока деревце не отклонилось от ограды, и тогда далеко спрыгнул и побежал в лес, уже не делая больше никаких попыток запутать следы.

Всю ночь он бежал на северо-восток и к рассвету был уже в двадцати пяти милях от страшной арены в Маленькой Скале. Здесь, хорошо спрятанный в чаще за вырванным с корнем деревом, он лег и заснул. И впервые за целый месяц его сон был глубок и не потревожен приближением его самого ненавистного врага - человека.

Глава 4

За лето кот далеко продвинулся к северу. Раз или два в день он останавливался и, задрав голову, нюхал воздух. Странная сила, побуждающая его к этому, была недоступна его пониманию, он только принял ее и следовал ей.

Теперь он шел с величайшей осторожностью и предпочитал передвигаться ночью, а не днем. Он охотился везде, где находил добычу, и кормился хорошо. Его слух, обоняние и зрение стали еще острее. И он продолжал расти. Ко времени, когда первые осенние заморозки зажгли огонь на листьях кленов, дубов и камедных деревьев, кот был уже тридцати четырех дюймов в длину, четырнадцати дюймов ростом и весил тридцать три фунта. Он был необычайно красив с далеко выступающими пучками шерсти и длинными чувствительными усами, которые выдавались с обеих сторон из пучков шерсти на щеках почти на дюйм. Тело его было гибким и сильным, и он мог бежать на предельной скорости часами или даже весь день, если понадобится.

Свой первый снег он встретил неожиданно для себя в южной части Миннесоты. Температура упала много ниже нуля, и кот забрался внутрь большого пня, возвышающегося футов на десять - двенадцать над уровнем снега. Впервые со времени его длительного путешествия по стране, казалось, он доволен своим пребыванием в этих местах. Он наслаждался морозным воздухом и возился в снегу, проваливаясь по плечи с непринужденностью котенка. Его полосатая шкура уплотнилась, и шерсть на лапах стала значительно гуще, создавая иллюзию, что она невероятно выросла.

В этот период он должен был охотиться старательнее, но редко выпадали дни, когда он был неудачлив. Он часто ловил добычу, когда не был особенно голоден, и закапывал ее под листьями, или снегом, или даже в собственном логове, чтобы сберечь до того дня, когда добыть себе пропитание будет труднее.

В разгар декабря за шесть дней температура ни разу не поднималась выше нуля. Еда стала предельно скудной. Большую часть времени в эти дни он проводил в логове и спал, но в конце концов голод выгнал его наружу. Если его охота будет неудачной, он сможет кормиться зарытой им добычей, хотя она совершенно замерзла. Но сначала попробует поохотиться.

Кот не смог проломиться в норки мышей и кроликов сквозь обледеневший покров земли, ночная охота его была безуспешной.

Собиралось светать, и он хотел уже возвратиться в логово, когда запах свежего мяса осязаемо ударил в ноздри. Высоко подняв голову, он осторожно пошел по следу принесенного ветром запаха, настороже ко всякому движению, сулящему опасность. Пригнувшись, он подкрался к огромному тополю, стоящему в сотне ярдов от фермерского дома. Источник запаха находился, очевидно, в небольшой норе в корнях дерева. Он подполз поближе к дереву и сунул лапу в нору. Пошарив немного, он достал чуть схваченный морозом кусок мяса и подцепил его острыми кривыми когтями. Когда он потянул мясо к себе, что-то потянуло кусок на себя. Он снова нащупал его растопыренной лапой. Вдруг раздался резкий хлопок, и страшная боль пронзила его переднюю лапу. Он рванулся прочь, но давление капкана так резко остановило его, что он повалился на спину и застонал от боли.

Небольшой стальной прут зажал два пальца передней лапы, ломая кости. Рыча, он куснул металл, но только поранил пасть, потеряв кусочек языка, мгновенно примерзший к холодному металлу. Он издал невольный крик боли, и ему тотчас ответил лай собаки. Кот оборвал свой крик на середине и в страхе взглянул на дом, но ошибка была совершена. В раннем утреннем свете он увидел дворового пса, бегающего взад-вперед по цепи вдоль стены дома. Выглянул мальчик в халате и прикрикнул на пса, но собака продолжала яростно лаять в сторону тополя. Мальчик, казалось, понял сразу и кинулся в дом.

Страшно испугавшись, кот снова и снова дергал лапу, стараясь вырваться из капкана, не обращая внимания на чудовищные волны боли, охватывающие его лапу. В последнем отчаянном усилии он стал отгрызать плененную часть лапы. В мгновение ока он отгрыз значительный кусок от зажатых пальцев, и они продолжали держаться только на сильных белых сухожилиях.

Дверь в доме стукнула, мальчик, одетый в тяжелый меховой полушубок, отстегивал собачий ошейник.

В отчаянии кот рванулся и разорвал сухожилия. Он был свободен. Превозмогая слабость и боль, он бросился в лес, окаймляющий Тополиную речку.

Сначала кровь с лапы отпечатывалась на снегу при каждом его прыжке, но быстро перестала идти, и только слабый розовый след оставался после него на ледяной корке, покрывающей землю. Он побежал вдоль реки, снова и снова сворачивая на узкие полоски, на которых лед был очищен от унесенного ветром снега. Даже хорошая ищейка с трудом могла бы преследовать кота здесь. А дворовый пес, хоть и хорошо обученный, умел сторожить, но не был охотником.

Через три четверти часа кот забрался в свое логово, тяжело дыша. И здесь, впервые с того момента, как он услышал собачий лай, низкий плач вырвался из его пасти. Три часа не переставая он зализывал раненую лапу. И хотя это ослабляло боль, он обнаружил, что, когда встает, лапа едва поддерживает его тело. Ему повезло, что он заблаговременно зарыл добычу. Придется долго ждать, пока он снова сможет охотиться хоть с небольшой степенью прежнего мастерства.

Прошел почти целый месяц, прежде чем кот смог снова передвигаться с приемлемой скоростью, ловкостью и равновесием. Его след на снегу был теперь двупалым от одной лапы и потому очень характерным, но рана, к счастью, зажила хорошо.

Как только он смог бегать достаточно быстро, чтобы спастись от погони, зов к странствию снова проснулся в нем. И опять он начал свой путь на север. Редко он пробегал теперь больше десяти миль в сутки, но в первой неделе апреля он достиг значительной вехи на своем пути. У сонного городка под названием Малые Ключи он подошел к реке. Это были сказочно широкие, прозрачные, холодные и влекущие воды, это была Миссисипи. В этом месте, значительно южнее от верховий реки, Миссисипи мало напоминала широкий мутный поток, в котором он чуть не утонул когда-то. Он стремительно перебежал через мост и побежал по восточному берегу, огибая Малые Ключи с юга, пока городок не остался позади него.