Полдень. Дело о демонстрации 25 августа 1968 года на Красной площади - Наталья Евгеньевна Горбаневская

Павел Литвинов, вернувшись из ссылки в 1972-м, получил недвусмысленное предложение эмигрировать: «Не поедете на запад – поедете на восток». Живет в США, преподает физику и математику.

То есть не направила дело в суд на снятие принудительного лечения или хотя бы на перевод в психиатрическую больницу общего типа.

Виктор Файнберг был освобожден только в 1973 году. В психиатрической тюрьме держал неоднократные голодовки и сумел передавать сведения о них на волю. После освобождения эмигрировал, жил в Лондоне, где принимал активное участие в борьбе английских психиатров и деятелей культуры против психиатрических репрессий в СССР и, в частности, в борьбе за освобождение Владимира Буковского, осужденного в 1972-м на 7 лет тюрьмы и лагеря и 5 лет ссылки главным образом за обширную документацию о психиатрических репрессиях (составленную отчасти не без помощи той же С. В. Калистратовой). Продолжал борьбу против карательной психиатрии в Париже, куда переселился в конце 70-х и где живет по сей день.

Написано по моей просьбе специально для «Полдня».

Самый радикальный документ «Пражской весны», требовавший уже не столько демократизации, сколько демократии и свободы. Поясню остальные чешские и словацкие имена, встречающиеся в этом резюме: Рудольф Сланский, первый секретарь ЦК КПЧ, и Владо Клементис, член политбюро ЦК КПЧ, министр иностранных дел ЧССР, в 1952-м осуждены на показательном процессе и повешены. Йозеф Смрковский (1911–1974), в 1968 году один из самых честных и радикальных лидеров КПЧ, с 1969 года устранен из политической жизни.

Ольга Иофе, политзаключенная в 1969–1972 годах, и Ирина Каплун (1950–1980), политзаключенная в 1969–1971 годах. Они были арестованы в декабре 1969-го, когда готовили новую демонстрацию – против предполагавшейся реабилитации Сталина.

В 1990-м, когда нас пригласили в Прагу, жители города Градец-Кралёве подарили нам фотографию семи березок, посаженных в 1968 году в нашу честь и выросших к тому времени в высокие деревья (см.: Русская мысль. 1990. 3 сент.).

Русская мысль. 1983. 25 августа. № 3479.

Хотя уже в книге было написано, что Татьяна Баева была восьмым участником демонстрации (см. ее рассказ в первой части «Полдня»), в 1983 году я предпочла не останавливать на этом внимание потенциальных читателей из органов: Таня жила в СССР, и незачем было лишний раз напоминать о ее поступке.

В эпилоге я теперь уже раскрыла его имя – это был Виктор Красин. Может быть, стоит рассказать еще одну деталь нашего первого разговора. Кроме «отменил» или «запретил», Красин еще сокрушенно сказал: «Как можно было терять таких людей? Лариса – незаменимый человек по связи с лагерями… Павел – замечательный составитель книг о политических процессах…» – так он, как о функционерах, говорил о тех, кто считал его близким другом. Может быть, отчасти этим «фуцкционерским» подходом – большинству из нас глубоко чуждым – можно объяснить поведение Красина во время следствия и суда в 1973–1974 годах. Этот подход, кстати, ярко проявился в том, как он и Якир явочным порядком, не предупредив будущих членов, создали Инициативную группу по защите прав человека в СССР (см. об этом воспоминания Леонарда Терновского).

Это я писала еще до того, как Милан Кундера объявил, что русские танки привезли в Чехословакию… Достоевского. Но на это эссе Кундеры тогда же отлично ответил Иосиф Бродский. См. эссе «Почему Милан Кундера несправедлив к Достоевскому» (Континент. 1986. № 50).

«Ту ночь» я провела в этой КПЗ (камере предварительного заключения, которая собственно не «камера», а небольшая «внутрянка» – внутренняя тюрьма – с двумя рядами камер по обе стороны коридора), в камере на нетопленой стороне коридора. Начальство распорядилось меня одну именно туда посадить. Я бегала по камере, чтобы согреться, потом сон меня смаривал, но очень быстро я просыпалась от холода. Однако там был и свой «Санта-Клаус»: дежурный милиционер всю ночь отпаивал меня горячим чаем.

Решка – тюремная решетка.

Гудки электричек, шедших от Савеловского вокзала к Белорусскому, доносились до тюрьмы, и я явственно представляла себе платформу на Бутырском Валу, но ее там нет.

В 227-й камере (на т. н. спецу) я сидела в Бутырской тюрьме до отправки на экспертизу.

ДОК – деревообрабатывающий комбинат, где тогда работала Лариса.

Учебник «Судебная психиатрия» Г. В. Морозова был выпущен в 1965 году. (Здесь и далее, если не указано другого, примечания А. Макарова.)

Юрий Львович Гендлер (1936–2011) передал Н. Горбаневской информацию о процессе над участниками ВСХСОН в Ленинграде (вошла в 1-й номер «Хроники текущих событий»). Был осужден в 1968 году на три года, в 1973-м эмигрировал.

Имеется в виду Вилт Валдик, рабочий, а не школьник. Был принужден к сотрудничеству с КГБ, поэтому не был осужден. Свидетель на процессе по делу Э. Тарто (1983).

Хроника текущих событий. 1969. № 7.

Ирина Петровна Якир (1948–1999) принимала активное участие в издании «Хроники текущих событий»; Борис Иосифович Шрагин (1926–1990) – участник диссидентского движения; Андрей Алексеевич Амальрик (1938–1980) – политссыльный (1965–1966), автор эссе «Просуществует ли СССР до 1984 года?» (1969), политзаключенный (1970–1975).

Бернард Гвертцман (р. 1935), глава московского бюро «Нью-Йорк Таймс» (1969-1971), эксперт американского Совета по международным отношениям.

Т. е. ослабление болезни. (Примеч. В. Чалидзе.)

Лев Борисович Квачевский (р. 1939) – политзаключенный (1968–1972).

Письмо Инициативной группы по защите прав человека в СССР от 20 мая 1969 года. Горбаневская входила в состав этой диссидентской ассоциации.

Выступление защиты, продолжавшееся около полутора часов, записано по памяти и сокращено. В частности, не восстановлены и не приведены многочисленные ссылки адвоката на статьи УПК, нарушенные в процессе следствия и судебного разбирательства. (Примеч. В. Чалидзе.)

Михаил Викторович Горбаневский, племянник Н.Е.

Юрий Генрихович Штейн и его жена Вероника Валентиновна Туркина, свойственники А. И. Солженицына,