Владимир Мединский - Скелеты из шкафа русской истории

Демократия в СССР. Возможно ли?!

У современного российского школьника, студента СССР чаще всего ассоциируется с «империей зла». С ужасной тиранией, в которой не было и не могло быть демократии и прав человека.

Старшее поколение не согласно с этим мнением. Просто потому, что еще помнит Советский Союз. В СССР действительно не сложилось демократии в западном смысле этого слова: права избираться и быть избранным в органы власти, права гласно выражать свое мнение в печати, права не соглашаться с решениями власти и не участвовать в ее политике.

Не будем впадать в ностальгический самообман — ничего этого в СССР реально НЕ СУЩЕСТВОВАЛО.

Все права граждан, провозглашенные в конституциях, от Конституции 1924 до Конституции 1977 года, оставались на бумаге, и с бумажкой этой никто не считался. Реально правили даже не Советы разного уровня, а Коммунистическая партия, КПСС. На мой частный взгляд, Советская власть в чистом варианте просуществовала в России меньше недели. Дело в том, что, захватывая Зимний и арестовывая Временное правительство, Ленин и Троцкий действовали не от имени партии большевиков. На самом деле Октябрьский переворот инициировал полулегитимный проходивший тогда в Петрограде Съезд Советов.

Советская власть прожила де-факто в стране несколько дней, а де-юре — до подписания Брестского мира и выхода из состава СНК последних левых эсеров. Затем была установлена однопартийная диктатура большевиков.

Точнее, их руководства. Партия это не отрицала: с каждым из ее съездов мы удовлетворенно приходили к выводу, что «руководящая роль партии» в обществе возрастает.

Для молодых читателей, кто не помнит, как во времена «развитого социализма» осуществлялась Советская власть (т. е. власть выборных Советов) на местах, рассказываю классическую схему «народного советского самоуправления» уровня, скажем, района. Итак, заседание некоего районного Совета (например Н-ского района Н-ской области РСФСР, численность жителей условно 100 000 человек) назначается на понедельник в 14.00.

Все депутаты райсовета работают на общественных началах, но, естественно, на сессию райсовета по сложившейся традиции их отпускают с предприятий на весь день, благо сессии случаются не часто, несколько раз в году.

Райсовет, который должен рассмотреть некие важные вопросы жизни района, обычно собирается в актовом зале здания райисполкома (избираемого Советом на несколько лет исполнительного органа районной власти, по-нашему — администрации района). В этом же скромном административном здании обычно еще находится райком партии и райком комсомола, на соседних этажах, что удобно с точки зрения взаимодействия и экономии. Поэтому, кстати, зал заседаний на все три организации — один. Экономно.

В 10.00 утра того же дня в том же зале собирается конференция районной партийной организации. В президиуме, в центре — первый секретарь райкома, его замы, председатель райисполкома (он всегда член бюро райкома партии «по должности», как председатель райсовета — также обычно член бюро райкома).

В зале — делегаты конференции.

Теперь главное. Среди делегатов конференции уже находится 2/3 участников будущего (через 4 ч) заседания районного Совета. Почему? А как же: партия руководит и направляет, поэтому в любом Совете любого уровня «конституционное большинство» — за членами КПСС.

Удобно, когда заседания идут одно за другим. Предприятие отпустило ценного работника только на день: он до обеда «отработал» на партконференции, после обеда — на заседании Совета.

Начало представления. Первый секретарь райкома, достав на трибуне бумажку, информирует делегатов конференции, что «бюро райкома партии накануне рассмотрело… проработало… и руководствуясь… предлагает конференции принять следующие решения…» Далее следуют подготовленные выступления делегатов и короткая дискуссия (если позволяет характер первого секретаря и хватает времени на обед, а также есть в наличии желающие «критически обсудить вопрос»). Делегаты конференции голосуют.

Антракт.

В 14.00 — второе действие спланированного спектакля. Зал тот же. Публика немного меняется. Часть делегатов партконференции, кто не депутат, отправились по своим частным делам, но костяк сидит. К нему добавилась 1/3 новеньких — это те из районных депутатов, кто беспартийные и комсомольцы. В президиуме те же самые лица, но первый секретарь райкома и председатель райсовета поменялись местами. На трибуну выходит председатель райсовета (или райисполкома, это вмешательство «исполнительной власти в законодательную» никого не смущает, тем более что нередко — это вообще одно лицо) и зачитывает по бумажке тот же самый текст: «На состоявшемся вчера… рассмотрели, обсудили, проработали»…

Далее идет новелла: «Прошедшая накануне партийная конференция района также рассмотрела… и руководствуясь… решила…» Все согласно кивают. Далее можете продолжить сами…

Предположить, что партконференция (делегаты — ну, почти рядовые члены партии, по крайней мере не получающие напрямую материального вознаграждения) не поддержит полностью и безоговорочно предложения бюро горкома, то есть профессионального аппарата, еще теоретически можно. Говорят, такое иногда бывало. Это всегда — ЧП областного, иногда республиканского масштаба. Но вот предположить, что Совет может не согласиться и не поддержать решение партконференции — уже невозможно даже теоретически. Точнее математически.

Не буду, дорогой читатель, проводить напрашивающихся аналогий с современной действительностью. Как пелось в популярной песенке времен «расцвета застоя»: «Думайте сами, решайте сами… иметь или не иметь». Я, конечно, имею в виду демократию.

До 1917 года у трона стеной стояло дворянство — аристократия. После — в этой роли выступала верхушка КПСС, профессиональные партийные функционеры. Качество, конечно, другое…

Николай Бердяев писал: «Диктатура пролетариата, усилив государственную власть, развивает колоссальную бюрократию, охватывающую как паутина всю страну и все себе подчиняющую.

Эта новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, есть новый привилегированный класс, который может легко эксплуатировать народные массы. Это и происходит».

Довольно точно определил Бердяев функцию, которую потом назовут номенклатурой. Собственно, вот она та бюрократия, та власть чиновника, которая усилилась Петром, которая нарастала и тысячекратно увеличилась после 1917 года и плоды которой, — невозможность перебороть ее обычными мирными средствами, нереволюционными, — мы и пожинаем сегодня.

Откровенно говоря, на страницах этой историко-публицистической книги мне бы не хотелось углубляться в тему советской бюрократии. Вероятно, это тема отдельного исследования мифологии советского периода. Позволю себе лишь напомнить читателю абсолютно гениальную сказку Джорджа Оруэлла, написанную, по-моему, в военные годы, которая называется «Скотный двор» (или «Ферма животных» — Animal Farm).

Аллегория Оруэлла повествует, как на некоем хуторе животные устроили революцию против господства эксплуатировавших их людей. И сами стали хозяйничать. Однако республика освободившихся домашних животных очень быстро оказалась под властью самых хитрых и жирных свиней. И их свирепых охранников — сторожевых псов.

Уделом же всех остальных зверей стал беспросветный труд, выполнение составляемых свиньями планов пятилеток. Все это обильно сдабривалось свинской демагогией, рассказами о том, что раньше, мол, животные работали на людей, а теперь — на себя.

Так реальными владельцами хутора стали управляющие — свиньи. Любопытно, что люди из соседних селений свиньям завидовали: те смогли создать такой режим, при котором все другие животные работали гораздо больше, а еды получали меньше, чем на хуторах, по-прежнему управляемых людьми. Сказка Оруэлла входила в список злостной антисоветской литературы и была строжайше запрещена во всех социалистических странах.

Свиньи — новая бюрократия. Новый класс, прорвавшийся к господству после 17-го года, класс партийных управляющих. Если критически рассуждать о засилье чиновничества и бюрократии, Башмачкиных, столоначальников и ревизоров царской России, то мы должны признать — они были, скажем так, профессиональными посредниками, натягивавшими на себя некие управленческие функции. После революции, «освободившей» трудящихся, бюрократия стала единственным правящим классом в стране Советов.

Кучка людей, присвоивших право распоряжаться страной. Кучка, которая порой сужается до считанных единиц — тех, кто «принимает судьбоносные решения». Скажем, ввод советских войск в Афганистан в 1979 году (т. е. по сути присоединение Афганистана к «большому СССР») с последующей войной с моджахедами — «приговорили», как считается, три человека.