Надежда Ионина - 100 великих замков

Со всех сторон вымощенного плитами двора Тонгса поднимаются 5—6этажные дома, опоясанные галереями. Справа обрывается головокружительно крутой склон, так что этот дзонг занимает такое стратегическое положение, что может контролировать торговые пути всей округи. Цитадель, примыкающая к склону горы, заканчивается полукруглой башней, которая выдвинута вперед – на самый гребень. Эта башня называется тандзонг (форпост) и вместе с центральной башней и четырьмя бастионами поменьше составляет в плане римскую цифру V, причем угол цифры направлен на гору.

Анфиладой идут громадные залы и коридоры, а по мощеному двору мечется ледяной ветер. Без привычки ночлег здесь может показаться не то что неуютным, просто невозможным, но монахов такой ночлег устраивает. А холод? Ну что ж, холод в здешних местах царит почти восемь месяцев в году, так стоит ли обращать на него внимание!

Монахи просыпаются рано – в 5 часов утра, когда на низкой крыше каменной пристройки раздадутся звуки длинных (3метровых) труб. По сигналу послушники должны немедленно вскочить и свернуть свой спальный коврик, а для лежебок дополнительным стимулом становятся щелкающие плетки в руках монахов-надзирателей. Одевание тоже не составляет проблемы, так как послушники, как и монахи, спят в одежде. Ее составляет тога из крашеной верблюжьей шерсти и жилет из красного шелка.

Монастырская кухня помещается в глубине цитадели. Вдоль стен сложены глиняные очаги с решетками, на которых молодые монахи готовят себе чай. Этот напиток не имеет ничего общего с нашим чаем: в него кладут масло, молоко яков, соль, сырое яйцо и совсем немного плиточного чая. Все это перемешивается, затем в чай-суп добавляют вареный рис или ячменную муку. Омовение послушники Тонгса обычно совершают один раз в неделю. Целой процессией они спускаются к реке, где стирают свою одежду, окунаются в воду с головой и при этом резвятся так, словно они на загородной прогулке.

Для младшего отпрыска многодетной семьи идти в послушники – единственный выход. В Бутане мало пригодной для обработки земли, поэтому по вековой традиции крестьяне не делят ее, а передают целиком старшему сыну. За это он должен содержать младшего брата, отданного на ученье в монастырь. Бедные ученики ищут монастыри побогаче или работают на состоятельных монахов.

Послушников порой называют бездельниками, но это ошибочно и несправедливо. Во-первых, каждый член братии должен платить за науку – деньгами или работой. Послушники сами делают бумагу, сами изготовляют из сажи и жира чернила, возделывают монастырское поле, чинят стены и крышу своей обители. Кроме того, они готовят на продажу посуду и ткани, выделывают шкуры, шьют меховые одежды. Чтобы перейти в следующий класс монастырской школы, монах-послушник должен выдержать экзамен, который чаще всего устраивается во дворе монастыря. Ученик садится на «скамью ответов», а перед ним на низеньких стульчиках восседают экзаменаторы. Если послушник ошибется в ответе, он тут же получит щелчок по лбу и уступит свое место следующему. Сдать экзамен непросто, ведь в каждом монастыре может быть строго определенное число монахов среднего и высшего ранга. Только без запинки ответив на все коварные вопросы, ученик получает свое первое звание.

Важнейшей частью религиозного культа является искусство священного танца, в котором духи смерти и зла терпят поражение от добрых сил, несущих свет учения Будды. Вот загудели два длинных серебряных рога, раздался звон цимбал, барабан начинает отбивать быстрый ритм… И вдруг, словно молния, из шатра танцоров вырывается какое-то белое бесформенное существо, за ним – еще трое. Так появляется смерть – нелепая, отвратительная и вместе с тем грозно величественная. Барабан замедляет ритм, словно успокоившись, что породил этих чудовищ в масках.

Костюмы играют существенную роль в этих ритуальных церемониях: у каждого персонажа танца строго определенные маски и тоги. Например, в «Пляске смерти» участвуют только «статисты» – потомки тех, кто был захвачен в плен во время войн, часто случавшихся в те времена, когда крепости воевали друг с другом. Рабы-статисты танцуют «Пляску смерти» каждый день, и горе тому, кто не воспринимает ее всерьез: он тут же получит по ногам удар кнутом.

В «Пляске смерти» белые широкие балахоны четырех мужчин заканчиваются рукавами с громадными перчатками. Необычайно больших размеров маски изображают черепа с провалами глазниц и оскаленными зубами. Актеры смотрят не через прорези для глазниц, а через широко разверстые рты… Медленно кружась, танцоры олицетворяют ужас, которым охвачено каждое живое существо перед лицом смерти. Этот страх преследует души до момента перевоплощения, когда дух достигнет совершенства, ибо только так можно разорвать адское вращение человеческой жизни на колесе бытия, приводимом в движение богом смерти.

Второй танец в этой ритуальной церемонии немного повеселей: 35 мужчин облачены в туники, сшитые из оранжевых, красных, синих и зеленых шарфов и перехваченные широким поясом, грудь закрывает парчовый передник. Несколько часов подряд они выделывают сложные движения под звуки пронзительной музыки, сражаясь деревянными мечами с демонами. Шуршат шелковые туники, ярко переливаясь красками… Задубевшие пятки (все танцы исполняются босиком) вырывают пучки травы с поверхности лужайки…

Выше указывалось, что гималайский дзонг – это обитель и крепость (одновременно он еще и тюрьма). Потому и строят их в неприступном месте – на откосе или на вершине горы, чтобы обитателей не застали врасплох. Через реки и горные пропасти перекинуты сплетенные из бамбука мосты. Бамбук – не только гибкий и прочный строительный материал, но и надежная система обороны. При опасности такие мосты свертывают, как ковровую дорожку, и тем самым надежно изолируют себя от непрошеных гостей.

Местом уединенного размышления в цитадели Тонгса является гунь-кхань – молельня, расположенная над часовней. Кроме того, это еще и своеобразный арсенал, где собрана внушительная коллекция сабель, кольчуг, серебряных шлемов, щитов из шкур носорогов и дубин, инкрустированных золотом. А еще здесь выставлены длинные кожаные цилиндры, опоясанные металлическими кольцами. Это пушки конца XIX века, сделанные из многих слоев ячьих шкур, скрепленных вместе и прошитых проволокой. Стволы их получались крепкими и в то же время намного легче металлических. В свое время англичане были потрясены, увидев их в действии. Подумать только, сшить пушки из кож и поднять их в самые недоступные места! Действительно, когда солдаты английской короны отважились вступить в Гималаи, на них вдруг обрушился огонь с таких уступов, куда, казалось бы, совершенно было невозможно затащить артиллерию.

Почти за 20 лет до начала нападения на Советский Союз в своей книге «Майн кампф» Адольф Гитлер сформулировал среди прочих и такую важную задачу, как изыскание «безопасного для жизни места в России и на ее территории». У Гитлера было семь укрепленных ставок: «Фельзеннест» (Гнездо в скалах) – на горном правобережье Рейна, «Таннеберг» (Еловая гора) – в горных лесах Шварцвальда, «Медвежий зал» – в трех километрах от Смоленска и другие. Но самое мощное и самое крупное убежище было построено в лесисто-болотистом крае Восточной Пруссии – близ тогдашней германо-советской границы, в 8 километрах на северо-восток от Растенбурга[59] – в укромном, Богом забытом местечке, располагавшемся в стороне от главных дорог. Местных жителей там можно было по пальцам пересчитать, а безопасность фюрера охраняли не только болота, но и ряды колючей проволоки, минные поля, многочисленные посты охраны и бетонные бункеры с многометровыми потолками. Недаром сам Гитлер назвал свою ставку «Вольфшанце» – «Волчье логово».

Кто, как и почему выбрал это место среди мазурских болот и озер, могут сказать только нацистские астрологи, рассчитавшие эту точку на земле по звездам. Ни в каких других «гнездах», «ущельях» и «тоннелях» Гитлер не чувствовал себя так защищенно, как в «Вольфшанце», хотя его бункеры не были подготовлены к наземной обороне. Никто и мысли не допускал, что сюда могут дойти войска противника, и потому персональные бункеры Адольфа Гитлера, Мартина Бормана, Генриха Гиммлера, Йозефа Геббельса и Германа Геринга перемежались со специальными бункерами ПВО, откуда скорострельные зенитные орудия и пулеметы могли прикрыть ставку огненным зонтом… Обитатели «Волчьего логова» больше всего боялись неба и ударов с воздуха, о чем свидетельствуют наклонные стены укреплений без амбразур, но с огромным многометровым бетонным покрытием.

В статье Е. Кочнева «Тайны «Волчьего логова» говорится, что строительство «Вольфшанце» на «прилежащих к фронту границах» началось осенью 1940 года, то есть незадолго до утверждения плана «Барбаросса» и нападения на Советский Союз. Официально «организация Тодт» будто бы возводила здесь корпуса химического завода «Аскания», и работали на строительстве только немцы – 2000–3000 человек. Уже на начальном этапе строительства «логово» было тщательно замаскировано и защищено, рядом со ставкой одновременно строились два аэродрома – основной (в 5 км к югу) и запасной (непосредственно на территории «Вольфшанце»).