Надежда Ионина - 100 великих замков

Летом на этой земле стоит тягучий зной, горько пахнет полынью на Царском кургане, слепят глаза стены белых домиков Аджимушкая, ветерок со стороны Керченского пролива то и дело доносит густой запах тмина. Тропинка с Царского кургана ведет к лазу Центральной штольни Больших Аджимушкайских каменоломен. Сотни лет поколения камнерезов пилили в этих скалах сухой белый известняк, из которого строился весь Крым, да и не только Крым. Вырубая пласт за пластом, камнедобытчики уходили все дальше и дальше под землю, оставляя за собой целые лабиринты. Ходы сходились и расходились, изгибаясь так же, как изгибались пласты камня. Так постепенно вырос запутанный подземный город, который «не пожелавшие сдаться в плен», как доносили о них в ставку Гитлера, превратили в очаги сопротивления.

Раньше в этом подземном лабиринте располагался штаб Крымского фронта, здесь остались склады с оружием и боеприпасами, армейский госпиталь и фронтовой клуб. Сюда стекались бойцы и командиры Красной Армии, которым не удалось переправиться на Кавказский берег; тянулись местные жители, не желавшие оставаться на оккупированной земле. В условиях почти постоянной темноты и сырости, полуголодные, лишенные воды и медикаментов, они проявляли удивительную стойкость и мужество. Не выдерживал металл, ржавело и отказывало оружие, но люди стояли насмерть!

Так началась подземная оборона Аджимушкая, вторая за полвека, так как еще в годы Гражданской войны в каменоломнях базировались партизаны, действовавшие против войск П.Н. Врангеля. И на этот раз сырые, мрачные штольни подземелий приняли тысячи бойцов. Наверху свет, солнце, весна, жизнь, а внизу не хватало самого необходимого – воды и продовольствия. Никто не ждал здесь прихода людей, никто не готовил им запасов. Все это им надо было добывать самим, чтобы жить и бороться.

Дерзкие вылазки, смелые разведывательные операции, уничтожение солдат и офицеров противника, постоянное психологическое воздействие на врага… Керченская земля в буквальном смысле слова горела под ногами оккупантов, и они с бесчеловечной жестокостью стремились уничтожить подземный гарнизон. Фашисты минировали, заваливали камнями и оплетали колючей проволокой все известные им выходы на поверхность, а потом стали производить взрывы вдоль основных штреков, и бойцам подземного гарнизона приходилось отходить в дальние штольни. Говорят, что немцы имели планы и схемы каменоломен, но, находясь наверху, все равно нельзя было точно угадать и проследить на поверхности все разветвления и повороты ходов. Поэтому многие их взрывы не достигали цели, оставляя на поверхности лишь неглубокие воронки, так как взрывчатка не брала крепкий камень. Немецким саперам удалось взорвать и засыпать несколько ходов недалеко от Центральной штольни, но точно над ней ни один взрыв произведен не был. Однако там, где взрыв приходился точно над входом, разрушения были огромны: тогда на поверхности образовывалась воронка глубиной в 10–20 метров.

Перед входом в каменоломни немцы установили громкоговорители, каркающий голос которых доносился под землю, обещая жизнь, воду, пищу… Но каменоломни в ответ молчали, и никто из них не выходил. Когда же гитлеровцы попробовали сунуться внутрь, их встретили огнем. Убедившись в бесплодности своих попыток «выкурить» из-под земли «фанатичных комиссаров», фашисты применили газовые атаки со взрывами. Немецкие саперы выбивали в камне глубокие ямы и закладывали в них фугасы и авиабомбы: гремели взрывы, от детонации в штольнях и штреках рушились своды и стены, обвалы рождали новые обвалы. Это был страшный день – 24 мая. Каменоломни заполнились газом, но полузадохнувшийся радист Казначеев смог передать в эфир открытым текстом радиограмму, подписанную полковником П.М. Ягуновым:

Всем народам Советского Союза! Мы, защитники обороны Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но не сдаемся!

К этому времени горючее уже закончилось и движок в штольнях не работал. И тогда защитники стали делать факелы из кусков автомобильных покрышек, разрезанных на длинные полосы. Они давали неяркий и коптящий, но долгий свет. Главной заботой и главной ценностью в каменоломнях была вода. Люди сосали камни, от известковой воды разъедало кожу, кровоточили десны… И все же это была вода! Драгоценные капли собирали в котелки, чтобы напоить тех, кто лежал в подземном госпитале, кто охранял входы в подземелье.

Командир подземного гарнизона, душа обороны с первого и до последнего часа, П.М. Ягунов погиб в каменоломнях в июле 1942 года. Рассматривая оружие и боеприпасы, добытые бойцами во время удачной ночной вылазки, он взял гранату, и она взорвалась… Хоронили его все бойцы и командиры подземного гарнизона: он лежал в гробу, сделанном из бортов полуторки, который потом зарыли в одном из подземных залов. В этом районе были сильные завалы, и сейчас точно неизвестно, где находится могила прославленного героя Аджимушкайской обороны. Известно только, что на холм был положен металлический лист, на котором одиночными автоматными выстрелами кто-то выбил его фамилию.

Стояла поздняя осень 1942 года. Затихли июльские бои в Севастополе и на мысе Херсонес, где сражались последние защитники героического города. Фашисты временно оккупировали Тамань и Кубань, заняли Новороссийск… А в Больших и Малых каменоломнях Аджимушкая под Керчью, в глубоком немецком тылу, оставался неприступным кусок советской земли, который обороняли бойцы и командиры Красной Армии.

О последнем сражении защитников каменоломен ходят легенды. В свой последний бой бойцы и командиры Крымского фронта вышли после пятимесячной героической обороны как воины регулярной армии – в форме и со знаками различия. Бородатые, черные, в изорванной одежде, они шли, поддерживая раненых товарищей, щурясь от яркого, нестерпимого дневного света. Это было страшное и не понятное для врага зрелище…

Но каменоломни недолго оставались пустыми. Вскоре туда, как вода сквозь камни, просочились новые отряды бойцов, и снова керченские каменоломни стали наводить на фашистов суеверный ужас…

Подземный гарнизон полковника П.М. Ягунова был не единственным. В Булганакских каменоломнях оказались в окружении несколько десятков раненых солдат, офицеров и весь персонал санитарного батальона азербайджанской дивизии Крымского фронта. Когда подошли фашисты, медики увели раненых в глубь катакомб, выставив дежурные посты, которые своим огнем помешали врагу с ходу проникнуть вниз.

А в Малых Аджимушкайских каменоломнях укрывалась часть личного состава 1го запасного полка и других частей Красной Армии. Организатором и руководителем обороны в этих катакомбах был лейтенант М.Г. Поважный – командир одной из батарей этого полка. С первых дней обороны он учел все имеющееся продовольствие и установил строгую норму выдачи, но, несмотря на это, люди порой умирали от голода и нехватки воды. Вот что было записано в дневнике старшего лейтенанта Клабухова, найденном в начале 1944 года.

30 июня 1942 г. Трое умерло только от того, что они ели лошадиные шкуры: жарили их на костре и ели, а потом часами сосали воду, вот и конец.

26 июля. Чувствую слабость. Это от того, что я наелся вареной травы… Не есть траву: зубы шатаются, десны болят. Соли нет, 3 грамма на сутки, и те растворяются незаметно. Трудно, но что делать? Нужно терпеть, бороться. Только борьба и сила воли помогут делу…

Находясь в полном окружении, без связи с Большой землей, гарнизон несколько месяцев приковывал к себе огромные силы противника, оттягивая их с линии фронта. Они не пали духом, всегда надеясь на освобождение из подземной крепости. О них знали и помнили! О них доносили командованию советские посты на мысе Чушка, радировали моряки-разведчики с полузатопленных пароходов «Шахтер» и «Горняк». Взрывы, ракеты и светящиеся трассы наблюдали, подняв свои перископы, советские подводные лодки. Видели, вылетая на задание, экипажи ночных бомбардировщиков…

В ноябре 1943 года части Отдельной Приморской армии форсировали Керченский пролив и освободили поселок Аджимушкай. Спустившиеся в каменоломни бойцы и командиры молча шли по подземным штольням: у закопченных стен, среди многотонных каменных завалов лежали останки погибших, но не сдавшихся врагу героев. На стене одной комнаты – рисунок, выцарапанный чем-то острым: красноармеец и фашист стоят в профиль друг к другу. На голове фашиста – характерная каска, на левом боку – кобура, в руках – винтовка с широким штыком; красноармеец одет в гимнастерку и пилотку со звездочкой… Какой неизвестный художник и в какой из 170 дней оставил по себе эту память?

Много тайн хранили Аджимушкайские катакомбы, и одна из них – о существовавшем архиве подземной крепости, о котором говорили оставшиеся в живых участники обороны, советские документы тех лет и даже свидетельства противника. Защитники Аджимушкая вряд ли решились бы навсегда расстаться с летописью своей борьбы, и поисковая экспедиция, организованная в 1960-х годах, нашла сейф с частью этих бесценных документов. Здесь были наградные листы, записки и донесения о героизме и мужестве бойцов гарнизона и другие воинские реликвии 15 000 защитников Аджимушкая, из которых в живых осталось только 49 человек.