Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 1

В 1206 году епископ Альберт посылал поверенного своего аббата Дитриха к полоцкому князю, искать его дружбы, а тот уже собирался идти на него войной, подговариваемый ливами. Нападение не состоялось, потому что Дитрих предупредил своего государя, который смог приготовиться к обороне. Русские посланники провожали аббата до Кокенгаузена и звали епископа для переговоров на реке Огере, а ливы и летты убеждали начать войну. Они начали ее одни, и, овладев крепостью Гольмом, угрожали Риге. Немцы, однако же, успели отнять крепость. Но лишь только епископ отплыл в Германию, как Владимир полоцкий спустился с многочисленным войском по Двине, напал на Икскуль, осадил Гольм и снял осаду, только услышав о приближавшихся латинских судах.

С епископом, в 1207 году, приехало много новых поселенцев, которые тотчас начали наступательные действия. Они напали на удельного полоцкого князя Вячка в Кукенойсе (в марте 1208), несмотря на его сближение с епископом, которого он встретил перед тем со своими мужами, прося помощи против литвы, и принят был с почетом в Риге.

Алберт, еще опасавшийся русской вражды, взял, однако же, его сторону, велел отпустить из плена и дал ему перед новым отъездом в Германию двадцать собственных воинов для охраны и подмоги, вероятно, соглядатаев.

Но Вячко озлился на немцев, которые сожгли его крепость и подвергли его, взятого в плен, унижению. Предполагая Алберта отплывшим, велел умертвить своим русским и преданным ему леттам и селонам данных ему помощников, собрался идти на Ригу с помощью всегда готовых туземцев-язычников.

Между тем, Алберт, задержанный противными ветрами, еще стоял в устье Двины. Раздраженный, в свою очередь, видимым вероломством русского князя, он убедил триста своих спутников остаться в Лифляндии и объявил общий поход на Вячка, созывая к себе всех немцев. Вячко, не в силах бороться, сжег свою крепость и удалился в Русь.

Герцике подвергся участи Кокенгаузена. Алберт пошел на него сам. Город был взят и сожжен. Чтобы опять получить его в свое владение, Всеволод должен был приехать в Ригу, уступить подданные ему волости ливов и леттов и принести присягу в верности епископу. Вот в каком положении были немцы, еще недавно смиренные просители.

По возвращении летом следующего года, Алберт восстановил Кокенгаузен, предназначая эту крепость точкой опоры против литовцев и русских.

Несмотря на такие успехи относительно Кокенгаузена и Герцике, Алберт все еще опасался Полоцка и летом 1210 года, вероятно, потому, что из Германии прибыло мало поселенцев, послан был в Полоцк от имени лифляндских старшин рыцарь Рудольф для заключения мира с полоцким князем.

Рижский посол исходатайствовал свободную торговлю для латинских купцов и отправление в Ригу уполномоченного. Из Полоцка послом назначен был Лудольф смоленский, и по заключенному им осенью договору, ливы обязались платить ежегодно следующую с них дань полоцкому князю или епископ за них.

Между тем, немцы распространяли свои завоевания и к востоку, в Эстляндии, искони тянувшей к Новгороду. В Новгороде сидел тогда воинственный князь, славный Мстислав Мстиславич, который, услышав о действиях немецкого войска в Эстонии, поднялся на Вагрию (к северо-западу от Чудского озера), из Вагрии на Герву, к западу от Вагрии (в Вейсенштейнском уезде Эстляндской губернии, в русских летописях на Чудь Ереву), и, не найдя там немцев, перешел в Гаррию, к северо-западу, и осадил крепость Варболе (в русских летописях Воробьев нос, по-эстонски варблене — воробей), бился несколько дней и, когда жители обещали заплатить 700 марок ногатами дани, воротился восвояси.

В Новгородской летописи сказано, что Мстислав прошел «сквозь землю Чудскую к морю».

Впоследствии храбрый Мстислав ушел сперва в Суздальскую землю, а потом на юг в Галич: если бы он остался в Новгороде, то дела на северо-западе могли бы пойти иначе.

Между тем, немцы, всякий год прибывая, усиливались все более и более: новые свежие силы давали им возможность безопасно воплощать свои замыслы, пользуясь всякими средствами: таким образом, не более как через два года после принятого Албертом на себя обязательства платить дань, в случае нужды, за ливов полоцкому князю, по новому договору Владимир отказался от верховной власти над ливами и леттами и заключил с Албертом торговый и вместе оборонительный договор против литвы. Посредником был князь Владимир псковский, вступивший в родственную связь с епископом и отдавший свою дочь в замужество за его брата.

Этот псковский князь, изгнанный из Пскова за свое сближение с немцами, получил от них поместье в Лифляндии, но ненадолго и, вскоре, должен был спасаться в Русь, как прежде Вячко.

Точно так же Герцике подвергался беспрерывным нападениям (1214 и 1216).

Вероятно, эти князья, Владимир, Всеволод и Вячко, вместе с местными жителями, которые не упускали ни одного случая вредить и мешать немцам, питая непримиримую вражду к ним, убедили полоцкого князя Владимира предпринять большой поход на Ригу. Собралось многочисленное ополчение. Князь готовился к отплытию, как вдруг, уже садясь на суда, упал и скоропостижно умер (1216). Все войско разбрелось, и немцы избежали большой опасности.

Но новгородцы, со своей стороны, осадили Оденпе и потребовали с унганниев большей дани за то, что те перешли от греческого обряда к римскому. Владимир псковский принимал участие в этом походе.

В следующем 1217 году новгородцы с эстами разбили немцев совершенно и заняли Оденпе после жестокой 17-дневной осады. По договору, немцы должны были удалиться в Ливонию. Брат Албертов взят был заложником в Новгород.

Владимир псковский, с сыном и другими князьями, через Унганнию, проник в страну леттов и ливов до епископской области по нижней Аа и правому ее берегу, но был отбит от Вендена и должен был вернуться в Псков, чтобы обороняться от нападавших литовцев.

Алберт, видно, испугался: может быть, и полочане затевали что-нибудь, — а немецкой помощи было недостаточно, — и он отправился в Данию со своими сотрудниками просить короля Вольдемара о помощи от русских и эстов.

Король обещал привести ее в следующем году, за что Алберт отказывался от своих притязаний на Эстляндию, на которую датчане уже давно смотрели с завистью, нападали, еще в 1206 году, на остров Эзель и получили, подобно немцам, от папы Гонория III право на все здешние земли, по мере обращения их в христианскую веру.

Согласно с данным словом, король в следующем году (1219) пристал к берегам Эстляндии и на месте прежнего эстонского укрепления основал сильную крепость Ревель.

Алберту не понравилось, кажется, такое соседство, и он отправился в 1221 году в Италию, к императору Фридриху II, просить у него помощи против датчан, русских и язычников. Император не мог ничего сделать для него и только подал совет о сохранении мира.

Тогда, в крайних обстоятельствах, епископу рижскому не осталось ничего предпринять, как обратиться опять к самому Вольдемару. Король, видно, потребовал верховной власти не только на Эстляндию, но и на Лифляндию, и Алберт вынужден был уступить, при условии согласия своих соотечественников и товарищей.

После, однако же, под предлогом возражений со стороны капитула, ордена и города, благодаря ходатайству архиепископа Андрея, признана была независимость Лифляндии, с обязательством действовать сообща против русских, местных племен и язычников.

Новгородцы в походах 1223 года с Всеволодом Юрьевичем и Ярославом Всеволодовичем, имели временный успех. Заняв Оденпе и Дерпт, Ярослав осаждал и Ревель, но должен был отступить от крепости.

Посаженный новгородцами в Дерпт, Вячко был осажден немцами в 1224 году, и, после отчаянного сопротивления, вследствие неподоспевшей помощи, был совершенно разбит, крепость взята и сожжена, защитники истреблены, и между ними пал мужественный Вячко.

Той же участи подверглись остальные русские в Феллине, Кукенойсе и прочих городах.

Местные племена, — ливы, летты, и особенно эсты, постоянно поднимались с оружием в руках, побуждали к этому князей полоцких, псковских и новгородских, к которым, несмотря на прежние войны, они чувствовали все-таки больше расположения, чем к немцам. Ни одного года не проходило в покое с их стороны, но все усилия их были напрасны, тем более, что между собой они не могли соглашаться подолгу и действовать вместе, часто ссорились и даже ходили друг на друга войной, чем смышленые пришельцы умели пользоваться, и, наконец, покорили их совершенно, начав с торговли, продолжив введением христианской веры и закончив поселениями и завоеваниями.

Христианская вера, введенная между некоторыми из латышских и чудских племен посредством русских проповедников из Полоцка, Пскова и Новгорода по православному греческому учению, была насильственно заменена римским — папским. Так, например, под 1214 г. у ливонского летописца есть известие, что чудь толова обещала епископу перейти от греческого исповедания к римскому. В 1216 году Владимир псковский требовал от унганнов большей дани за то, что они перешли к новым проповедникам.