Михаил Мухин - Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Виссарионович Сталин

Иосиф Сталин, Климент Ворошилов и сопровождающие их лица на выставке трофейного немецкого оружия в Центральном парке культуры и отдыха им. М. Горького (выставка была открыта с 22 июня 1943 по 1 октября 1948 года). Фото из Государственного архива кино-фотодокументов.

Наконец 9 мая 1945 г. нацистская Германия была окончательно повержена, и в июне того же года Сталин отправился на Потсдамскую конференцию уже в статусе одного из победителей рейха. По большому счету Потсдамская конференция была не столько саммитом, подводящим итоги войны в Европе, сколько прощупыванием почвы перед началом глобального противостояния СССР и западных стран в ходе холодной войны. Именно тут Трумен впервые попытался запугать Сталина атомной угрозой. Именно на этой конференции пока еще союзники вели весьма напряженные дебаты по поводу советизации стран Восточной Европы. Однако Советский Союз все еще нуждался в экономической поддержке союзников, а Англия и США были крайне заинтересованы в участии советских войск в разгроме Японии, поэтому обе стороны переговоров постарались найти компромиссные решения. В чем-то уступил Сталин, где-то навстречу пошли американские и английские дипломаты – в целом консенсус удалось найти. К осени 1945 г. Япония была разгромлена, и Вторая мировая война завершилась.

Сталин – человек года. Обложка журнала «Тайм» от 4 января 1943 г.

По сей день бушуют околоисторические баталии на тему «благодаря или вопреки» Сталину СССР выиграл ту войну. Мы позволим себе в этой связи просто повторить фразу маршала Фоша, сказанную им по поводу сражения на Марне. «Я не знаю, кто выиграл сражение на Марне, но я знаю одно: если бы это сражение было проиграно, то виноват в этом был бы я». Безусловно, если бы СССР был повержен в Великой Отечественной войне, это была бы несомненная вина Сталина, осуществлявшего верховное управление страной. Простая справедливость заставляет признать, что и победа в той войне неразрывно связана с человеком, являвшимся в годы войны Верховным главнокомандующим.

Да, лето 1945 г. стало временем подлинного триумфа Сталина. То, что в июне 1945 г. он принял звание генералиссимуса, было сугубо символично – он ясно и однозначно заявлял: «Urbi et orbi» (с лат. – «к городу (Риму) и к миру», с этого выражения начинались все важные объявления в Древнем Риме, а позднее все торжественные папские благословения. – Ред.), что именно он является главным победителем в этой войне, что именно он является верховным руководителем этой страны и что так будет и впредь! Однако за каждым праздником наступают будни. Отгремели торжества по поводу окончания войны и… встал вопрос – что делать дальше? Война обошлась СССР не просто дорого – она обошлась чудовищно дорого. Людские потери составили 27 млн человек, и демографическое эхо войны еще долго – практически до конца 1970-х годов – отражалось на народонаселении Союза. Особенно страшно война прошлась по западным регионам страны. В Витебске, население которого на 1941 г. превышало 200 тысяч человек, после освобождения города от оккупантов оставалось не более 800 жителей. В городе Жлобине жителей не оставалось вовсе! По большому счету западную часть Советского Союза предстояло отстраивать заново. При этом следует учитывать еще две важные тенденции. С одной стороны, общество питало надежды на существенные изменения социально-политической системы после победы. Логика была понятна – мы десять лет шли на чудовищные жертвы ради будущей победы, мы победили, значит, теперь можно перевести дух? Видимо, Сталину и самому хотелось хоть немного расстегнуть верхнюю пуговицу – ведь начиная с середины 1930-х годов он работал в условиях постоянного аврала, не позволяя себе покидать столицу даже на неделю. Осенью 1945 г. Сталин впервые с 1935 г. уехал в отпуск на юг.

Премьер-министр Великобритании У. Черчилль, президент США Ф. Д. Рузвельт, глава советского правительства И. В. Сталин. Ялтинская (Крымская) конференция союзных держав (4 – 11 февраля 1945).

С другой – западные страны чем дальше, тем более явственно брали курс на конфронтацию, стремясь всячески сдержать коммунизм, то есть, попросту говоря, лишить СССР сферы влияния, завоеванной им в 1944–1945 годах и согласованной на Ялтинской и Потсдамской конференциях. По сути, холодная война началась едва ли не сразу после окончания войны горячей. Характерно, что первый план войны против СССР (операция «Немыслимое») был разработан англо-американским командованием еще весной 1945 г., то есть до разгрома Германии!

Ставка перед штурмом Берлина. Художник Н. В. Овечкин.

В этой ситуации после недолгого периода выбора стратегий Сталин начал политику последовательного закручивания гаек. В условиях надвигающегося противостояния с передовыми странами Запада стране вновь требовалась максимальная консолидация вокруг руководства. А средство такой консолидации Сталину было известно только одно – усиление репрессий. На первом этапе под удар попала творческая интеллигенция, которую стали обвинять в некоем низкопоклонстве перед Западом. Затем репрессии пошли вглубь и вширь – усиливались наказания за «хищения социалистической собственности», то есть за любое покушение на имущество государства, западные регионы страны, вошедшие в состав СССР лишь накануне войны, вновь форсированно советизировались. В экономике снова делался упор на опережающее развитие тяжелой промышленности. Отличительной чертой послевоенного десятилетия стали так называемые сталинские стройки – грандиозные проекты по строительству каналов и железных дорог в перспективе обещали дать значительный эффект, но для обескровленной войной страны осуществление этих проектов вновь, как в 1930-е годы, требовало предельного напряжения. Сталин сделал ясный и несомненный выбор в пользу восстановления предвоенной политики.

На Подсдамской конференции 1945 г.

Важным элементом возвращения к этой политике стала традиционная для 1930-х годов практика периодического перетряхивания высшего руководства. Как уже говорилось выше, в 1941 г. сталинская гвардия фактически потребовала от Сталина отложить карательный инструментарий в сторону. По сути, в 1941–1945 годах Сталин был вынужден мириться с определенной автономией ряда своих приближенных. Да, разумеется, его лидирующие позиции не подвергались сомнению. Да, все ключевые решения принимались им, только им. Но тем не менее в Политбюро сложилась так называемая пятерка, в которую наряду со Сталиным входили Маленков, Молотов, Берия и Микоян. При этом все члены «пятерки» относительно самостоятельно курировали те или иные вопросы государственной политики. Собственно, в годы войны, когда Сталину приходилось контролировать огромный круг вопросов, связанных с ведением военных действий, такая самостоятельность «кураторов» была неизбежна, но после победы подобное положение дел начало Сталина беспокоить. Поэтому на 1946 г. пришлась целая череда показательных выволочек, которые генералиссимус сделал своим приближенным. «Пятерка» была расширена за счет включения в нее Вознесенского и Жданова, а Жуков, как глава армейской фронды (реальной или гипотетической – в данном случае было не важно) – понижен в должности. В 1949 г. маятник качнулся в обратную сторону, и Вознесенский с группой приближенных к нему функционеров был репрессирован.

Черчиль, Труман и Сталин на Подсдамской конференции.

В 1930-е годы сталинское руководство достаточно часто практиковало массовые репрессии против потенциально нелояльных этнических групп. В послевоенный период эта практика была возобновлена. Скажем, так называемое дело врачей стало началом массовых гонений на евреев в СССР. Судя по всему, сам Сталин не был юдофобом и подходил к данному вопросу с сугубо политических позиций. Но лозунги про «космополитов», каждый из которых «танцует джаз – а завтра родину продаст»; про «убийц в белых халатах», которые прятали фамилии «Вайншток», именуясь «по паспорту» Виноградовыми, а сами вредили честным людям», – хорошо легли на достаточно распространенный в СССР 1940-х годов бытовой антисемитизм.

«За великий русский народ». Художник М. Хмелько. 1947 г.

Наведение порядка внутри СССР позволило перейти к сталинизации и сферы влияния в Европе. Тут правильно говорить именно о сталинизации, а не советизации, так как политика, проводимая сталинским руководством в восточноевропейских странах, имела ряд отличительных признаков, позволяющих выделить ее в особую категорию. От стран народной демократии требовали не просто лояльности к Москве, а полного (впрочем, изредка разрешалось сохранить фиговый листок многопартийности) воспроизводства социально-политической системы СССР, демонстративного отказа от сотрудничества с Западом и признания лично Сталина безусловным лидером как мирового коммунистического движения, так и просоветского блока. В целом сталинизация Восточной Европы прошла успешно, но в Югославии нашла коса на камень. Тито обладал немалой политической харизмой, пользовался безусловным авторитетом внутри страны, в отличие от лидеров прочих просоветских стран, получил власть не из рук Красной Армии, а лично руководил партизанской борьбой. Наконец, он категорически отказался признавать себя политическим вассалом генералиссимуса. И сумел настоять на своем. Судя по всему, Сталин тяжело пережил «измену» Югославии, видя в этом и политическое поражение, грозившее целостности всего просоветского блока, и удар по своему личному авторитету. В известной степени Сталину удалось взять реванш на Дальнем Востоке, где ему удалось фактически включить в свою внешнеполитическую орбиту коммунистический Китай. Переговоры с Мао Цзэдуном были сложными, и СССР пришлось многим поступиться. Однако результат этих переговоров для Советского Союза, безусловно, был позитивным. Судя по всему, Сталин санкционировал начало Корейской войны, рассчитывая на блицкриг северокорейской армии. После провала первоначальных планов он сделал ставку на затягивание войны. При этом Северная Корея и Китай поставляли живую силу, а СССР – авиацию и вооружение. Вероятно, Сталин планировал втянуть США в локальный конфликт, а самому остаться вне военных действий. В 1951 г. было принято решение о новом витке форсированного развития вооруженных сил. В СССР создавались реактивная авиация, атомная и ракетная промышленность. По сути, только смерть Сталина приостановила кардинальный рост международной напряженности.