Гордон Прандж - Чудo у острова Мидуэй

Считалось, что ремонт корабля потребует минимум две недели – а может быть, и три месяца – слишком долго, чтобы «Йорктаун» мог принять участие в предстоящем сражении. Но Нимиц не мог так долго ждать. Как только авианосец поставили в сухой док, на него хлынула армия электриков, механиков, сварщиков. Работа кипела весь полдень и всю ночь. Восстанавливали и ремонтировали только самое необходимое. Каким-то чудом «Йорктаун» снова ожил. На следующий день, когда на нем все еще продолжались работы, авианосец покинул сухой док и встал на свое обычное место стоянки в гавани, где его пополнили топливом, самолетами и боеприпасами. Через двое суток он был готов выйти в море!

В своем жарком, душном кабинете Нимиц провел последнее совещание с двумя командующими авианосными соединениями. Контр-адмирал Рэймонд А. Спрюэнс возглавлял 16-е оперативное авианосное соединение, ядро которого составляли «Хорнет» и «Энтерпрайз».

Немногословный, худощавый, прямой, как клинок, Спрюэнс мог мгновенно оценить обстановку и принять решение.

Рядом с ним сидел контр-адмирал Фрэнк Дж. Флетчер, командовавший 17-м оперативным авианосным соединением. Светловолосый, лысеющий, с решительным подбородком, Флетчер почти не имел возможности перевести дух после недавнего сражения в Коралловом море на борту «Йорктауна». Но он умел быстро приспосабливаться к обстановке и приготовился к новой схватке.

Нимиц уже наметил план действий. Спрюэнс выйдет в море на следующий день. Флетчер последует за ним, как только «Йорктаун» восстановит боеспособность. Оба авианосные соединения встретятся в 325 милях к северо-востоку от Мидуэя, займут позицию за пределами радиуса воздушной разведки японцев и будут ждать, когда наземная патрульная авиация Мидуэя, обладающая большим радиусом действия, обнаружит японские авианосцы, двигающиеся с северо-запада.

Необходимо было захватить противника врасплох, ибо лобовое столкновение привело бы, несомненно, к катастрофе. Американцы должны были позволить японскому флоту подойти на достаточно близкое расстояние, но не очень близко. Затем, используя воздушную разведку и интуицию, Флетчер и Спрюэнс попытаются нанести удар по японским авианосцам в тот момент, когда их самолеты будут на взлетных палубах.

Нимиц закрыл совещание. Каждый командующий знал, что решения, которые будут приняты им в предстоящие несколько дней, чреваты далеко идущими последствиями.

В 600 милях позади авианосцев Нагумо линейные корабли главных сил утюжили волны Тихого океана. Флагманский линкор, новый грозный «Ямато», вооруженный девятью 18,2-дюймовыми орудиями, водоизмещением 72 800 тонн, был самым крупным и мощным супердредноутом в мире.

На борту этого бронтозавра стоял адмирал Исороку Ямамото, главнокомандующий Объединенным флотом Японии, руководивший операцией по захвату острова Мидуэй. Невысокий, коренастый, с широкими плечами и властным лицом, Ямамото был энергичным, смелым и откровенным человеком.

Ямамото учился в Гарвардском университете (США) и служил в Вашингтоне как военно-морской атташе. Он был противником войны с Соединенными Штатами, не питал иллюзий в отношении надежды добиться полной победы в длительном вооруженном конфликте против индустриальной мощи США. Но он почитал императора, любил свою страну и, когда стало очевидным, что Япония вступит в войну, спланировал внезапный рискованный удар по Пирл-Харбору в декабре 1941 года.

Успех этого авианосного удара превзошел все ожидания. (Незадолго до этого Ямамото предсказал: «Я буду жить припеваючи первые шесть месяцев, но у меня нет уверенности в конечном исходе».)

Ямамото знал, что базирующиеся на Гавайских островах американские силы по-прежнему потенциально сильны и горят желанием взять реванш. Однако неправильное представление об американских потерях в бою в Коралловом море усилило его уверенность. Веря, что вместе с «Лексингтоном» в этом бою они также потопили «Йорктаун», японцы проигнорировали временную утрату своих двух авианосцев. Бой в Коралловом море фактически обернулся дорогостоящей победой: японцы потеряли убитыми и ранеными 1074 человека, и, главное, сократился резерв опытных летчиков – оплот японской военно-морской мощи.

«Мы практически не имели никаких разведывательных данных о противнике, – заявил адмирал Нагумо после Мидуэя. – До самого конца мы так и не узнали, где находится противник и какова его численность».

Но даже если бы японцы узнали, что их планы известны американцам, маловероятно, чтобы их отношение и планы изменились. На бумаге устремившиеся на восток выглядели как Голиаф, отправившийся сокрушать американского Давида. Ямамото, не считая Алеутского соединения, имел 86 боевых кораблей и 43 различных вспомогательных судна. Против них Нимиц смог выставить только 27 боевых кораблей и 23 вспомогательных судна, включая торпедные катера и переоборудованную яхту.

Что касается соотношения воздушных сил, то у японцев было 333 самолета, базирующихся в основном на авианосцах, а у американцев – 348, из которых 118 находились на острове Мидуэй. Однако небольшой численныи перевес американцев, по существу, ничего не значил. У Нимица, например, было на 20 пикирующих бомбардировщиков больше, чем у Ямамото; но последний имел на 17 истребителей больше, а это были прославленные «зеро», которые намного превосходили все типы истребителей, имевшихся у Соединенных Штатов. Японцы не только располагали большим количеством торпедоносцев, но эти торпедоносцы были более высокого класса: американские торпедоносцы имели позорно низкую скорость и плохую живучесть, а американские торпеды уже заслужили презрение японцев: при попадании они часто не взрывались.

В то время как различные боевые соединения японцев неумолимо приближались к крошечному атоллу, капитан Мива Иоситаке на борту «Ямато» так отразил боевой дух японского флота в своем дневнике: «Я молю Бога, чтобы он даровал нам возможность встретиться с крупными силами врага. Откуда берется такое воодушевление, которое побеждает противника еще до начала битвы?»

На Мидуэе кипела напряженная подготовка. Две крошечные песчаные косы, из которых состоит фактически остров – Сэнд-Айленд и Истерн-Айленд, – ощетинились колючей проволокой и орудиями, побережье и отмели были усеяны минами. Одиннадцать торпедных катеров приготовились патрулировать рифы и лагуну и участвовать в отражении налетов авиации. Яхта и четыре переоборудованных рыболовных траулера предназначались для спасательных операций, а 19 подводных лодок охраняли подступы к атоллу. Командиры гарнизона, численностью в 3600 человек, были уверены, что они смогут отразить японский морской десант. Но если японские корабли подойдут близко к острову и под плотной защитой истребительной авиации начнут массированный артобстрел, то Мидуэю не хватит собственных воздушных сил, чтобы их отогнать.

На острове имелось 118 самолетов. Из них 30 были тихоходными и легкоуязвимыми патрульными гидросамолетами, 37 других самолетов – устаревшими. Пикирующие бомбардировщики «виндикейтер» – морские летчики называли их «вибраторами» или «флюгерами» – с трудом поднимались в воздух, а истребители Брюстер «буффало» были устаревшей конструкции, прозванные «летающими гробами». Японский «зеро» развивал более высокую скорость в горизонтальном полете, чем «буффало» при пикировании!

С середины мая Нимиц начал посылать на Мидуэй «все подкрепления, которые остров был способен разместить». Новые самолеты, летчики и механики прибывали ежедневно. Выносливые B-17 («летающие крепости») были в то время лучшим воздушным оружием: четырехмоторные бомбардировщики с высокой боевой живучестью, способные покрыть большое расстояние с крупным грузом бомб. Их ежедневно перегоняли на Мидуэй с Гавайских островов, куда их доставляли с материка. Тем не менее их явно не хватало. Беда в том, как писал Нимиц, что Мидуэй «мог принять ограниченное число самолетов, примерно столько, сколько имеет один авианосец».

Условия жизни на острове были почти невыносимыми, а перегруженные взлетно-посадочные полосы на Истерн-Айленде превращали ночные посадки и взлеты в крайне опасное занятие. Сэнд-Айленд почти тонул под тяжестью прибывавших подкреплений. Островок казался беспорядочным сборищем обеспокоенных офицеров, вновь прибывших солдат, разнотипных самолетов, вечно жаждущих бензиновых цистерн, чаек и альбатросов.

Командование воздушными операциями возглавил коммодор Логан К. Рамсей. С 30 мая он проводил интенсивную воздушную разведку, ежедневно на рассвете в воздух поднимались патрульные самолеты. Он также увеличил радиус патрулирования – в западном секторе до 700 миль, что, естественно, не улучшило положение с запасом горючего. «Ситуация с горючим здесь и на Сэнд-Айленде чрезвычайно напряженная», – отмечалось в одном из донесений.