Михаил Артамонов - Киммерийцы и скифы. От появления на исторической арене до конца IV века до н.э.

По мнению Э. Герцфельда, в IX–VIII веках до н.э. в Северо-западном Иране было уже большое число ираноязычного населения, но наряду с ним оставалось еще много и туземцев, сохранивших свой язык и свою культуру. К памятникам последних относятся находки в Хурвине, Хасанлу, Марлике, Ам-лаше и других местах современного Северо-западного Ирана.

Предполагается, что скотоводческие ираноязычные племена, селясь среди туземцев, постепенно заняли господствующее положение и, распространяя свой язык, сами восприняли местную культуру.

Расселение создателей срубной культуры по степной полосе Восточной Европы относится ко второй половине II тысячелетия до н.э. Вместе с ними вместо мышьяковистой бронзы северокавказского происхождения распространяется оловянистая приуральская бронза в формах, появляющихся вместе ссейминской культурой Прикамья и Среднего Поволжья. Эти последние возникают в готовом виде и обнаруживают близкое сходство с бронзами Западной Сибири. Есть основания полагать, что сейминская культура в Приуралье сложилась в результате миграции какой-то группы населения из Сибири. Характерные для нее вещи, но в составе совершенно иной культуры, известны по находкам в Монголии и Северном Китае — в столице древнего Иньского царства Аньяне, основание которой относится к XIV–XIII векам до н.э. Должно быть, этим же временем следует датировать и возникновение карасукской культуры в Минусинском крае, связанное с вторжением в него нового населения.

Быстрое распространение по Северному Причерноморью срубной культуры, заимствовавшей от сейминской культуры более совершенное сибирское вооружение, сопровождалось вытеснением и ассимиляцией занимавшей его катакомбной культуры с ее вариантом — культурой многоваликовой керамики, оттесненной в самый начальный период срубной экспансии из междуречья Дона и Северского Донца до низовий Дона и Днепра. Около середины XIII века до н.э. срубная культура оказывается уже на Днестре, где в составе“замечательного Бородинского клада близ Белгорода-Днестровского найдены копья сейминского типа. К тому же времени срубная культура продвигается в степи Северного Кавказа, оттесняя к горам Кавказа господствовавшую там катакомбную культуру.

В последующее время в истории срубной культуры определяются два этапа: сабатиновский и белозерский, имевшие, по-видимому, не только хронологическое, но и территориальное значение. Памятники сабатиновского этапа распространены в северо-западном Причерноморье. В керамике наряду со старыми срубными формами появляются новые типы сосудов, как то: черпаки с петельчатой ручкой, кубки с цилиндрической шейкой, широко открытые вазы с парой ручек и др. Они тонкостенные, подлощенные и иногда с прочерченным или гребенчатым орнаментом. Памятники сабатиновского этапа относятся к XII–XI векам до н.э. и возникают, вероятно, в результате слияния населения срубной культуры с населением поздней катакомбной культуры и усиливающегося влияния Карпато-Подунавья. Дальнейшее развитие сабатиновская керамика получает на белозерском этапе, а затем и в скифской культуре.

По словам Геродота, скифы считали своей прародиной Нижнее Поднепровье, где в Гилее (Полесье) обитала их прародительница полуженщина-полузмея — Эхидна, а по другой версии их прародителем был Таргитай — сын Зевса (Папая) и дочери реки Борисфена (Днепра) (IV, 5–6; 8–10). Однако более вероятным Геродот признавал сообщение поэта Аристея, в VI или даже в VII веке до н.э. побывавшего у варваров Евразии и написавшего поэму «Аримаспия» (IV, 12), известную только по приведенным у Геродота отрывкам. В этой поэме говорилось, что скифы вторглись в Северное Причерноморье из-за реки Араке в Азии, потесненные там то ли приуральскими массагетами, то ли южноприуральскими исседонами, изгнали господствовавших в нем ранее киммерийцев в Азию и, преследуя их, сами оказались по соседству с мидянами (IV, 11). Так как появление скифов в Передней Азии по данным, независимым от Геродота, относится к VII веку до н.э., этим временем датируется и вторжение их в Северное Причерноморье.

Хотя древнее, ведущее свое происхождение от Аристея мнение об азиатской родине скифов где-то за Араксом — Амударьей является господствующим и в современной науке, его достоверность подлежит сильному сомнению. Во-первых, ни массагеты, ни тем более исседоны не могли вытеснить скифов из-за Аракса, если под последним понимать среднеазиатскую реку Амударью. Эта река, через которую персидский царь Кир вступил в землю массагетов (I, 209–211), действительно названа Геродотом Араксом, так она по примеру Геродота именуется и позднейшими историками походов Александра Македонского. В действительности Амударья называлась в древности Оксом. Название же Араке перенесено на нее из Закавказья, где река с этим именем существует и в настоящее время. Представления Геродота о географии стран, прилегающих к Каспийскому морю, как и о самом этом море, были крайне неопределенными, и перенесение сведений, относящихся к одной его стороне, на другую было при этом условии не только возможным, но и неизбежным. Попытка некоторых ученых спасти положение путем замены Аракса на Оар, а Амударьи на Волгу основывается только на отдаленном созвучии первых двух имен. Геродот знал Волгу — Оар, хотя и не больше, чем по имени. Но он не мог спутать эту реку с Араксом, так как, по его же данным, Араке вытекает из земли матиенов (I, 202) в современном Азербайджане, тогда как Оар протекает по земле меотов и впадает в Меотиду (IV, 123, 124) — Азовское море, то есть соответствует Кубани или Дону. Однако Геродоту были известны другие древние имена двух последних рек, из чего следует, что Оар действительно означает Волгу, хотя она ошибочно и связывается им не с Каспийским, а с Азовским морем. Далее, в археологических памятниках нет никаких данных о вторжении в Северное Причерноморье в VII или VIII веках до н.э. нового народа с особой культурой, что могло бы подтвердить сведения о появлении скифов именно в это время. Некоторые и притом немногие новые элементы в культуре Северного Причерноморья VIII–VII веков, как мы увидим ниже, не связываются ни со Средней Азией, ни с Сибирью, а скифская культура как таковая возникает только в VI веке до н.э.

Археология не знает ни о каком вторжении нового населения в Северное Причерноморье, которое могло бы соответствовать появлению там скифов и изгнанию ими киммерийцев после указанного выше распространения срубной культуры к западу от Волги и вытеснения ею предшествующей катакомбной культуры. Ввиду этого в основе события, о котором говорится у Аристея — Геродота, может лежать только смена катакомбной культуры срубной, соответствующая замене одного народа другим, а именно киммерийцев скифами. Что же касается Азии и Аракса, то они появились потому, что в сообщении Аристея — Геродота смешаны два различных разновременных события. Скифы действительно приходили в Северное Причерноморье из Азии из-за Аракса, но не при своем там первом появлении, а значительно позже, в VI веке до н.э., возвращаясь через Кавказ после продолжительного пребывания в Передней Азии, о чем будет рассказано ниже. Совмещение двух событий в одно оказалось возможным потому, что сведения Аристея — Геродота основывались на смутных преданиях, из которых наиболее конкретными, естественно, были относящиеся к менее отдаленному времени, то есть к возвращению скифов из Передней Азии. В них сохранилась память о закавказской реке Араке, в представлении древних являвшейся границей между Европой и Азией. Но и в предании, относящемся к первоначальному появлению скифов, упоминаются реальные народы — исседоны или массагеты (восточные соседи скифов), предки которых представлены хотя и родственной со срубной, но иной, андроновской культурой, давление которой на срубную вполне ощутимо по археологическим данным и, во всяком случае, могло вызвать распространение последней на запад, а не на восток.

Срубная культура была оседло-земледельческой и представлена на Волге и в Северном Причерноморье многочисленными поселениями с жилищами типа землянок, нередко отличающимися значительной площадью — около 100 квадратных метров. Такие поселения в степи находятся по большей части в речных долинах на первой надпойменной террасе и содержат многочисленные остатки, свидетельствующие о занятии их обитателей не только земледелием на легких аллювиальных почвах, но и разведением крупного и мелкого рогатого скота, лошадей и даже свиней, а также, в благоприятных для этого условиях, рыболовством и охотой. Занимались они и домашними производствами, такими как изготовление оружия, орудий и вещей бытового назначения из камня, дерева, кости, рога и глины, прядением, ткачеством и переработкой для нужд потребления других продуктов своего хозяйства: зерна, молока, мяса, шкур, кожи и т.д.

Им была известна и металлургия бронзы — литье в вырезанных из камня твердых формах или по восковой модели. Однако металл был дорог, он получался со стороны — из Приуралья, северо-западного Причерноморья и из Трансильвании. В переплавку шли сломанные или несоответствующие своему назначению вещи. Литейное производство осуществлялось специалистами, может быть, даже бродячими, в связи с чем находится значительное число кладов, состоящих из предназначенного для переплавки лома, незавершенной или готовой продукции и литейных форм. Они оставлены ремесленниками, по той или иной причине не сумевшими вернуться к зарытому ими добру.