Филип Шафф - История Христианской Церкви Tом III Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

2183

Книги по грамматике, диалектике, риторике и о десяти категориях Аристотеля, в приложении к первому тому бенедиктинского издания, не принадлежат Августину. Подлинные труды Августина на эти темы были написаны в другой форме (диалога) и служили высшим целям, до нас они не дошли. См. Retract., i, с. 6. Несмотря на это, Prantl (Geschichte der Logik im Abendlande, pp. 665–674, цитируется в Huber, l. с, p. 240) считал подлинными Principia dialecticae, и Губер склонен с ним согласиться. Gangauf, l. с, р. 5, и Nourrisson, i, p. 37, считают их поддельными.

Ή μάθησις ούκ άλλο τι ή άνάμνησις. На этом Платон в «Федоне», как известно, основывает свое учение о предсуществовании. Августин сначала поддерживал эту идею, Solil., ii, 20, п. 35; позже он отказался от нее, Retract., i, 4, §4.

В бенедиктинском издании tom. vii. См. также Retract., ii, 43, и выше, §12. «Град Божий» и «Исповедь» — единственные труды Августина, которые Гиббон рекомендует прочесть (гл. xxxiii). Губер (l. с, р. 315) говорит: «Философия истории Августина, представленная в его Ciuitas Dei, до сих пор остается стандартной философией истории для церковной ортодоксии и узами, которые ортодоксия, неспособная воспринять движение современного духа в свежем утреннем воздухе более возвышенного дня истории, вряд ли способна преодолеть». Нурриссон посвящает специальную главу рассмотрению двух городов Августина, Града Земного и Града Божия (tom, ii, 43–88). См. также предисловие к переводу Saisset, Τraduction de la Cité de Dieu, Par., 1855.

Этот труд включен также в Corpus haereseologicum, Fr. Oehler, tom. i, pp. 192–225.

См. также Contra Epist. Manichaei quam vocant fundamenti, 1. i, 2.

Ранние антиманихейские труды (De libero arbitrio; De moribus eccl. cath. et de moribus Munich.) включены в первый том бенедиктинского издания; более поздние — в tom. viii.

Tom. viii, р. 611 sqq.

Все они в tom. 1х. См. также выше, §69 и 70.

Tom. viii, ed. Bened., p. 749 sqq. См. §131, выше. Несколько нетерпеливых друзей украли у него этот труд до окончательной редакции и до завершения двенадцатой книги, так что он был расстроен и закончил труд только благодаря многочисленным уговорам.

Opera, tom. x, в двух частях с приложением. То же в Migne. См. §146–160, выше.

Tom. iii, 117–324. Не следует путать с другими книгами о Бытии, где Августин защищает библейское учение о сотворении против манихеев. В этом экзегетическом труде он пытался, как сам говорит, Retract., ii, с. 24, истолковать Бытие «поп secundum allegori‑cas significationes, sed secundum rerum gestarum proprietatem». Этот труд более оригинален и одухотворен, чем Нехаётегоп Василия или Амвросия.

Tom. iv полностью.

Tom. iii, 289–824.

Все в tom. iii.

Tom. ν, который содержит и множество (317) проповедей сомнительного авторства или поддельных, также поделенных на четыре категории. Сюда следует добавить недавно обнаруженные проповеди, изданные на основании рукописей во Флоренции, Монте Кассино и т. д.: М. Denis (1792), О. F. Frangipane (1820), A. L. Caillau (Paris, 1836), Angelo Mai (в Nova Bibliotheca Patrum).

Большая их часть — в tom. vi, ed. Bened. Ο scripta deperdita, dubia et spuria Августина см. перечень в Schönemann, l. с, р. 50 sqq., и дополнительный том издания Migne, pp. 34–40. Так называемые «Размышления Августина» (немецкий перевод — August Krohne, Stuttgart, 1854) представляют собой более позднюю компиляцию аббата Фескампа из Франции, конца XII века, сделанную на основании трудов Августина, Григория Великого, Ансельма и других.

Когда католики утверждают, что отцы церкви — их исключительная собственность, они выражают очень узкий, несвободный и механистический взгляд на историю. Они забывают о том, что отцы церкви учили многим вещам, настолько же не соответствующим папству, как и протестантский символ веры, и ничего не знали о некоторых учениях (например, о непогрешимости папы, о семи таинствах, о пресуществлении, о чистилище, индульгенциях, тайне исповеди, непорочном зачатии Девы Марии и т. д.), которые обязательны для нынешнего католичества. «Я прекрасно помню, — говорит доктор Ньюмен, бывший интеллектуальный лидер оксфордского трактарианства (в своем Letter to Dr. Pusey on his Eirenicon, 1866, p. 5), — каким изгоем я казался себе, когда только взял с полок своей библиотеки тома святого Афанасия и святого Василия и принялся их самостоятельно изучать, — и не менее прекрасно помню другое время, когда я, уже давно пребывая в католическом общении, целовал эти книги с наслаждением, чувствуя, что в них найду больше, чем я утратил, и, словно обращаясь лично к этим славным святым, завещавшим их церкви, я говорил неодушевленным страницам: "Теперь вы мои, а я — всецело ваш"». С тем же правом иудеи могли бы претендовать на исключительное обладание книгами Моисея и пророков. Отцы церкви были живыми людьми, они представляли внешнее развитие и конфликты христианства своего времени, развивали и отстаивали великие истины, но не без примеси многочисленных заблуждений и несовершенств, исправленных в последующие времена. Истинные дети этих отцов — те, кто, стоя на основании Христа и апостолов, целуя Новый Завет, а не человеческие труды, следует им лишь постольку, поскольку они следуют Христу, и делает свое дело, продвигаясь в русле подлинно евангельского вселенского христианства.

Его пригласили на собор в Эфесе, где в 431 г. было осуждено несторианство, но он умер за год до этого собора. Он побудил галльского монаха Лепория взять назад свои несторианские высказывания. Его христология во многих отношениях несовершенна и туманна. См. Dorner, History of Christology, ii, pp. 90–98. Хотя Иероним сделал для этой части вероучения еще меньше.

Уиггерс (Wiggers, Pragmat. Darstellung des Augustinismus und Pelagianismus, i, p. 27) считает самым необычным и замечательным моментом в характере Августина его исключительное единство разума и воображения, схоластики и мистики, в котором ни одно, ни другое не преобладает. См. также Huber, /. с, р. 313.

Нурриссон, прекрасно раскрывающий философию Августина, говорит (l. с, tom. i, p. iv): «Я не думаю, что кто‑либо, за исключением святого Павла, внес такой вклад, словесно и своими писаниями, в организацию, толкование и распространение христианства; и никто, после святого Павла, даже славный и непобедимый Афанасий, не трудился так мощно ради созидания католического единства».

О католическом и аскетическом характере его обращения и его веры см. замечания в моем труде об Августине, гл. viii, немецкое издание.

Мы вспоминаем его знаменитое антиманихейское высказывание: «Ego evangelio поп crederem, nisi me catholicae ecclesiae commoveret auctoritas». Протестантизм изменил эту максиму на противоположную и основал свою веру в церковь на вере во Христа и Евангелие, а не наоборот. См. также известные слова Иринея: «Ubi ecclesia, ibi Spiritus Dei, et ubi Spiritus Dei, ibi ecclesia». Согласно же духу протестантизма, мы сказали бы: «Где Дух Божий, там церковь, и где церковь, там Дух Божий», а не наоборот.

Согласно истинно христианским принципам, было бы гораздо более благородным, если бы он женился на той африканской женщине, с которой жил в незаконных отношениях тринадцать лет, которая всегда была ему верна, как и он ей, и которая родила ему любимого одаренного сына Адеодата, — вместо того чтобы предоставить ей, как он какое‑то время намеревался, выбрать себе другого партнера, у которого было больше достоинств. Превосходство евангельской протестантской морали над католическим аскетизмом здесь очевидно. Но если учесть дух той эпохи, то Августин вряд ли пользовался бы таким большим уважением и вряд ли совершил бы столько, будь он женат. Безбрачие было мостом от языческого разврата к евангельскому христианскому возвышению и освящению семейной жизни.

По поводу учения Августина о церкви см. выше, §71, а особенно подробный рассказ Рота (R. Rothe: Anfänge der christl. Kirche und ihrer Verfassung, vol. i, 1837, pp. 679–711). «Августин, — пишет он, — решительно принял представление Киприана [о церкви] во всех его основных пунктах. А приняв его, он вложил в него во всей глубине свою прекрасную, мощную и взволнованную душу, свой ясный, логический ум и оформил его в ту совершенную и строгую систему, которой ему еще недоставало» (р. 679 f). «Представления Августина о церкви были образцом для последующих времен» (р. 685).

По поводу учения Августина о крещении см. подробное обсуждение в W. Wall, History of Infant Baptism, vol. i, p. 173 ff. (Oxford ed., 1862). Его представление о «легком» осуждении всех некрещеных детей содержит в зародыше схоластический вымысел о limbus infantum и poena damni, как отличных от низших областей ада и poena sensus.