Кэмпбелл Стюарт - Тайны Дома Крю. Английская пропаганда в Мировую войну 1914-1918 гг.

Нортклифф ставит себе и своему управлению категорическую задачу устранить это важное препятствие, которое может нарушить стройность задуманного широкого обмана угнетенных народов, ибо речь идет только об обмане. Нортклиффа интересует этот вопрос не с точки зрения помощи и защиты югославян от поползновений итальянских империалистов, [14] а исключительно с точки зрения сохранения благоприятной обстановки — он стремится любой ценой и средствами замазать этот досадный «прорыв». Его интересует «возможность извлечь для себя пользу из антигабсбургских и антигерманских настроений угнетенных народностей двуединой монархии».

И по инициативе Нортклиффа (который с точки зрения пропаганды сильнее чувствовал создавшееся неблагоприятное положение для английской пропаганды) принимается ряд мер, чтобы хотя бы на время, для видимости, заштопать прореху: {7}

«С целью создания противоядия против названного тайного договора представители сербов, хорватов и славян во главе с представителем югославянского комитета Трумбичем и сербским премьер-министром Пашичем собрались в Корфу, и 20 июня 1917 года опубликовали декларацию югославянского союза». С другой стороны, под нажимом агентов Нортклиффа (Стида и Уатсона) оказывается нажим на итальянское правительство, в результате чего объявляется ни к чему не обязывающее итальянцев постановление в виде «соглашения» со славянскими организациями... Цель достигается — недоверие народов рассеивается, пропаганда начинает действовать успешнее.

Таким образом, на этом примере совершенно ясно, что основной лозунг английской пропаганды в Австро-Венгрии — лозунг освобождения угнетенных народов — трюк, способ ослабить Австро-Венгрию, играя на доверии угнетенных наций, жонглируя «свободолюбивыми», «демократическими» принципами.

Автор не пишет (по-видимому, невыгодно!), какую колоссальную предательскую роль сыграли в этом вопросе, как и во всей политике своей буржуазии, социалисты. Делая вид, или наивно веря в искренность буржуазии, социалисты Англии и Франции поддерживали буржуазию, тем самым поддерживая в угнетенных народах веру в лживые «освободительные» лозунги союзников.

Совершенно такую же роль играла и на таких же принципах строилась пропаганда Нортклиффа в Германии. Там с «похвальной» практичностью и знанием своих преимуществ Нортклифф бьет по другому слабому месту. Получив директиву — заказ от премьер-министра [15] («я уверен, что можно многое сделать, чтобы разложить дух германских войск теми же способами, которые, как мне кажется, мы с таким большим успехом уже применяли в австро-венгерской армии»), Нортклифф берется энергично за работу.

Первая его мысль: в чем слабое, больное место Германии, по которому надо бить пропагандистской работой? Это «слабое» место он видел в страхе за свою жизнь и жизнь семьи, терпевшей голод и нужду без перспектив на скорое окончание войны. Это «слабое» место он видел в революционных традициях рабочего класса, который под влиянием затянувшейся войны, бессмысленности колоссальных человеческих жертв, стряхивал с себя угар и дурман первых месяцев и лет войны.

Отсюда — и линия пропаганды. Надо углублять, поощрять недовольство неприятельских солдат своими правителями. Надо доказать, «что прочному миру с неприятельскими нациями мешают только разбойнические намерения господствующих наций и военной и хозяйственной касты, что союзники не имеют намерения уничтожать какой-либо народ, но намерены обеспечить свободу всех на основе самоопределения». Надо доказать, что «переворот в Германии необходим не только в интересах союзников, но и в интересах самого германского народа, и является главной военной целью союзников».

Таким образом, удар наносится по основному «устою» боеспособности Германии — по «гражданскому миру», — по затихшей с благословения немецкой социал-демократии классовой борьбе.

Конечно, не «любовь» и забота о свободе рабочих Германии диктуют Англии эту линию. Основная цель пропаганды — «ослабление способности неприятеля к ведению войны и достижению победы», укрепление «всякой оппозиции в Германии».

Особенно откровенно (ибо это менее опасно) велась эта работа среди военнопленных немецких солдат. Тут английская пропаганда без боязни выступала в «демократических», «социалистических» одеяниях: «Первой необходимостью было искоренение враждебных идей милитаризма, если последний у пленных еще сохранил какие-либо иллюзии, которых их собственный опыт еще не смог подорвать. После этого военнопленным была бы внушена мысль о превосходстве демократического образа правления». [16]

Делалось это для того, чтобы через пленных (через их письма) повлиять на страну. И, чтобы разрешить эту задачу, пленным давали читать такую литературу, которой не допускали в ряды своих солдат и рабочих под страхом каторги; тут были и письма Карла Либкнехта, и социалистические газеты из Германии и т. д.

Цель ясна — расшатать государственные «устои», чтобы легче победить. Несомненно, «дух», которого отчасти Англия вызвала своей работой, оказался страшнее, чем этого хотели англичане. Они ведь только мечтали о «мирном» перевороте, в чисто буржуазных рамках. Но, во всяком случае, расчет Англии на спекуляцию ложно-демократической позолотой оправдался. Англии нетрудно было выставлять напоказ перед малосознательными трудящимися свои политические преимущества перед кайзеровской, юнкерской Германией.

Другим «слабым» местом, как мы указывали, был страх, утомление войной, боязнь еще большего голода, нужды и кровопролития. Отсюда — в пропаганде используются сведения о продовольственных затруднениях, скрываемых германским правительством (эти затруднения преувеличиваются), распространяются сведения (на схемах, в диаграммах) о колоссальных приготовлениях Америки, о ее армии и технике, солдат-немцев убеждают, что они стоят «перед решительной и незыблемой волей союзников продолжать войну», что «мы готовы продолжать беспощадную блокаду» и т. д. «Немецкого солдата убеждали подумать, стоит ли рисковать своей жизнью, если ему не за что воевать, и ему внушалось, что лучше было бы бежать, возвратиться к себе домой и позаботиться о безопасности его семьи».

Вот те основные линии, по которым строилась пропаганда Англии по отношению к своим противникам. Эти линии — использование «демократических» лозунгов, использование «национально-освободительных» лозунгов, поддержка всякой оппозиции (в рамках буржуазного строя) в странах врагов, использование голода, изнурения, блокады стран противников, единство дипломатии и пропаганды, единство политики союзников.

Кроме рассмотрения принципиальных основ пропаганды, книга Стюарта дает ряд конкретных сведений об организации всего дела пропаганды.

Прежде всего, автор дает два немаловажных организационных совета. Во-первых, надо так строить и проводить пропаганду, [17] чтобы пропагандируемый не чувствовал, что вот данное лицо или эта листовка имеет специальную цель — привлечь на свою сторону. Совет немаловажный — лучшая пропаганда та, при которой «объект» не чувствует, что его «обрабатывают»: «Поскольку пропаганда направлена против неприятеля, постольку действия лица, осуществляющего пропаганду, не должны казаться пропагандистскими».

Во-вторых, необходимо скрывать, откуда исходит пропаганда, кто ее проводит, через кого она идет: «За редкими исключениями, вызываемыми особыми обстоятельствами, происхождение пропаганды должно быть тщательно завуалировано, и, как общее правило, желательно также сохранять в тайне связи».

Автор не говорит прямо, что ошибка всех воевавших стран, в том числе и Англии, заключается в том, что до войны не велось подготовительной работы к пропаганде во время войны. Эту ошибку он вскрывает на примере Германии и приводит слова германского профессора Лампрехта: «Самоуверенность (у немцев) была велика, но отсутствовал опыт, и думали, что Германское дело можно защищать без подготовки. Чего не доставало — это организации».

В описании организации и системы работы Управления Нортклиффа заслуживают особенного внимания некоторые подробности, имевшие большое значение для успеха пропаганды. Автор подчеркивает, что фигура Нортклиффа, как организатора и руководителя пропаганды в неприятельских странах, неслучайна: «Само имя Нортклиффа представляло собою авторитет для пропаганды в неприятельских странах. Никто лучше немцев не знал, с каким старанием и упорством лорд Нортклифф взялся расшевелить британскую нацию и указать ей на широту и военные приготовления германского милитаризма».

Нортклифф уделил большое внимание подбору личного состава своего Управления — в его состав и в состав работавшего при нем комитета вошли люди с большим государственным и общественным весом и люди, хорошо знающие страны противников. Так, например, одним из активных работников по австрийскому сектору был человек, бывший 11 лет корреспондентом газеты «Таймс» в Австрии. В подборе членов комитета чувствуется большая продуманность — тут и военные работники [18] и представители печати, издательств и телеграфных агентств, тут и «демократия» в лице членов парламента, тут и представители «свободной» интеллигенции в лице писателя Герберта Уэльса.