Майкл Дэвид-Фокс - Витрины великого эксперимента. Культурная дипломатия Советского Союза и его западные гости, 1921-1941 годы

Мне повезло, что множество моих друзей и коллег щедро делились со мной конструктивными замечаниями. В частности, члены кружка преподавателей и аспирантов, занимающихся российской историей в Принстоне, собрались в апреле 2010 года для обсуждения чернового варианта рукописи данной книги; за полученные в результате советы и комментарии я особенно благодарен Майклу Гордину (Gordin), Екатерине Правиловой, Мише Габовичу (Gabowitsch), Майклу Рейнолдсу (Reynolds), Мейхилл Фаулер (Fowler), Кириллу Кунаховичу (Kunakhovich) и Джефри С. Харди (Hardy). Там же, в Принстоне, Стивен Коткин (Kotkin) дал вдохновляющий отклик на мой доклад о потемкинских деревнях, сделанный в Центре им. Дэвиса, а Мэри Нолан (Nolan) любезно поделилась материалами своей готовящейся к изданию работы о культурной дипломатии в Европе в период холодной войны». Неутомимый директор Центра им. Дэвиса Дэниел Роджерс (Rodgers) в конце напомнил предысторию данного проекта: около двадцати лет назад под его руководством я написал в Принстонском университете дипломную работу о восприятии Советского Союза в США в 1930-е годы. Члены кружка историков России и славистов Пенсильванского университета прокомментировали первый набросок введения к данной работе, за полученные тогда ценные замечания и предложения я особенно благодарен Бенджамену Натансу (Nathans) и Питеру Холквисту (Holquist). Перед Питером я в особом долгу. Его всегда дружеское отношение и новаторский подход, при котором новейшая история России помещается в европейский и международный контекст, постоянно воодушевляли меня во время работы над книгой. Действительно, с того момента как мы в 2000 году начали издавать журнал «Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History», наша общая цель — разделявшаяся и нашим соредактором Александром Мартином (Martin), и всем коллективом редакции — состояла в том, чтобы способствовать интернационализации исследований в области российской и советской истории. К этой же цели я стремился при подготовке данной книги.

В Москве на начальном этапе моего исследования А.В. Голубев и В.А. Невежин встретили меня ценными советами и поддержкой, а позже Елена Зубкова и Владимир Печатнов предложили помощь именно тогда, когда я особенно в ней нуждался. Мой старый соратник Сергей Каптерев оказал мне важнейшую помощь в архивных изысканиях, и более того — в общении с ним я мог постоянно проверять свои идеи «на прочность». В Париже Софи Кёре (Coeuré) и Сабин Дюллен (Dullin) несколько раз предоставляли мне возможность протестировать мои основные тезисы. Кроме того, они откликнулись на них в качестве комментаторов-экспертов на нескольких моих докладах в Центре по изучению России, Кавказа и Центральной Европы (Centre d'études des mondes russe, caucasien et centre-européen — CERCEC), в Сорбонне и Высшей нормальной школе (Ecole normale superieure), а Ив Коэн (Cohen) проявил свои потрясающие способности по выявлению взаимосвязей и взаимовосприятий между Россией и Европой. В Германии Анна Хартманн (Hartmann) и Райнхард Мюллер (Muller) щедро поделились со мной результатами своих исследований о Лионе Фейхтвангере и немецких изгнанниках в СССР. Во время моего пребывания в Берлине в 2006–2007 и 2010 годах Йорг Баберовски (Baberowski), Сюзанна Шаттенберг (Schattenberg), Ян Берендс (Behrends), Давид Феест (Feest), Кристоф Гумб (Gumb), Мальте Рольф (Rolf), Александра Оберландер (Oberlander) и многие другие члены двух групп исследователей и аспирантов кафедры восточноевропейской истории Университета Гумбольдта в Берлине создавали товарищескую, научную атмосферу для проведения исследовательской работы и презентации результатов. В Берлине, Москве и других местах мне доставляло удовольствие часто видеться с Шейлой Фицпатрик (Fitzpatrick). Ее работа над проблемами, многие из которых тесно связаны с тематикой этой книги, была эталоном для моих собственных интерпретаций с того самого времени, как я стал заниматься советской историей. Я живо вспоминаю множество бесед с Альфредом Дж. Рибером (Rieber) во время наших поездок в Колледж-Парк и обратно в 2008 году, когда он провел семестр в качестве приглашенного профессора в Мэрилендском университете, — эти беседы обострили мое понимание устойчивых факторов российской истории. Европейский читальный зал в Библиотеке Конгресса был, наверное, лучшим в мире местом для плодотворной работы, и всегда было приятно встретить там мою бывшую студентку Эрику Спенсер. Длительные беседы со Зденеком В. Дэвидом (David) в течение ряда лет, безусловно, обогатили мое исследование. За помощь в работе над отдельными частями рукописи я благодарен Дэниелу Виру (Beer), Кэтрин Дэвид-Фокс (David-Fox), Михаилу Долбилову, Стиву Гранту (Grant), Эрику Лору (Lohr), Эддису Мейзону (Mason), Элизабет Папазян (Papazian), Яну Пламперу (Plamper) и Ирине Ждановой. Я также благодарен Тиссе Такаги (Takagi), которая ранее трудилась в нью-йоркском офисе издательства «Oxford University Press», а ныне перешла в издательство «Basic Books», за ее острый глаз и искусную редакторскую правку рукописи книги. Мне повезло, что Сьюзан Фербер (Ferber) из «Oxford University Press», с ее потрясающими организаторскими способностями, содействовала проекту и контролировала издательский процесс. Наконец, с огромным удовольствием отмечаю тех, кому я издавна обязан. Прочитав первый набросок рукописи, Дьёрдь Петери (Peteri) воодушевил меня, а лучше сказать, заставил реорганизовать всю структуру работы. Сьюзан Соломон (Solomon) не только давала ценные советы по поводу всего текста, но и была источником вдохновляющих идей все время, пока готовилась эта книга. Все эти годы я находился под влиянием Катерины Кларк. Боюсь, наш обмен рукописями был неравным, поскольку ее готовящаяся к публикации работа о международных аспектах культуры сталинизма серьезно обогатила методологию моего исследования (не говорю уже о ее столь многочисленных комментариях к главам моей книги и откликах на мои доклады на конференциях и круглых столах).

Члены моей семьи — Вивиан, Грег и Диана — помогли мне гораздо больше, чем они сами подозревают. Память о моем отце Сэнфорде Дж. Фоксе, не дожившем до публикации этой книги, жила в моем сердце на протяжении всех лет работы над ней. Моей жене Кате и моим сыновьям Джейкобу и Нико я посвящаю эту книгу.

Выражаю признательность за разрешение включить в книгу в исправленном и дополненном виде материалы моих прежних публикаций: From Illusory «Society» to Intellectual «Public»: VOKS, International Travel, and Party-Intelligentsia Relations in the Interwar Period // Contemporary European History. 2002. Vol. 11. № 1. P. 7–32; Leftists versus Nationalists in Soviet-Weimar Cultural Diplomacy: Showcases, Fronts, and Boomerangs // Doing Medicine Together: Germany and Russia between the Wars / Ed. S.G. Solomon. Toronto: University of Toronto Press, 2006. P. 103–158; Тройная двусмысленность. Теодор Драйзер в советской России (1927–1928): Паломничество, похожее на обвинительную речь // Культуральные исследования / Ред. А. Эткинд, П. Лысаков. СПб.; М.: Европейский ун-т, Летний сад, 2006. С. 290–319. В книгу также вошли материалы следующих моих статей в значительно переработанном и расширенном виде: The Fellow-Travelers Revisited: The «Cultured West» Through Soviet Eyes // Journal of Modern History. 2003. Vol. 75. № 2. P. 300–335; Stalinist Westernizer? Aleksandr Arosev's Literary and Political Depictions of Europe // Slavic Review. 2003. Vol. 62. № 4. P. 733–759; The «Heroic Life» of a Friend of Stalinism: Romain Rolland and Soviet Culture // Slavonica. 2005. Vol. 11. № 1. P. 3–29; Annaherung der Extreme: Die UdSSR und rechtsradikalen Intellektuellen // Osteuropa. 2009. B. 59. № 7–8. S. 115–124.

В интересах развития критики исторических источников я выделил немало драгоценного пространства в примечаниях, чтобы привести заголовки наиболее важных архивных документов. Причем я сохранил языковые особенности этих заголовков, включая прописные буквы и аббревиатуры, и не приводил их в соответствие с современными нормами. Хотя, как я надеюсь, эта книга будет доступна широкому кругу читателей, я также уверен, что специалисты оценят преимущества моего подхода к оформлению примечаний.

Вашингтон, округ Колумбия, август 2011 года

«Паломничество в Россию» в период между двумя мировыми войнами — одно из самых печально известных событий политической и интеллектуальной истории XX века{6}. В течение 1920-х и 1930-х годов Советский Союз посетили около 100 тыс. иностранцев, включая десятки тысяч европейских и американских писателей, специалистов разного рода, ученых, деятелей искусства и интеллектуалов, позднее изложивших свои впечатления от лицезрения советского эксперимента{7}. Их число устойчиво возрастало с 1922 года, впечатляюще взлетело в годы первой пятилетки и Народного фронта, а затем пошло на убыль вследствие роста ксенофобии и террора времен массовых репрессий, а также вследствие шока, вызванного заключением советско-германского пакта о ненападении, так что к концу 1930-х поток превратился в ручеек. Эти визиты межвоенного периода знаменовали эпоху интенсивных культурных и интеллектуальных связей между Западом и СССР и стали важнейшим фактором подъема советской культурной дипломатии в самое успешное для нее время.

В книге рассказывается об истории приема в СССР гостей из Центральной и Западной Европы и (в меньшей степени) из США в межвоенный период. Это попытка по-новому рассмотреть одну из важнейших тем XX века — прием в Советской России выдающихся иностранных гостей и интеллектуалов — сквозь призму того, как обе стороны оценивали превосходство и неполноценность. Я стремился показать игнорируемое исследователями международное измерение формирования советской системы, а именно то, что прием иностранцев, прежде всего представителей «передового Запада», и представления о них надо рассматривать как центральный компонент культуры, идеологии и политики в раннесоветский и сталинский периоды. Вспомним: записки европейских путешественников имеют важнейшее значение для исследования Московии, тема «Россия и Запад» является ключевой для российской истории имперского периода начиная с вестернизации Петра Великого. Однако формирование советской системы рассматривалось многими поколениями исследователей как внутренний процесс, без учета ее существенных международных и транснациональных связей. До сих пор практически неизученным остается вопрос о взаимодействии и взаимовлиянии внутренних и внешних факторов в политике советской партии-государства.