Виктор Губарев - Флибустьеры Ямайки. Эпоха «великих походов»

Своеобразно строились отношения флибустьеров с коренными жителями американского континента. Наиболее терпимо и дружелюбно к пиратам были настроены индейцы, обитавшие в районе мыса Грасьяс-а-Дьос и на Москитовом берегу в Никарагуа, а также ряд племен Коста-Рики, Дарьена и Новой Гранады. Ненавидя испанцев, туземцы тех мест охотно торговали с заезжими разбойниками, приобретая у них старые ножи, топоры и разного рода инструменты. Некоторые флибустьеры (например, голландец Виллем Блауфелт) подолгу жили среди индейцев, тогда как последние часто уходили с разбойниками в море. Основной их обязанностью была ловля рыбы, черепах и ламантинов (морских коров). Считалось, что один опытный индеец способен обеспечить едой целую команду.

Дампир, рассказывая о дружбе флибустьеров с индейцами Москитового берега, отмечал: «У них чрезвычайно зоркие глаза, и они замечают парус в море раньше, чем мы. Из-за этих качеств их ценят и стараются взять с собой все приватиры… Когда они находятся среди приватиров, то узнают, как пользоваться ружьями, и оказываются очень меткими стрелками. Они ведут себя дерзко в сражении и никогда не отступают и не отстают… Люди москито вообще очень любезны с англичанами, которые их весьма уважают, будь то на борту кораблей или на берегу, на Ямайке или в любом другом месте. Мы всегда считались с их мнением, позволяя идти туда, куда они хотели».

Обосновавшись вблизи английских, французских и голландских колоний, а подчас проживая и в самих этих колониях, пираты старались обеспечить себе надежный тыл, т. е. заручиться поддержкой официальных властей, чтобы иметь возможность открыто доставлять в дружественные гавани захваченную добычу, свободно сбывать ее, а также отдыхать, развлекаться, снаряжать свои суда, приобретать провизию, оружие и боеприпасы. Так как Англия и Франция часто воевали с Испанией, английские и французские губернаторы выдавали флибустьерам каперские и репрессальные лицензии (commissions, lettres de marque, lettres de represailles), превращая их, по существу, в корсаров. За это джентльмены удачи не только отдавали властям часть награбленного, но также поставляли им ценную разведывательную информацию о состоянии тех или иных колоний в Карибском регионе и о передвижении неприятельских флотов.

Корабли флибустьеров не имели определенного флага. Утверждение Яцека Маховского, что они поднимали черный стяг с изображением скелета, далеко от истины. Флибустьеры, которые приобретали у властей каперские грамоты, как правило, поднимали на мачте флаг той страны, от имени которой они выступали. Черный флаг с черепом и перекрещенными костями впервые был зафиксирован лишь в 1700 году; его увидел на судне французского пирата Эманюэля Вина капитан английского военного корабля.

Рейдерство (от англ. raid — набег), или государственное пиратство, осуществляемое военными кораблями, стало распространенным явлением в Вест-Индии во второй половине XVII века. Подобно приватирам, рейдеры наносили урон торговле и навигации вражеских держав, а захват ими кораблей неприятеля был важным и, главное, дешевым источником пополнения военного флота. Инструкции, которые получали рейдеры, напоминали каперские свидетельства. Например, в инструкции адмирала Уильяма Пенна командиру ямайской эскадры вице-адмиралу Уильяму Гудзону (осень 1655 года) указывалось на необходимость «приложить максимум стараний» для захвата или уничтожения испанских и французских кораблей, угрожавших английскому судоходству.

Самыми известными английскими рейдерами, оперировавшими в конце 50-х и начале 60-х годов XVII века в тесном союзе с флибустьерами Ямайки, были вице-адмирал Уильям Гудзон и капитан Кристофер Мингс. Об их похождениях будет подробно рассказано в соответствующих главах.

Завершая свое вступительное слово, автор хотел бы обратить внимание читателей на то, что в основу предлагаемого исследования были положены многочисленные английские, французские, голландские и испанские источники. Прибегая к частому цитированию документов XVII века, мы хотели не только подкрепить наши выводы свидетельствами современников событий, но и передать неповторимый «дух», колорит и своеобразие той далекой эпохи. При этом, однако, известные трудности возникли при определении точных дат происшедших событий. Например, в различных описаниях похода Генри Моргана на Панаму (1670–1671 годы) нестыковки в датах можно обнаружить не только при сопоставлении английских и испанских документов, но и при сравнении отчетов, написанных самими англичанами — участниками этого похода.

Там, где это возможно, мы указываем в тексте сразу две даты — одну по юлианскому календарю (старый стиль), другую — по григорианскому календарю (новый стиль). Напомним, что в результате реформы календаря, проведенной в 1582 году римским папой Григорием XIII, день, следующий после праздника Святого Франциска (4 октября 1582 года), был отмечен в новом календаре не как 5 октября, а как 15 октября. На григорианский календарь вначале перешли католические страны (Италия, Испания, Португалия и Франция), с 1583 года — многие провинции Нидерландов и Германии. В то же время протестантская Англия до 1700 года продолжала придерживаться юлианского календаря, который отставал от григорианского на десять дней.

Еще одной особенностью английского календаря было то, что начало Нового года по нему отмечали не 1 января, а 25 марта. Поэтому все даты с 1 января по 24 марта в английских документах XVII века приурочены к предшествующему году. Следовательно, если в оригинальном английском источнике записано, что некое событие произошло, к примеру, 10 февраля 1670 года, это значит, что в действительности оно имело место 10 (20) февраля 1671 года. Дата в скобках соответствует григорианскому календарю. 

В 50-е годы XVII века соотношение сил в Западной Европе решительно изменилось в пользу старых соперников Испании — Голландии, Англии и Франции — и на первое место выдвинулись англо-голландские торговые противоречия. В то же время весьма острыми оставались англо-испанские, англо-французские и франко-испанские отношения; назревал франко-голландский вооруженный конфликт.

Английский военно-морской флот, усиление которого явилось следствием победы буржуазной революции, в это время был открыто поставлен на службу торгово-колониальной экспансии Великобритании. Когда отгремели баталии первой англо-голландской «торговой войны» (1652–1654), не у дел осталось 160 боевых кораблей, которые антииспанская партия в парламенте хотела использовать для нападения на Испанскую Америку. В 1654 году лорд-протектор Англии Оливер Кромвель выступил в Государственном совете с предложением начать войну с Испанией: «Надо надеяться, что предприятие окупит свои расходы, — заявил он. — Шесть фрегатов будут крейсировать в Мексиканском заливе для захвата добычи».

Летом того же года английские купцы и судовладельцы, ранее пострадавшие от враждебных действий испанцев, попросили выдать им каперские свидетельства против подданных испанского короля. Кромвель написал испанскому послу требование удовлетворить жалобы английских негоциантов, пригрозив, что в случае отказа его правительство разрешит купцам снаряжать приватирские суда и захватывать корабли испанцев на всех «семи морях».

По мнению английского историка Дж. Бриджеса, решение Кромвеля начать антииспанские операции в Вест-Индии было вызвано кровавыми расправами испанцев над мирными английскими колонистами, в частности, в 1629 году — на острове Сент-Кристофер, в 1638 году — на острове Тортуга и в 1640 году — на острове Санта-Крус. В действительности эти и иные инциденты были использованы британскими властями лишь в качестве повода для войны. Причины же конфликта следует искать в накопившихся политических, экономических и социальных проблемах. Определенную роль сыграла необходимость пополнить государственную казну путем захвата военной добычи. За войну с Испанией стояла та часть английской буржуазии, которая была связана с колониальной торговлей и хотела получить открытый доступ к испанским колониям в Америке. За войну высказывались и моряки военного флота, которые надеялись набить свои кошельки за счет грабежа испанских судов и поселений в Вест-Индии. Испания была весьма ослаблена непрерывными войнами, из которых она не могла выбраться в течение полутора столетий, и победа над ней представлялась сравнительно легкой. Наконец, захват Антильских островов и побережья Испанского Мейна (американского материка, заселенного испанскими колонистами) давал возможность переселить туда «такое количество народа из Новой Англии, Виргинии, Барбадоса, островов Сомерса или из Европы, сколько нам будет нужно».

В начале августа 1654 года Кромвель встретился с испанским послом и выдвинул ряд условий сохранения добрососедских отношений с Испанией, в том числе — обеспечение религиозной свободы для английских подданных во владениях испанского короля и разрешение вести там свободную торговлю. Изумленный посол в ответ заявил: «Требовать такое — это все равно, что потребовать от моего господина отдать оба глаза!».