Кирилл Гусев - Партия эсеров: от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции

В ряде трудов освещаются контрреволюционная деятельность эсеров, их связь с белогвардейцами и интервентами, вскрываются попытки сыграть роль «третьей силы» в гражданской войне, характеризуется организация кулацкого бандитизма в начале нэпа. Многие авторы показывают процесс разложения и распада партии, отхода от нее масс, развитие внутрипартийных конфликтов.

Опубликованные исследования, касающиеся истории политического банкротства и гибели партии социалистов-революционеров, опровергают утверждения идеологов антикоммунизма о том, что невозможно сотрудничество других партий с коммунистами, что коммунисты никогда и ни с кем не согласны идти ни на какие компромиссы, что большевики искусственно, с заранее обдуманным намерением создали в стране однопартийную систему. В этих исследованиях подчеркивается сочетание в большевистской тактике твердости в принципиальных вопросах с гибкостью по отношению к мелкобуржуазным массам и их требованиям. Конечно, не все эти вопросы освещаются с одинаковой полнотой и глубиной, но общая тенденция заключается в повышении теоретического и научного уровня исследований и расширении круга рассматриваемых вопросов, в более полном использовании ленинского наследия и разнообразных источников.

В целом вышедшие работы знаменуют собой шаг вперед в изучении истории политического банкротства и гибели партии социалистов-революционеров и тактики большевиков по отношению к ней, хотя не все они равнозначны по своему теоретическому уровню, количеству и качеству использованного фактического материала, глубине постановки вопросов.

В некоторых статьях в результате недостаточного соблюдения ленинского принципа историзма дано упрощенное, а порой и ошибочное толкование тактики большевиков по отношению к левым эсерам. Встречаются, например, утверждения, что никакой разницы между правыми и левыми эсерами не было и цель блока состояла в том, чтобы «обезвредить» левых эсеров, «поскольку они выступали как скрытый, замаскированный враг пролетарской революции». Для достижения этой цели «большевики даже пошли на сотрудничество с левыми эсерами»35.

Такая оценка расходится с ленинским определением блока и характеристикой политической позиции левых эсеров накануне Октября, приводит к неправомерному, противоречащему исторической действительности выводу, что большевики заключили соглашение с заведомыми врагами Советской власти. В интересной и содержательной монографии об установлении в СССР однопартийной системы кратковременность и непрочность блока объясняется тем, что заключенное соглашение «таило в себе немало внутренних противоречий, недоговоренностей и не имело в своей основе тех обязательных принципов, от соблюдения которых зависит устойчивость блока партий внутри социалистической демократии»36.

Правомерность такого вывода сомнительна. Вероятно, можно говорить о несовершенстве соглашения, но вряд ли есть достаточно оснований для утверждения, что оно не опиралось ни на какую общую платформу и в нем отсутствовали твердые принципы. Против этого можно выдвинуть по крайней мере два возражения. Во-первых, В. И. Ленин, оценивая соглашение, писал, что блок «покоился на самых ясных и очевидных началах», на «прочной базе»37. Во-вторых, в тексте соглашения имелся пункт, гласивший, что левые эсеры обязуются проводить общую советскую политику.

Существуют разные точки зрения на социальную базу партии левых эсеров. Одни авторы считают, что до весны 1918 г. они были крестьянской партией, а затем превратились в кулацкую. Другие полагают, что, поскольку социальная база политической партии меняться не может, левые эсеры с момента образования и до конца были партией кулачества. Третьи, также исходя из неизменности социальной базы партии, объявляют левых эсеров партией среднего крестьянства38.

Возражение вызывает прежде всего утверждение о том, что левые эсеры всегда были кулацкой партией, ибо из него логически вытекает вывод, будто во имя укрепления союза рабочего класса и крестьянства, который, как указывал В. И. Ленин, был основой соглашения с левыми эсерами, большевики пошли на блок с кулаком. Что касается определения эсеровской партии как партии среднего крестьянства, то правомерно ли считать ее таковой, если при углублении социалистической революции в деревне летом 1918 г. она встала на защиту кулака?

Представляется недостаточно обоснованным высказанное В. В. Коминым в его большой и интересной книге мнение, что сотрудничество эсеров с буржуазией началось лишь в мае 1917 г., с вхождения «министров-социалистов» в коалиционное правительство, поскольку оборончество, призывы к гражданскому миру во имя победы в империалистической войне уже были социал-соглашательством. Нельзя согласиться и с утверждением автора, будто бы основа «для будущего единства действий меньшевиков… с народническими партиями и группами»39 создавалась в первые дни Февральской революции. Основы эти были заложены раньше, так как блок основывался на мелкобуржуазной природе обеих партий, а непосредственным проявлением единства их действий являлось оборончество.

Сомнительно и суждение, будто бы к началу декабря 1917 г. почти все рядовые члены партии эсеров перешли к большевикам и от нее осталась небольшая кучка политических банкротов. Лишь некоторая часть по пути влево задержалась в партии левых социалистов-революционеров, но через несколько недель крестьянские массы оставили и их, полностью перейдя на сторону большевиков. На этом основании делается вывод, что антисоветские выступления меньшевиков и эсеров после роспуска Учредительного собрания были действиями обреченной группы заговорщиков и не являлись «отражением деятельности организованных сил этих партий»40, которые «были лишены своей социальной опоры и не могли уже угрожать существованию диктатуры пролетариата»41. Это заключение противоречит историческим фактам и опровергается дальнейшим развитием событий.

Можно было бы привести еще ряд аналогичных примеров, которые говорят о том, что история мелкобуржуазных партий изучена еще не полностью, и дело здесь, видимо, в многогранности и сложности вопросов, вытекающих из особенностей рассматриваемых исторических периодов, расстановки классовых сил и процессов, проходивших внутри мелкобуржуазной демократии.

Несмотря на то что количество работ, в той или иной степени затрагивающих историю партии социалистов-революционеров, значительно возросло, остается еще целый ряд вопросов, которые не получили достаточного освещения. Почти нет работ по истории эсеров до 1917 г. Не раскрыт до конца вопрос об отношении большевистской партии к различным эсеровским течениям и группам, недостаточно всесторонне исследован процесс распада партии социалистов-революционеров, в частности эволюция влево части бывших членов этой партии.

Слабо освещен в литературе и последний период существования партии эсеров, ее исчезновение с политической арены. В опубликованных работах не всегда уделяется достаточно внимания раскрытию идейно-теоретических и социально-политических концепций эсеров, их попыткам подвести теоретический фундамент под свою политическую линию. Особенно это относится к тем положениям, которые разрабатывались идеологами партии в послеоктябрьский период и которые, кстати говоря, представляют большой интерес с точки зрения современности, поскольку и сейчас в той или иной форме повторяются противниками КПСС и марксизма-ленинизма.

Вместе с тем проделанная советскими историками работа позволяет предпринять попытку осветить историю партии социалистов-революционеров на всем протяжении ее существования. Такой попыткой и является настоящая книга, цель которой — показать весь сложный, извилистый путь этой партии от первых кружков до бесславного финала, путь превращения террористов в союзников Колчака и Деникина, организаторов кронштадтского мятежа и антоновщины, путь от мелкобуржуазного революционаризма к контрреволюции.

Начинается этот путь в 80-х годах прошлого века.

1 марта 1881 г. на Екатерининском канале в Петербурге по приговору Исполнительного комитета «Народной воли», вынесенному еще 26 августа 1872 г., бомбой народовольца И. И. Гриневицкого был убит российский самодержец Александр II. Это был заключительный акт революционной ситуации 1879—1881 гг. Как писал Александр Блок в поэме «Возмездие»,

Взрывом на Екатерининском канале завершилась целая эпоха в развитии русской общественной мысли и освободительного движения — эпоха гегемонии разночинной интеллигенции, эпоха революционного народничества. «…Революционеры исчерпали себя 1-ым марта, — писал В. И. Ленин, — в рабочем классе не было ни широкого движения, ни твердой организации, либеральное общество и на этот раз оказалось настолько еще политически неразвитым, что оно ограничилось и после убийства Александра II одними ходатайствами»43.