Александр Хлевов - Краткая история Средних веков: Эпоха, государства, сражения, люди

Столь же распространенным было понимание феодализма как системы личных связей. В конце столетия австрийский ученый А. Допш вновь сделал упор в исследованиях на специфику власти, систематически отчуждаемой и узурпируемой на местах.

В течение всего XIX в. повсюду в Европе, где сложились научные школы медиевистики, создаются всеобъемлющие труды по национальной истории – в значительной степени посвященные эпохе Средневековья. Но, как ни парадоксально, тогда же возникла критическая ситуация: фонд письменных источников оказался исчерпан, – наступил своего рода источниковедческий голод. Позитивистская, событийная история средневековой Европы была написана. Все мыслимые оценки эпохи даны. Медиевистика зашла в тупик, выходом из которого мог стать только качественно иной, более интенсивный анализ материалов, а также поиск новых задач исследования.

На вызов времени ответили своими находками ученые XX в. Среди них необходимо упомянуть выдающегося бельгийца А. Пиренна, который в конце XIX – в первой трети XX в. развернул целое направление – изучение средневековых городов как самостоятельного феномена (прежде всего на бельгийском материале).

Однако подлинная революция в медиевистике связана со школой «Анналов». Группа французских исследователей, которые объединились вокруг журнала экономической и социальной истории, сформулировала перспективные задачи медиевистики. Среди этих ученых следует прежде всего назвать М. Блока и Л. Февра. Впоследствии их традиции развивали Ж. Дюби, Ш. Перрен, Ж. Ле Гофф и др. В XX в. движение захватило все национальные научные школы, в том числе и русскую.

Сторонники «Анналов» вплотную занялись культурологической составляющей. Они отказались от преимущественного рассмотрения политических событий и погрузились в факты повседневной жизни. Их заинтересовали бытовой уклад людей в Средние века, орудия труда, история костюма и вооружения, особенности кулинарии и виноделия и т. д.

В недрах «Анналов» зародилось еще одно важнейшее направление – изучение средневековой ментальности. Человек той эпохи воспринимал окружающий мир и себя весьма специфично, он не так, как мы, относился и ко времени, и к пространству. Реконструкция этого внутреннего мира, попытка посмотреть на происходившее глазами предков стали наиболее весомым достижением медиевистики за последнее столетие.

Что касается концептуальных новшеств, то наибольший интерес представляет сформировавшееся в ряде исторических школ (бельгийской, британской, американской) представление о феодализме как о специфической форме военной организации общества. Следовательно, зарождение и развитие феодальных институтов обусловлены насущными потребностями в обороне и функционированием военных структур. Хотя сводить всю историю только к этому нельзя, без учета роли такого элемента – главного вызова эпохи – понять суть средневековых отношений невозможно.

Пика своего экономического и военного могущества Римская империя достигла в I–II вв. н. э. и в III в. столкнулась с бесчисленными проблемами, затронувшими все сферы жизни. Они заставили сменить экспансию на стратегическую оборону, а через два столетия привели Империю к гибели. Причин падения множество, однако они объединяются в две основные категории: внутренние и внешние. Внешние – нашествия варварских племен, главным образом германских; внутренние же не столь однозначны.

Экономической основой существования Рима в период его расцвета служила блестяще организованная и вполне эффективная система рабского труда. Масштабные завоевательные войны, которые Республика, а затем и Империя вела непрерывно с середины III в. до н. э., преследовали две цели: захват новых территорий и рабов. Военные кампании приводили к тому, что цена на рабов в Риме падала. Купить их могли не только состоятельные, но и обладавшие скромным достатком люди. В результате на рубеже старой и новой эры количество рабов во многих регионах Империи сравнялось с численностью свободных граждан, а иногда и превосходило ее.

Рабский труд использовался и в частных хозяйствах, и при выполнении государственных нужд. Все это сделало римскую экономику чрезвычайно зависимой от притока рабов извне и понизило авторитет физического труда. В классическую эпоху он расценивался как непрестижный. Кроме того, становился все менее эффективным: острее ощущалась потребность материальной заинтересованности в результатах работы.

Территориально Империя расширяться не могла. Все наиболее плодородные и густонаселенные области Средиземноморья в начале новой эры были захвачены. Распространение же владычества на север ограничивалось почти непроходимыми лесами Германии, на юг – пустынными областями Африки, на восток – столкновением с враждебными государствами Передней и Средней Азии. Рим оказался не в состоянии ни разрастаться, ни контролировать прежнее пространство. Приток рабов практически прекратился. Само по себе это могло обрушить экономику, однако выход был найден.

В первых веках новой эры начинает развиваться система колоната. Колонами назывались крестьяне, обрабатывавшие землю, им не принадлежащую, – обычно ее владельцем был крупный собственник. К положению колона вело множество путей, но основных было два. Им становился или отпущенный на волю раб, арендовавший участок земли у бывшего хозяина и плативший ему ренту, или свободный крестьянин, потерявший землю либо разорившийся. Он передавал принадлежавший ему участок магнату, получая его тотчас же обратно в аренду. Магнат выступал своего рода защитником и покровителем своих подопечных. Таким образом, уже в самой Империи началось формирование прообраза будущих феодально зависимых крестьян, а колонат можно рассматривать как экономическую предтечу низовой структуры феодального общества.

В восточной половине Империи – будущей Византии – рабский труд играл куда меньшую роль (здесь доминировали крестьяне – производители продукции). Поэтому сокращение притока рабов не так сильно отразилось на экономике данного региона и позволило ей выстоять.

Со II в. н. э. отмечается упадок городов в западной части Римской империи. Постепенно, но неуклонно сокращается численность горожан, становится меньше городских привилегий. Происходит отток жителей в деревню и, как следствие, сокращение ремесленного производства. Траян и последующие императоры стремятся организовать собственный надзор за городским самоуправлением. Для этого назначаются особые должностные лица – муниципальные кураторы и дефензоры. Многие города уже в IV в. приходят в упадок без всякого вмешательства варваров.

На этом фоне выделяется Рим, который до IV в. продолжает оставаться главным мегаполисом древнего мира. В нем по-прежнему живет огромное число горожан, не привыкших трудиться. Однако и Рим постепенно теряет свое великолепие, превратившись скорее в немеркнущий символ имперского авторитета, т. е. будучи в большей степени столицей духовной. Центр экономической и политической жизни все более смещается в провинции. Вместе с тем в Западной империи наблюдается сокращение торгового оборота, что также отрицательно влияет на ее экономику.

О становлении начальных феодальных отношений свидетельствовало усиление позиций земельных магнатов. Хотя этот слой – в основном людей сенаторского звания – не отличался многочисленностью, он обладал исключительным влиянием. Им принадлежали владения в разных уголках Империи, там они обзаводились всеми атрибутами государственной власти: собственными войсками (буцелляриями), тюрьмами, судами, внутренними системами сбора налогов и т. д. Единое государство раздроблялось на отдельные, фактически самоуправляемые территории. Хозяйство превращалось в натуральное: отдельные области все меньше и меньше нуждались в сообщении и связи друг с другом.

С III в. резко увеличивается количество восстаний в провинциях. В лозунгах, под которыми они проходили, смешивались обычно национальные, экономические, социальные и религиозные требования. Наиболее известны движения багаудов, скамаров и циркумцеллионов. В них вовлекались массы колонов, крестьян и рабов Галлии, Северной Италии, Реции, Паннонии, Иллирии и Северной Африки.

Колоссальное значение имел духовный кризис античности. Признание в начале IV в. христианства в качестве господствующей религии Империи и начавшиеся вслед за этим гонения и язычников, и приверженцев христианских ересей сказались на умонастроении дезориентированных граждан. Античные боги были уже почти анекдотическими персонажами, однако приверженность религии предков поддерживала духовное единство римлян и обеспечивала хоть какую-то видимость самоидентификации и существования Империи. Не способствовало сохранению угасающих сил Рима и христианство с его всемирным характером. В течение жизни едва ли двух поколений сменились все ценностные ориентиры, что выбило последнюю шаткую опору из-под ног римлян.