Годовые кольца истории - Сергей Георгиевич Смирнов

Территория Финикии (будущего Ливана) ничем не напоминает равнину Вавилонии. Здесь лесистые горные хребты почти вплотную подступили к теплому морю; здесь каждый город – прежде всего порт. Это страна моряков, чьи взоры обращены на запад: ни вавилонский, ни египетский образ жизни здесь не привились. После того, как в 15 веке до н.э. пришло в упадок морское царство на Крите, финикийцы заняли место критян: они стали владыками морей и создали особую ветвь Ближневосточной цивилизации, менее отягощенную устаревшими традициями, чем Египет или Вавилон. Именно тогда был изобретен алфавит и создана та культура, которую позднее переняли пришельцы-арамеи.

Теперь финикийцы освоили Средиземноморье вплоть до Геркулесовых столпов (которые они зовут столпами Мелькарта) и основали свои колонии в Сицилии и на Иберийском полуострове, по всему северному берегу Африки. Там уже полвека процветает Новый Город – Карфаген, юный наследник древнего Тира.

Интересно, что беспрепятственная (пока!) морская экспансия финикийцев, вызванная бурным ростом товарной экономики и демографическим взрывом в приморских городах, помешала образованию единого государства в самой Финикии. Жители Тира, Сидона, Библа слишком заняты морскими делами, чтобы участвовать в континентальных распрях или воевать между собой. И позднее, когда ассирийские армии ворвутся в Финикию, реакция финикийцев будет необычной: после краткой или упорной обороны каждый город подчинится ассирийцам, уплатив огромный выкуп, чтобы уцелеть и сохранить свободу действий на море.

Именно прибыль от заморской торговли позволяет финикийцам платить дань чужеземным царям, не беднея при этом, как беднеют земледельцы Месопотамии. Маленькая разобщенная Финикия переживет громадную централизованную Ассирию; здесь впервые в мировой истории товарно-денежная экономика, не стесненная чрезмерно политической уздой, продемонстрирует свою живучесть в сравнении с государственном хозяйством, эксплуатирующим подневольный труд земледельцев. Это уже поступь нового времени: Финикия первая вступила в Античную эпоху.

Перенесемся теперь на восточную границу Месопотамии - туда, где она смыкается с Иранским нагорьем. Отсюда когда-то спустились в болотистую долину Евфрата горцы-шумеры, и позже немало разноязычных варваров вторгалось отсюда в сказочно богатое Двуречье. Последними пришли из Средней Азии индоевропейские племена – обладатели самых быстрых коней и могучих двугорбых верблюдов, знакомые с металлургией и земледелием, но еще не знакомые с царской властью и жреческой иерархией. К 9 веку до н.э. новые переселенцы добрались до границ Ассирии и столкнулись с ее грозной военной машиной. В отчаянной борьбе с нею сложился союз разноязычных местных племен (близких по культуре к их древнему южному соседу – Эламу) и пришлых медов, или мидян – так их прозвали ассирийцы, а греки потом переймут это слово. В начале 7 века этот союз превратится в мощное царство - Мидию, будущую победительницу Ассирии. Пока же мидяне платят ассирийцам дань конями, бронзой и лазуритом, а сами быстро совершенствуются в военном деле, перенимают навыки градостроительства и государственной администрации.

Такова этническая и социальная ситуация в Месопотамии и вокруг нее в середине 8 века до н.э. Она напоминает срез ствола некогда могучего, но старого и больного дерева. Его сердцевина уже сгнила, лишенная притока свежих соков – но соки эти свободно движутся по еще живой заболони, под самой корой, и дерево продолжает зеленеть и расти, хотя ствол потерял прочность и рухнет при очередной буре. Посмотрим: такова ли судьба Египетской цивилизации ? Она – ровесница своей месопотамской сестры, хотя между ними есть важное различие: в силу географического положения, Двуречье издавна служит как бы “проходным двором” для все новых народов-пришельцев, а долина Нила всегда была несколько на отшибе. Туда мало кто входил, и никто не возвращался оттуда.

В начале 1 тысячелетия до н.э. египетский этнос пребывает в глубоком упадке – впрочем, не впервые за свою долгую историю, а по крайней мере, в третий раз. Новое царство Рамзеса 2 рухнуло так же, как до него погибли Древнее царство Хеопса и Среднее царства Сенусерта 3. Очевидно, тут проявились общие закономерности рабовладельческой формации: правящая верхушка все более отрывается от народных масс, бюрократия теряет способность реагировать на изменения в ходе социального развития, и весь режим гибнет в усобицах. После кризиса общество возрождается почти в прежней форме – пока новый переворот в развитии производительных сил не сделает возможным переход социума в новую экономическую формацию.

В середине 8 века до н.э. Египет переживает именно такую эпоху усобиц. Страна опять распалась на Север - землю лотоса и кобры, и Юг – землю папируса и коршуна (таковы древние символы Нижнего и Верхнего Египта). В обоих регионах господствуют бывшие “варвары”: ливийцы на севере, нубийцы на юге. И те, и другие за много веков соседства с египетской цивилизацией усвоили ее достижения в полном объеме, при очередном кризисе египетской державы подчинили себе ее земли и теперь соперничают за власть над всем Египтом, идя по проторенному пути фараонов.

Ливийцы раньше вступили на этот путь: еще в 10 веке до н.э. фараон Шешонек, вмешавшись в распри сыновей царя Соломона, вторгся в Палестину и захватил Иерусалим. Впрочим, удержать эти завоевания ливийцы не смогли все их силы заняла война на юге, в “стране Нуб”. Так издавна египтяне зовут степные земли выше нильских порогов, богатые россыпным золотом и населенные темнокожими, курчавыми семитоязычными скотоводами (позднее греки назовут их эфиопами).

Когда-то фараоны сделали страну Нуб своей колонией. Их преемникам-ливийцам это не удалось. Напротив – им пришлось защищать Верхний Египет от нападений с юга, но в этом они преуспели. К середине 8 века до н.э. ливийские наместники в Верхнем Египте прониклись местными интересами, нашли общий язык с южными нубийскими князьями, породнились с ними – и утратили единство с северными фараонами, что сидят в дельте Нила.

Ливийско-эфиопский властитель Кашта уверенно правил всем Верхним Египтом и страной Нуб из древней общеегипетской столицы Уа-Сетх (которую греки позднее назовут Фивами, в честь славнейшего города Эллады). Его сын Пианхи стремиться к большему. Около 730 года до н.э. военный флот южан спустится по Нилу и возьмет штурмом древнюю столицу Нижнего Египта Мен-нефр (по-гречески – Мемфис). Удельные князья-ливийцы сразу изменят побежденному владыке, и “ливийская” династия фараонов сменится новой “эфиопской” династией.

И опять все пойдет по старому трафарету: новые фараоны вторгнутся в Палестину и Сирию, а там столкнутся с ассирийской военной машиной. Армия Ассархаддона разгромит эфиопские войска и даже завоюет Египет – но удержать в подчинении далекую чужую страну Ассирия не сумеет. Дальше судьба проявит всю свою