Лев Колодный - Китай-город

"Я не согласен, что у вас не было ничего ценного. Вот я жил в гостинице "Россия". Для меня отель очень интересен, - высказался недавно Рем Кулхаас, - звезда зодчества ХХ века. - Может быть, он и уродлив в чем-то. Но это не важно, эстетический аспект тривиален. В архитектуре и помимо него может быть много интересного - идеи, образы, намерения, идеализм... Архитектура ХХ века как раз интересна тем, что игнорировала такие понятия, как гармония и красота".

Давно умер автор "России". Можно что угодно говорить в адрес его зданий. Но вряд ли кто-либо поступит с ними так, как поступил с Зарядьем он и его сотоварищи, впавшие при большевиках в экстаз вандализма.

ВАРВАРКА

ГОРОД ХРАМОВ И ПАЛАТ

Когда меня просят показать Москву, я иду к подножью Варварки, склону крутого холма, одному из семи легендарных. Отсюда вижу сразу оба чудных града: и Кремль и Китай, стены и башни, купола и колокольни. Нигде в мире такой красоты нет. Эта дивная картина отозвалась в сердце поэта:

Процветай же славой вечной,

Город храмов и палат!

Град срединный, град сердечный,

Коренной России град.

Нигде за стенами Кремля нет так много храмов и палат, как на Варварке. Короткая, всего метров пятьсот, улица протянулась по гребню холма. Поэтому к тротуару выходит верхний этаж, а с горы спускаются два-три этажа нижних. Одни камни времен Ивана Грозного, другие видели Романовых, когда те еще не перебрались постоянно жить в Кремль. Одна сторона улицы уводит в средние века, заполнена церквами, кельями, боярскими дворами. Другая сторона сплошь застроена торговыми рядами и домами недавних времен, когда Москва слыла купеческой.

Загадка, никем не разгаданная, как удалось устоять такому обилию святости в центре столицы "победившего пролетариата". Рядом победители взрывали церкви, рушили башни, рубили купола, стригли под гребенку всю Москву, превращая в город коммунизма. А здесь почему-то пощадили беззащитные древности. А ведь их могло и не стать.

"По плану реконструкции Москвы все стоящие на четной, южной стороне улицы дома будут снесены, улица выпрямлена", - повествовал историк Петр Сытин, описывая улицу полвека назад. А "Генеральный план реконструкции города Москвы" с портретом Сталина на обложке книги выражался конкретнее: "На территории Китай-города вместо нынешних многочисленных домов сооружается несколько монументальных и архитектурно-оформленных зданий с парковыми насаждениями, фонтанами и скульптурой. Зарядье от набережной до улицы Разина застраивается домом Наркомтяжпрома, оформляется зеленью, фонтаном и скульптурой".

Улицей Разина наша Варварка называлась при советской власти в честь Стеньки Разина, бросившего в песне за борт персидскую княжну, а в жизни погубившего на Волге много других невинных душ. Его буйная голова скатилась с плахи вблизи Варварки после казни взбунтовавшегося донского атамана триста тридцать лет назад. Вдоль улицы с южной стороны по-прежнему, как встарь, тянется ожерелье из церквей и палат. Но голубая мечта авторов сталинского Генплана в какой-то степени осуществилась. Массу зданий сломали. Зачем? Вместо Наркомата тяжелой промышленности появилась гостиница "Россия", куда ведет наш путь. Когда ее строили, едва не полетели под откос все купола и колокольни. Но их не дали сломать осмелевшие к тому времени советские люди, пережившие лихие времена Сталина и Хрущева.

Могла Москва не досчитаться церквей Варвары, Максима Блаженного, Георгия, Иоанна Предтечи и Знамения, собора монастыря. А все они на месте. И можно о них писать в настоящем времени, что я с радостью делаю, начав с того храма, что дал название улице. По ней со щитом возвратился в Кремль Дмитрий Донской после Куликовской битвы. Под именем Варьской - улица впервые помянута в летописи в середине ХV века. На ней возникла единственная в городе церковь в честь святой Варвары, чтимой и православными, и католиками. Она воспета англичанином Честертоном в поэме "Святая Варвара", ее образ вдохновлял фламандца Ван Дейка и других великих художников.

Почему жившие пятьсот лет тому назад богатые гости, торговавшие с Крымом, под именами и прозвищами Василия Бобра, Федора Вепря и Юшки Урвихвостова воздвигли на месте деревянного - каменный храм в ее честь? Красавица Варвара, как гласит предание, тайно от родителей стала ревностной христианкой. Ее казнил отец после пыток сапожным резаком. В тюрьме ее причастил перед казнью явившийся Христос. Святая Варвара считается защитницей от внезапной и насильственной смерти без покаяния. Как раз такая опасность постоянно угрожала купцам, отважившимся курсировать с богатыми товарами между христианской Москвой и исламским Крымом.

Построил каменный храм Варвары приехавший из Италии Алевиз Фрязин. Ему великий князь и митрополит поручили воздвигнуть Архангельский собор в Кремле и двенадцать храмов в городе. Собор поныне высится над Соборной площадью. А церковь Варвары перестроили двести лет назад. Московскому митрополиту Платону, несмотря на то что пребывала она "вся в твердости", казалось, что храм ХVI века "имеет вид недостаточный и нимало благолепию на таком особливо месте не соответствующий". Характер митрополита был тверже камня. По его выражению, он "застал московское духовенство в лаптях и обул его в сапоги: из прихожих вывел его в залы к господам". Он в три раза увеличил число студентов духовной академии. Лучших из них направил слушать лекции в Московском университете. Митрополит владел в совершенстве французским, латинским и греческим, переводил книги с немецкого и английского. А на русском языке проповедовал так красноречиво, что Екатерина II призналась: "Отец Платон делает из нас, что хочет: хочет, чтобы мы плакали, - мы плачем". Слезы радости вызывал Платон у юного Павла, будучи наставником наследника престола. Платона называли вторым Златоустом. По случаю победы русского флота в Чесменской битве, у надгробия Петра в Петропавловском соборе он воскликнул:

- Отечества нашего отец! Восстань и насладись плодами трудов твоих. Флот, тобою устроенный, уже не на море Балтийском, не на море Каспийском, не на море Черном, не в окияне Северном; но где он - на море Средиземном, в странах восточных, в архипелаге, близ стен Константинополя! О, как бы твое, великий Петр, сердце возрадовалось!

Екатерина велела перевести проповедь на французский язык и отправить Вольтеру, который назвал ее "знаменитейшим в свете памятником", напомнившим ему образ греческого Платона. Общался лично наш московский Платон с другим энциклопедистом и "прорабом" французской революции Дидро. Между ними произошел такой светский диалог, вошедший в анналы истории.

- Знаете ли вы, святой отец, философы говорят, что нет Бога?

- Это прежде их сказано!

- Когда и кем?

- Пророком Давидом. И вот его слова: "Рече безумен в сердце своем: несть Бог".

Привел церковь Варвары в соответствие со вкусами Платона архитектор Родион Казаков. Он создал в храме светлый зал под высоким куполом в стиле классицизма. Поэтому портики с колоннадами украшают фасады с двух сторон церкви. До ее освящения в 1805 году архитектор не дожил, оставив по себе память не только Варварой, но и ансамблем подмосковных "Кузьминок", храмами, колокольней Андроникова монастыря, высокой, как Иван Великий. (Разрушена колокольня Казакова за год до взрыва Храма Христа.)

Варвара слыла одной из самых почитаемых церквей в древней Москве. Она соседствовала с Судебным приказом, давшим народу повод сочинить поговорку: "Иду к Варваре на расправу". В "просвещенный век" улица славилась разгульными питейными домами. Один из них описан Львом Толстым в "Войне и мире". Это в прозе. Попала Варварка в стихи, ставшие словами некогда популярных, ныне забытых песен:

"Как на улице Варваринской спит Касьян, мужик камаринский".

"Шел я улицей Варваркой со знакомою кухаркой"...

Вторая церковь, если идти от Кремля, названа в честь Максима Блаженного. И этот храм построен в камне все тем же знакомым нам "Василием Бобром с братией" в начале ХVI века. А в стоявшей прежде здесь деревянной церкви похоронили юродивого. Сведений о нем до нас не дошло почти никаких, что не помешало церкви установить в честь Максима Блаженного праздник 11 ноября, в день его кончины. Известно лишь, что юродивого почитали в народе. Память о нем жива в молитве, в которой просят "христианску кончину неболезненну, непостыдну и мирну прияти".

Дошедшее до нас здание сооружено на деньги двух Максимов, купцов костромского Максима Шаровникова и московского - Максима Верховитинова. Нижний этаж служил хранилищем товаров и имущества прихожан. Над монолитным прямоугольником стен возвышается одна глава, как строили в ХVII веке.

Дальше на нашем пути встает пятиглавый собор - самый большой храм на Варварке. Вместе с ним колокольня, Игуменские и Братские кельи, каменные палаты образуют Знаменский монастырь на "Старом Государевом дворе". Это не самый древний монастырь в Москве, но его камни заставляют чаще биться сердце каждого монархиста. В палатах двора родились Федор Никитич Романов и его сын Михаил. Это важнейшее в истории России обстоятельство скрывалось до недавних лет авторами советских путеводителей. Цитирую: "Далее по улице под № 10 стоят так называемые казенные кельи, ранее известные под названием "Дом бояр Романовых", ныне музей боярского быта. Состоят они из трех ярусов: нижнего белокаменного ХVI века, среднего кирпичного ХVII века и верхнего деревянного, заново построенного вместе с кровлей в 1859 году архитектором Ф. Ф. Рихтером". Такая правда была: белый камень, кирпич, дерево, века и год назвал, фамилию реставратора не забыл помянуть знаток Москвы, описывавший ее с "классовых позиций". А про рождение будущего царя - не мог сказать, хотя знал, кого родила 12 июля 1592 года жена Федора Никитича.