Нина Пигулевская - Арабы у границ Византии и Ирана в IV-VI веках

В 586 г. умер, не закончив свою историю, страстный монофизит и темпераментный политик Иоанн Ефесский.35 Уцелела лишь третья часть его труда, две первые восстанавливаются с относительной вероятностью по хроникам псевдо-Дионисия и Михаила Сирийца. В 3-й и 6-й книгах 3-й части "Истории" Иоанн изложил историю гасанида Мундара бар Харита, ставшего жертвой жестокой интриги, и события последних десятилетий существования царства гасанидов. Он дает богатый материал о их симпатиях и покровительстве монофизитами.36 Значение имеет и другое сочинение Иоанна Ефесского "Жития восточных святых", где об арабах-гасанидах имеются сведения в жизнеописании Иакова Барадея и Феодора.37

"Анонимная сирийская хроника" середины VII в. рассказывает о сасанидах, связывая их с историей лахмидского княжества; в частности, в ней описаны сношения Наамана с шаханшахом Хосровом II.38

Плодовитый писатель и ученый Иаков, епископ Эдесский (640–708 гг.), родился близ Антиохии, где получил первоначальное образование; он продолжил его в Киннешрине и завершил в Александрии. Среди его трудов имеется "Хроника", первая часть которой является переводом с дополнениями канонов Евсевия Кесарийского. Самостоятельная часть его "Хроники" начинается 21-м годом Константина Великого и доведена до 691/2 г., другим автором добавлена часть до 709/10 г. События, о которых сообщает кратко Иаков, даются в строгой хронологической последовательности. Целый ряд дат для истории доисламских арабов может быть дан на основании его труда.39

В компилятивную хронику псевдо-Дионисия Тельмахрского, законченную в 775 г., вписаны ценнейшие памятники, в том числе упомянутая выше хроника Иешу Стилита и замечательное письмо Симеона Бетаршамского 524 г. о посещении им лагеря царя лахмидов Мундара.40 Этот подлинный документ дает представление о живых связях, существовавших между южными и северными племенами арабов, между сирийскими и арабскими христианами.

В сохранившейся в отрывках хронике, доведенной до 724 г., имеются сведения о последних гасанидах. Возможно, что она основана в этой части на несохранившихся главах Иоанна Ефесского.41

Патриарх монофизитов Михаил Сириец (ум. в 1199 г.) оставил большой труд по всемирной истории; в нем использованы утерянные, не дошедшие до нас источники, списки которых приведены Михаилом. Для интересующего нас периода он назвал книги Иоанна Ефесского, Кира Батнского и Иоанна Литарбского. Замечательна попытка Михаила синхронизировать свой материал, который он разбил на три группы: церковные события, политическая история и случайные сведения или рассказы помещены им в параллельных три столбца, относящихся хронологически к одному времени. Датировка и синхронное расположение событий являются особенностью этого труда, содержащего много неизвестных другим историкам сведений.42

Некоторые дополнения к политической и церковной истории арабов имеются в "Истории династий" и "Церковной хронике" Григория Абульфараджа Барэбрея (1225–1286), мафриана яковитов. Он использовал труды предшествующих, главным образом монофизитских, авторов; в исторической традиции он следует Михаилу Сирийцу.43

Представление о том значительном месте, какое занимали арабы-монофизиты в истории этого идеологического течения, дают существенные данные, почерпнутые нами из сборника "Монофизитские документы". Так назван издателем материал, опубликованный им по древней рукописи VI–VII вв., принадлежащей Британскому музею (add. 14602). Сборник содержит 44 документа, в их числе постановления местных соборов, послания, переписка; все они относятся ко времени возникновения и укрепления монофизитства. В них неоднократно упоминаются имена Харита и Мундара, гасанидов, безуспешно старавшихся предотвратить раскол и распадение монофизитства на мелкие секты.44

Для истории несторианства вообще и в известной мере для его распространения среди арабов имеются материалы в собрании постановлений несторианских соборов, в относящихся к этим соборам письмах и документах.45 Подписи под соборными постановлениями ставили епископы, возглавлявшие общины арабов-несториан. Известно несколько епископов Хирты. В некоторых письмах упоминаются арабы из числа приближенных лахмидского царя.

Сирийские источники о доисламских арабах замечательны тем, что они основываются на специальной устной традиции, уходящей своими корнями в самую гущу арабской среды. Сирийцев связывала с арабами общая идеология; на востоке — христианство в его несторианской форме, на западе — монофизитство. И в том, и в другом случае сирийский язык был языком писания и литургии. Филологи неоднократно указывали на то, что арабы и сирийцы в живом общении пользовались своего рода сиро-арабской койне.

Разноязычные и различные по своему характеру источники, при сопоставлении и сведении их воедино, позволяют воссоздать историю доисламских арабов, не только выделив отдельные союзы племен, которыми были лахмиды, киндиты, гасаниды, но и дать общее представление о том, чем были арабы Передней Азии между двух мощных соперников — Византией и Ираном.

История арабов до ислама всегда рассматривалась как вопрос второстепенной важности. Пророк и Коран затмили все, что было до них, Мекка стала центром земли, рождение новой религии представлялось величественным, и, наконец, "мировое господство" арабов, покоривших необозримые пространства двух материков, были темами, привлекавшими самых выдающихся исследователей Востока. Блестящая литература арабов приобрела славу классической, ее изучали, ею зачитывались, но, быть может, презрение "правоверных мусульман" к языческому периоду жизни их предков осталось не без влияния на интересы исследователей. И, тем не менее, полулегендарное прошлое арабов стало предметом рассмотрения и анализа.

Трехтомный труд Коссена 46 построен на превосходном знании арабской литературы о племенах доисламской Аравии; в этом отношении, именно как собрание сведений, он остается непревзойденным. Но попытка свести воедино разноречивые данные, согласовать легендарные рассказы так, чтобы выделить из них исторические факты, конечно, ему не удалась и не могла привести к положительным результатам, по самому характеру используемых источников.

Как и во многих других отраслях науки, новое слово было сказано Т. Нельдеке.47 Он привлек к истории доисламских арабов сведения византийских хронографов. Это дало ему хронологическую канву событий, он смог установить целый ряд фактов из истории арабов, в чем ему помогли и сирийские источники. Путем сопоставления имен в их греческом, сирийском и арабском написании Нельдеке смог установить соответствие имен, лиц, сообщений и на этом основании написать очерк о княжении гасанидов, к которому постоянно обращаются и до наших дней.

Следующим по времени был труд Ротштейна, посвященный истории лахмидов, в котором им были использованы, по примеру Нельдеке, греческие источники, отчасти сирийские и критически рассмотрены арабские.48 Автору ясна зависимость лахмидов от сасанидов, их участие в войнах с Византией, их положение на Ближнем Востоке вообще. К заслугам Ротштейна принадлежит вывод, что в церковном архиве Хирты существовали записи и списки лахмидских царей, хронологически сопоставленные царствованию персидских шаханшахов; это позволило ему установить более точные даты. Особенно подробно он остановился на деятельности Мундара ибн Закики.

Прямого отношения к истории северных арабских племен работы Ламменса 49 не имеют, но его исследования "колыбели ислама" и целого комплекса явлений, связанных с возникновением новой идеологии, консолидацией арабских племен, их наступлением, глубоко воздействовали и дали новое направление работам арабистов.

Племени киндитов посвятил свою диссертацию Олиндер. Это было первое историческое исследование после соответствующих страниц Коссена и анализа поэтического творчества Амрулькайса де Слэном.50 Труд Олиндера представляет, несомненно, шаг вперед, в нем правильно оценено все значение этой группы арабских племен, предшествовавших гасанидам, в роли федератов Византии.51 На работу Олиндера тотчас отозвался Каскель; он расширил исторические рамки, в которых действовали киндиты, показал значение собственно арабских источников для их истории, в том числе знаменитых "Дней арабов".52

Совершенно новый этап в исследовании доисламской Аравии был открыт привлечением южноарабских эпиграфических памятников. Их значение не исчерпывается материалом для истории Йемена, но распространяется и на области центральной Аравии и северных племен. В первую очередь следует отметить деятельность проф. Г. Рикманса в Бельгии, выдающегося эпиграфиста, открывшего ряд надписей, основателя целой школы специалистов. Опубликованные им, с переводами и комментариями, надписи вошли в науку.53 Замечательными палеографическими этюдами и историческими истолкованиями надписей наука обязана его талантливой ученице Ж. Пиренн.54 Филологическое изучение надписей находит опору в работах проф. Марии Хёфнер,55 продолжающей дело Глазера и Родоканакиса в Австрии. Вопросы хронологии с большим успехом решались проф. Бистоном.56 Привлечение южноарабского эпиграфического материала к истории северных арабских племен дало возможность, с одной стороны, найти подтверждение сведений византийских авторов, с другой стороны, укрепило традиции, которые были представлены частью арабских источников.