Эрик Фраттини - Священный Альянс. Палачи и шпионы Ватикана

Тучи начали собираться над головой Марии Стюарт, когда два самых близких ей человека стали агентами могущественных держав, имевших интересы в Шотландии. 29 июля 1565 года Мария вступила в брак с католиком Генри Дарнлеем[6]. Новый король-консорт Шотландии был высок, силен, светловолос, очень привлекателен для женщин, но не слишком образован. Дарнлей, новый властитель Шотландии, деливший ложе с королевой, был марионеткой в руках сэра Фрэнсиса Уолсингема, который возглавлял шпионскую сеть Елизаветы, и шотландской знати. Кроме того, Дарнлей был трусом.

В конце 1565 года Мария Стюарт подружилась со смуглым молодым пьемонтцем, Давидом Риччо, который прибыл в Шотландию в составе свиты, сопровождавшей савойского посланника маркиза де Морета во время его визита в эту страну. Риччо было двадцать восемь лет, у него были большие зеленые глаза, что привлекло к нему внимание королевы — поклонницы мужской красоты. Он владел искусством поэзии и музыки, играл на лютне и слагал стихи, и еще он был священником и одним из самых деятельных агентов созданного незадолго перед этим Священного Альянса.

Мария Стюарт попросила савойского посланника одолжить ей юного Риччо, дабы он ее развлекал. Постепенно пьемонтец возвышался все больше и больше. За несколько дней он превратился из простого певца в «камергера» королевы с жалованьем семьдесят пять ливров в год. Благодаря своей должности и приближенности к королеве Риччо получает прямой доступ к ее самым секретным бумагам.

Королева находит в пьемонтце то, чего ей недостает в ее муже, Генри Дарнлее. Риччо обладает ясностью мысли и артистической культурой. Он владеет латынью, с легкостью говорит по-французски и по-итальянски, свободно изъясняется по-английски. Но хотя он и пользуется королевской милостью, шпион по-прежнему ест за столом прислуги. Возможность изменить ситуацию представляется ему, когда королева удаляет своего личного секретаря Раулета, до тех пор пользовавшегося наибольшим доверием Марии Стюарт. Мария прогнала его, когда узнала, что он игнорировал постоянные жалобы нескольких знатных шотландцев на подкупы со стороны англичан.

Уолсингем, глава английских шпионов, тратил большую часть имеющихся в его распоряжении средств Короны на подкуп тех, кого можно было превратить в агентов, внедренных при шотландском дворе. Но теперь кабинет Раулета занимал Давид Риччо, который, несмотря на то что был верным защитником Контрреформации и сообщал папе Пию V о любом движении при английском и шотландском дворах, был предан душой и телом служению королеве Марии.

Шпион Священного Альянса становится день ото дня все более могущественным, и Дарнлей об этом знает. Супруг королевы понимает, что если он хочет избавиться от Риччо, то сначала непременно должен обсудить этот вопрос с Уолсингемом, а тот в свою очередь будет советоваться с Елизаветой. Дарнлей знает, что только так сможет защитить себя, если убийство пьемонтца будет раскрыто королевой, его супругой.

Риччо и его брат Джузеппе, вызванный из Италии, чтобы быть подле брата, формируют группу агентов Священного Альянса в Шотландии. Ее задачей, согласно приказанию папы, является сбор информации о Джоне Ноксе, ученике Кальвина, который превосходит своего учителя в том, что касается ортодоксальности и интегризма. Для папы Пия V Нокс может оказаться единственным препятствием на пути возвращения Шотландии в лоно римской католической церкви. Согласно сведениям, добытым папскими агентами, Джон Нокс когда-то был не более чем заурядным католическим священником, решившим примкнуть к Реформации. Для этого интегриста Кальвин и Джордж Уишарт были учителями, духовными светочами, до тех пор пока королева-регентша Шотландии не решила сжечь Уишарта на костре. Эта акция и сделала из Нокса интегриста, каковым он теперь являлся, и, кроме того, пробудила в нем самую искреннюю и глубокую ненависть к дому Стюартов.

Со смертью своего учителя Джон Нокс превратился в лидера так называемого «Восстания против регентши». Французские войска, высадившиеся в Шотландии, чтобы оказать помощь Марии де Гиз, схватили Нокса, и он был отправлен на галеры.

Освободившись, Нокс нашел убежище в кальвинистских странах, где научился владеть словом и ненавидеть роскошь. Едва вернувшись в Шотландию, он сумел направить на путь Реформации как дворянство, так и простой народ. Джузеппе, брат Давида Риччо, информировал папу о движении, руководимом Ноксом. В одном из своих сообщений Джузеппе пишет:

«Он, превратившись в шотландского пророка, каждое воскресенье посылает с амвона собора Сен-Жиль проклятия тем, кто не внемлет его проповедям. Он, как дитя, радуется каждый раз, как терпит поражение какой-нибудь католик или иной противник — приверженец другой религии. Когда убивают врага, Нокс говорит о руке Господа. Каждое воскресенье, закончив проповедь, он восхваляет Бога и просит его скорее покончить с царствованием узурпаторов Стюартов и с королевой, восседающей на троне, который ей не принадлежит».

От Давида Риччо папа Пий V получил сообщение о встрече Джона Нокса с королевой Марией Стюарт.

«В Эдинбурге произошла встреча праведной католички королевы Шотландии с фанатиком-протестантом Джоном Ноксом. Проповедник был невежлив и назвал римскую католическую церковь шлюхой, которая не может быть супругой Господа. Королева Мария была оскорблена этими его словами».

Священный Альянс посоветовал братьям Риччо усилить меры по обеспечению собственной безопасности: за столь короткое время они, кажется, успели нажить слишком много врагов, а папа не хотел терять таких ценных агентов.

Двумя главными врагами итальянцев и Контрреформации в Шотландии были канцлеры королевы: ее незаконнорожденный брат Мюррей и Уильям Мэйтланд, и тот и другой — протестанты. Вскоре агенты Священного Альянса узнают через одного предателя, что королева Елизавета I Английская пытается подкупить канцлера Мюррея и нескольких лордов с тем, чтобы они организовали в Шотландии восстание против Марии. Папа может только уведомить об этом короля Испании Филиппа II, который сообщает через своего посланника при английском дворе, что, если это произойдет, он, возможно, сочтет себя обязанным помочь католической королеве. Посланник, несмотря на свою осведомленность, ни словом не упомянул о письме, отправленном 10 января 1566 года папой Пием V королеве Марии Стюарт: «Возлюбленная дочь наша! С великой радостью мы узнали, что Вы и Ваш супруг явили блестящее доказательство своей заботы о том, чтобы вернуть в ваше королевство истинную церковь Божью».

Но все более близкие отношения между Марией Стюарт и ее секретарем Давидом Риччо начинают раздражать многих могущественных людей из окружения королевы Шотландии. Ее супружеские отношения с Генри Дарнлеем становятся все хуже и хуже. Дарнлей видит, что жена отвергает его не только как супруга, но и как короля. Муж Марии Стюарт чувствует себя обманутым, потому что его не провозгласили полноправным королем Шотландии, а лишь присвоили ему почетный титул.

Филипп II отправил своему посланнику Гусману де Сильва письмо, в котором указывал, что он «должен внушить королеве Шотландии, что ей следует действовать умеренно [по отношению к Риччо] и избегать всего, что могло бы вызвать недовольство королевы Англии». Это письмо попало в руки Елизаветы I благодаря одному агенту, внедренному в дом испанского посланника и преданному Рэндольфу, посланнику Англии. На самом деле Филипп II не знал темперамента Марии Стюарт, из-за которого папский агент мог попасть в очень неприятную ситуацию. Во время одной из встреч наедине Риччо и Марии Шотландской итальянец сообщил ей, что узнал, будто англичане давали деньги шотландским повстанцам.

С другой стороны, английский посланник не знал, что именно Давид Риччо и его брат открыли в феврале 1566 года, что через посланника Рэндольфа финансировалось бегство в Англию шотландских мятежников, которые годом раньше пытались выступить против королевы. Двадцатого февраля того же года королева Мария Стюарт, имея на руках доклад, отредактированный Риччо, вызвала к себе английского посланника.

Благодаря агентам-итальянцам в руках Марии Стюарт имелся объемистый отчет о поддержке мятежников, о той роли, которую играл английский дипломат в беспорядках, имевших место в Шотландии в прошедшем году. Изгнать посла — задача не из легких и в наши дни; однако в XVI веке эта задача была гораздо более трудной, особенно при наличии желания избежать последствий такой акции. А Мария Стюарт этих последствий не просчитала. На следующий день после удаления посланника Мария посылает Елизавете I письмо, в котором снимает с нее всю вину, хотя знает, что если посланник Рэндольф был исполнителем, то Елизавета была мозгом всей операции. Даже те почти три тысячи эскудо, которые люди Уолсингема истратили на подкуп тех, кто помог бежать шотландским мятежникам, были извлечены из личных сундуков английской королевы. Но властительница Шотландии постоянно держит в голове слова испанского монарха, советовавшего ей не делать ничего, что могло бы рассердить Елизавету.