Айзек Азимов - История Англии. От ледникового периода до Великой хартии вольностей

Племена бриттов из своего убежища за проливом делали всё, что было в их силах, чтобы поднять галлов на восстание, и, как могли, поддерживали их в этом. Например, когда в 56 г. до н. э. восстали венеты (галльское племя, проживавшее на территории современной Бретани), Цезарь обнаружил явные свидетельства того, что бунтовщики получали помощь из Британии. Он подавил мятеж, но был неприятно удивлён.

В планы Цезаря не входило воевать на другом берегу пролива. Если бы галлы восстали у него в тылу (а они вполне могли это сделать), он рисковал оказаться отрезанным на враждебной территории этого таинственного острова. С другой стороны, оставить всё как есть — значило поощрить бриттов к тому, чтобы они и дальше сеяли смуту в Галлии.

Поэтому Цезарь решил совершить короткую вылазку; он не планировал никаких серьёзных и длительных военных действий. Римский полководец лишь хотел расквасить бриттам нос и научить островитян держаться подальше от континента.

В августе 55 г. до н. э. он переправился с двумя легионами (десять тысяч человек) через Дуврский пролив и высадился на кентском побережье в юго-западной оконечности Британии. (Название Кент происходит от наименования одного из бриттских племён, которые тогда здесь обитали, — кантии. Во всяком случае, это римская версия названия. Кентербери, самый знаменитый город в Кенте, — это «город кантиев».)

Вылазка Цезаря оказалась не слишком успешной. Воины-бритты яростно сопротивлялись, а бурное море угрожало разбить стоящие на якоре римские суда. После трёхдневного пребывания на острове Цезарь с радостью увел своё войско в Галлию, понеся серьезные потери и немногого добившись.

Теперь ситуация была даже хуже, чем до вылазки. Бритты, окрыленные победой над римским полководцем, ещё активнее стали вмешиваться в дела галлов. Цезарю пришлось предпринять ещё одну попытку, и на этот раз задействовать достаточно большую силу, чтобы достичь желаемого результата.

В 54 г. до н. э. он вновь пересёк пролив с флотом из восьмисот кораблей и с пятью легионами, в составе которых насчитывалось две тысячи всадников. Бритты не рискнули сражаться против такой силы и отступили, и Цезарь сумел организовать на побережье свой плацдарм.

Следующая задача Цезаря состояла в том, чтобы продвинуться в глубь острова, добившись капитуляции от такого количества бриттов, которое ясно показало бы островитянам, что они потерпели поражение и что с римлянами не стоит шутить. Бритты мужественно сражались, однако Цезарь шаг за шагом оттеснил их к Темзе, самой крупной реке на юге Британии.

В землях севернее Темзы властвовал вождь одного из племен бриттов Кассивелаун, первый островитянин, имя которого сохранилось в истории.

Кассивелаун доблестно бился против римлян, исполняя при отступлении тактику выжженной земли, кроме того, он старался подговорить кентские племена сжечь римские корабли. Впрочем, при всей его твердости и уме он не мог тягаться с Цезарем и вынужден был сдаться.

Цезарь вернулся в Галлию. Он провёл в Британии весну и лето, но не оставил там оккупационных войск или хотя бы маленького гарнизона, поэтому бритты были так же свободны, как и прежде.

Но кое-что он всё жё после себя оставил — а именно память о римлянах. Цезарь достиг своей цели: он показал бриттам, на что способны его легионы, и они вынуждены были склонить головы перед римлянами. Теперь, когда кельты в Галлии остались в одиночестве, относительно них можно было особенно не беспокоиться.

Римляне и не беспокоились. Галлия была скоро романизирована и стала одним из самых спокойных и процветающих римских владений. На смену кельтскому языку и законам пришли латинские, а бритты оказались отделены от континента не только проливом, но всё расширяющейся пропастью межкультурных различий.

И всё же события, последовавшие непосредственно за вторжением Цезаря, были не так уж плохи для Британии, если оставить в стороне патриотические чувства. Римское правление цивилизовало Галлию, и её население жило гораздо лучше под властью римлян, нежели под властью собственных мелких племенных вождей.

Оказалось, что бритты могут торговать с галлами, как и прежде. Более того, они делали это даже с большей для себя выгодой, поскольку блага цивилизации теперь проникали в Галлию, а оттуда — в Британию. И действительно, южные племена бриттов стали проникаться римским влиянием, и латинские надписи появились на их монетах.

Трудность заключалась в том, что подобная ситуация не могла сохраняться долго. Бритты считали себя независимыми и свободными, но римляне полагали, что вторая военная экспедиция Цезаря сделала Британию чем-то вроде римского протектората, и у них всегда присутствовало искушение захватить эту землю.

Вскоре после убийства Цезаря Рим стал подобием монархии во главе с внучатым племянником Цезаря Августом. Август принял титул «император», что на латыни означало «вождь», и с этого момента мы можем говорить о Римской империи.

У Августа имелись некие туманные планы относительно захвата Британии, однако в растерзанных пятнадцатилетней гражданской войной римских владениях ему и так было чем заняться. Более того, римлянам пришлось противостоять германским племенам на восточной границе Галлии, и это казалось делом гораздо более важным, чем проблемы далекого острова. За всеми этими заботами Август так и не сумел вплотную заняться Британией. Не сделал этого и его преемник Тиберий.

Третий император Калигула предпринял наконец некие реальные действия — но его подтолкнули к этому события на самом острове.

Наиболее влиятельным вождем южной Британии в этот период был Кунобелин, который сумел установить дружеские отношения с Римом и заключить союз с Августом. (Другой вариант его имени — Кимбелин. Уильям Шекспир написал пьесу с таким названием, действие её разворачивается в это время, но сюжет, разумеется, совершенно недостоверен.)

Однако ни один правитель, как бы предусмотрителен он ни был, не может гарантировать себя от интриг в его собственном доме. Сын Кунобелина Админ восстал против отца, потерпел поражение и был отправлен в изгнание. В 40 г. н. э. он прибыл в Галлию и, видимо, предложил римлянам, что он сдаст Британию, если римские войска приведут его в родную страну и посадят его на трон. В таком случае он, видимо, готов был стать римской марионеткой.

Император Калигула был тщеславным юнцом, который после очередного нервного срыва сделался опасно сумасшедшим. Ему показалось забавным послать армию в северную Галлию, однако сложная задача переправы через пролив и ведения войны на острове не слишком его вдохновляла. Он удовлетворился простым жестом.

Кунобелин умер в 43 г., и ему наследовали два сына, которые были настроены к Риму гораздо менее дружелюбно, чем их отец. Во всяком случае, так считали в Риме. Римляне нашли удобную марионетку, которую можно было использовать в качестве орудия в борьбе с сыновьями Кунобелина, — кентского вождя по имени Верика. Он долго жил среди римлян и взял на себя труд направить им официальную просьбу о помощи. Это дало римлянам повод вторгнуться в Британию под видом исполнения союзнических обязательств. При императоре Клавдии, четвертом римском императоре, который наследовал Калигуле в 41 г., наконец началось окончательное завоевание Британии.

В год смерти Кунобелина римский полководец Авл Плавтий с сорока тысячами легионов пересек пролив примерно в том же месте, что Цезарь за столетие до этого, и высадился в Кенте. Римляне быстро захватили земли южнее Темзы, убив одного из сыновей Кунобелина и оставив другого — Карактака — сражаться в одиночку.

Они намеревались обосноваться в этих землях прочно и, переправившись через Темзу, построили у переправы укреплённый форт. Он впоследствии превратился в город, который римляне называли Лондиниумом, а британцы — Лондоном. Наверняка ни один из легионеров и подумать не мог, что со временем форт вырастет в величайший из городов мира и станет столицей империи, территория которой втрое или вчетверо превосходила все владения Рима…

Клавдий лично прибыл в Британию (первый римский император, посетивший остров), чтобы принять изъявления покорности от нескольких племён.

Карактаку пришлось покинуть свою столицу в Камулодуне, в сорока милях севернее Лондона. Камулодун затем стал столицей новой римской провинции Британия и назывался Кольчестер[1] (от латинского «колониальный лагерь»).

Карактак бежал в те земли, которые ныне принадлежат южному Уэльсу, но в конце концов в 51 г. его поймали и отправили как пленника. Его сопровождала семья, и Клавдий, который был вполне пристойным императором, отнесся к нему весьма неплохо.