Валерий Курносов - Путешествие за тайной ЦАРСКОЕ ЗОЛОТО

20 мая командование и политическое руководство легионеров — Чехословацкий национальный совет — приняли решение оружие не сдавать. Всего легион насчитывал в своих рядах около 45 тысяч человек. Железнодорожные эшелоны с чехами и словаками растянулись от Пензы и далее на восток по всему Транссибу. На фоне деморализованной поражениями и капитуляцией армии России это была реальная военная сила.

25 мая 39-летний народный комиссар по военным и морским делам Лев Троцкий выслал на станции, по пути следования славян, телеграмму. Поданным кладоискателя Равиля Ибрагимова текст послания был такой: «Все советы по железной дороге обязаны под страхом ответственности разоружить чехословаков. Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожных линиях, должен быть выброшен из вагона и заключен в лагерь для военнопленных».

За вступление в ряды неприятельской армии Габсбурги грозили бывшим пленным расстрелом. Возврат оружия большевикам, заключившим мир с Австро-Венгрией, обрекал славян на высылку и казнь на родине. Троцкий знал это, но настаивал на своем решении.

Телеграмма наркома славян возмутила. В тот же день,25 мая, 4 тысячи солдат 7-го Татранского стрелкового полка под командованием 26-летнего капитана Радолы Гайды, высадившись из вагонов, взяли Новониколаевск (с 1926 года — Новосибирск). 26 мая бойцы 2-го и 3-го чехословацких стрелковых полков под командованием 35-летнего подполковника Сергея Войцеховского без боя оккупировали Челябинск. 28 мая 5 тысяч бойцов 4-го стрелкового полка имени Прокопа Голого под командованием 32-летнего поручика Станислава Чечека выбили большевиков из Пензы…

В начале выступления чехов и словаков большевики отнеслись к бунту на железной дороге как к явлению краткосрочному. Но ситуация в корне изменилась после того, как 8 июня легионеры совместно с российскими офицерами и правыми эсерами захватили Самару. А затем новые союзники провозгласили в городе на Волге власть Учредительного собрания. Вышло так, что иностранцы объединили антибольшевистские силы, создали боевой кулак рядом с Москвой. До казанского хранилища золотого запаса из Самары было сутки хода по Волге на пароходе.

Неловкие декреты неумелых комиссаров выполнялись столь же безграмотно. Для борьбы с легионерами 28 мая казанский губернский военный комиссар Лев Милх получил указание Троцкого немедленно выслать в Свияжск, а затем в район Пензы полк пехоты, 4 батареи и 2 броневика. За сутки (!) военком сформировал сводный отряд. Боевые единицы лепились военкомом как пирожки.

Когда чекисты узнали о планах переброски в Казань примерно 400 боевиков Савинкова и наличии примерно 600 местных членов тайного «Союза защиты Родины и свободы», сотрудникам губЧК стало не по себе: они понимали, что силы не равны. На учете губвоенкомата к июлю 1918 года в Казани находились 1730 офицеров пехоты, 418 — артиллерии, 80 — кавалерии, 57 — инженерных войск, 80 — пулеметных команд. Плюс 520 военных чиновников. Кроме того, в уездах губернии проживало еще 830 офицеров.

В то время как большевики могли опереться примерно на 1200 пехотинцев и 200 артиллеристов Красной Армии, разбросанных по всей губернии. Из-за просчетов комиссаров золотое достояние страны оказалось фактически беззащитным. Вот почему накануне боев на возникшем фронте чекисты торопились навести порядок в тылу.

В начале июня 1918 года, в здании бывшего казанского военно-окружного суда, где размещалась губЧК, в ходе допросов было установлено, что местная организация офицеров под руководством генерал-лейтенанта Ивана Попова создавалась с января 1918 года.

Но где затаились сам Савинков и его доверенное лицо капитан Калинин, никто не знал. Было непонятно, с какой стороны последует удар по прибывающим поездам и пароходам с сокровищами царской казны.

7 июня в Казань из Самары прибыл быстроходный двухпалубный пароход «Фельдмаршал Суворов» с огромными гребными колесами и паровой машиной в 1500 лошадиных сил. Знаменитый гонщик, которого никто на Волге догнать не мог, вместо пассажиров привез на своем борту часть царского золота. Сопровождал груз отряд особого назначения во главе с руководителем Самарского губкома РКП (б) А. Митрофановым.

В акте о приемке груза было сказано, что под носом у наступавших чехов было вывезено:

«1). 1917мешков золотой монеты с надписью «30.000 руб.» на ярлыках, припечатанных к мешку, за пломбами Самарской Конторы Народного Банка, принятые Казанским Отделением без взвешивания, на перечет мешков, при чем мешков оказалось 1917, наружные оболочки 7 мешков из них оказались расшитыми и были при приеме опечатаны пломбами Казанского Отделения и на ярлыке одного из мешков оказалась надпись 29.510 руб., на другом 20.000 руб., на каковую сумму они и были приняты… <…>

2). Кредитными билетами разных достоинств 6 тюков в заделанном виде, опечатанных печатью Самарской Конторы…

Означенные ценности на сумму 57.499.510 руб. золотом и 30. ООО.000р. кредитными билетами записаны на переходящие ценности Отделения и помещены на хранение в кладовой Казанского Отделения Народного Банка…

Недостающие в мешке 490 руб. по объяснению Комиссара Самарской Конторы составляет обгорелая золотая монета в особом мешке, оставленная при эвакуации в Самарской Конторе».

Так гласит акт приемки очередных ценностей. Пока в здании Казанского отделения государственного (Народного) банка составляли финансовые документы, на соседней улице, в губЧК шли допросы арестованных участников савинковского «Союза…».

По уверениям чекистов, в ходе следствия была выяснена фамилия еще одного участника подполья — некоего прапорщика Сердобольского, сына священнослужителя, который будто бы мог скрываться в кельях мужского Успенско-Богородицкого монастыря в уездном городке Свияжске под Казанью.

Ни за одним другим рядовым членом тайной организации контрразведчики не устраивали погони. Однако за этим фантомом отправился латыш Заковский во главе отряда чекистов и красноармейцев в 60 штыков и сабель. Среди участников рейда был и 21-летний Валентин Несмелое. Вылазка была предпринята 16–19 июня 1918 года…

Странно, но отец Несмелова — профессор казанской Духовной академии Виктор Несмелое родился в Саратовской губернии, в уезде под названием «Сердобольский». Богослов держал дачу рядом с Раифским монастырем и с детства знакомил сына с ценностями храмов, а также с украшениями древних икон, не уступающими в стоимости артефактам из хранилища Госбанка…

Также интересно отметить, что в 1921–1925 годах Заковский возглавит Подольский и Одесский губотделы ГПУ, станет уполномоченным ГПУ Украины по Молдавии. В этот период времени он был замечен в причастности к убийствам и ограблениям перебежчиков, присвоению контрабанды. В декабре 1934 года Заковский стал начальником Ленинградского НКВД, руководил расследованием обстоятельств убийства Сергея Кирова, лично участвовал в допросах, пытках, расстрелах…

17 июня 1918 года, на обратном пути из Свияжска, чекисты Несмелое, Копко и Лавринович, а также четыре бойца интернационального батальона им. Карла Маркса почему-то отправились в сторону от дороги на Казань, в соседний Богородицкий монастырь в Райфе, рядом с дачей Несмеловых.

Как гласит официальная версия, в поисках Сердо- больского чекисты вошли с оружием в один из храмов монастыря и приблизились к алтарю. Возмущенный монах попытался протестовать, но был сбит с ног. Его выволокли за волосы на двор. Монахи ударили в набат, визитеров разоружили и заперли в сарае, а также разбежались по соседним деревням с просьбой помочь «отбиться от приехавших грабителей».

На рассвете 18 июня в монастыре собралась толпа возмущенных крестьян. Чекисты и красноармейцы были избиты и расстреляны. А их трупы сожжены на костре. Причем двое сгорели заживо. 19 июня утром отряд Заковского нагрянул в обитель и отбил у братьи останки погибших. Но стоило отряду при отступлении зайти в соседнюю деревню Осиново, как крестьяне вилами закололи еще двоих бойцов…

Интересно, что с 14 по 17 июня 2006 года в Казани проходил Международный форум спецслужб. В совещании принимали участие около 200 контрразведчиков в составе 75 делегаций из 51 страны мира, а также представители Антитеррористического комитета ООН и Антитеррори- стического центра СНГ. 17 июня, совместно с президентом Татарстана Минтимером Шаймиевым, в Райфе участники форума открыли памятник «Примирение».

Но зачем вообще московский чекист Заковский оставался в Казани после провала приказа о внедрении в ряды подполья? Еще более странна судьба напарника Заковского — Клементия Штримпфлера. 13 июня напарник был расстрелян. В советское время казанский историк Алексей Литвин сообщил, «что Штримпфлер, левый эсер, оказался провокатором, и чуть было не провалил всю операцию». «Появление провокатора в рядах ВЧК было случаем настолько исключительным, что этот вопрос специально обсуждался на заседании Совнаркома РСФСР 15 июня 1918 г.».