Георг Пфайльшифтер - Теодорих Великий

Независимо от того, служили ли остготы в императорской армии, или отправились к братским народам, или остались как мирные жители в Италии, — все они либо влились в состав других народов, либо погибли в боях. На протяжении тех двух поколений, когда остготы владели Италией, состав ее населения не изменялся. Теперь положение стало совершенно иным. Увеличилось количество кровосмесительных браков — в прежние времена это было почти исключено, — в результате чего коренные итальянцы, намного превосходившие по численности остготов, полностью «впитали» их в себя. С остготами произошло то же, что двадцать лет тому назад случилось с вандалами, — они перестали существовать как народ.

В процессе Великого переселения не просто погибло ужасающе большое количество людей — были стерты с лица земли целые народы. Все восточногерманские племена: готы, вандалы, бургунды, гепиды, скиры, ругии, герулы — были потеряны для немецкой нации. И те из них, кто не был полностью уничтожен, стали в подавляющем большинстве романизированными вследствие как численного превосходства самих римлян, так и их гораздо более высокой культуры. Это относится прежде всего к Италии и Испании. В какой-то мере то же самое можно сказать и о тех западногерманских племенах, которые вступали в тесный контакт с римлянами. Исключение составляла разве что Галлия: там основной состав римского населения не претерпел существенных изменений, так как здешние римляне отнеслись к франкским захватчикам крайне настороженно. Только в самых отдаленных областях Империи: на Рейне и на Дунае — германцам удавалось сохранять свою самобытность. В остальных же частях распавшейся Западной Римской империи все подверглось романизации: языки, культуры, нации. И конечно же, эти романизированные германцы уже не способны были поддерживать боевой «германский дух», поэтому германским завоевателям не удалось германизировать римский мир. То, что можно сказать об остготах — наиболее одаренном и способном к просвещению германском племени, которое интенсивнейшим образом общалось с римлянами в их собственном отечестве, — можно сказать в общем и целом обо всех германцах. К этому остается добавить лишь одно: печальный финал их переселений означал чрезвычайно большую потерю для германской нации, и это относится ко всем без исключениям странам, где проживали представители этой нации.

Германское переселение народов полностью изменило как внешние очертания, так и внутреннюю структуру Западной Европы. Восточногерманские племена нанесли первый серьезный урон, казалось бы вечному, зданию Римской империи. Они сокрушили его стены и преодолели сильнейшее сопротивление его обитателей. Но при этом они и сами погибли. Можно сказать, что они принесли себя в жертву. Однако эта жертва была не напрасной. Так как именно их изнурительной борьбе западногерманские франки обязаны тем, что им удалось на месте разрушенного здания Западной Римской империи возвести новое, более совершенное строение. Разумеется, германское переселение народов не столь сильно коснулось Восточной Римской империи (названной впоследствии Византийской). Германцы не оказали никакого влияния на общую культуру Востока и ее дальнейшее развитие. Большие изменения в этой культуре произошли только в результате арабского и славянского переселений народов.

После описанных выше событий Италия, как и провинция Африка, стала подчиняться непосредственно византийскому императору. Равенна стала местом пребывания императорского наместника, или экзарха. Он избрал своей резиденцией королевский дворец Теодориха. О том, что совсем недавно здесь была столица Остготского королевства, напоминали не только этот дворец и гробница короля, но и готские церкви. И хотя Равенна уже в 540 году стала византийским городом, эти церкви продолжали служить готам до середины 550-х годов. В 551 году в Равенне был изготовлен на папирусе документ, который сохранил для нас такую информацию:

«Клирики готской церкви святой Анастасии получили от юридического поверенного Петра под поручительство диакона Аламота взаймы 120 солидов. Для погашения этого долга они обязуются передать восемь наделов маршевой земли, стоимостью 180 солидов, а причитающуюся им сдачу в 60 солидов примут наличными».

Этот документ подписали очень многие люди: арианский Папа Уфитахари, двое пресвитеров — Виталиан и Оптарит, диакон Суниафритас, иподиакон Петр, трое клириков — Вилиарит, Павел и Тевдила, двое законников (ученых мужей) — Мерила и Вилиарит и другие. Из документа видно, что готская церковь св. Анастасии имела большой штат священников и недвижимую собственность. Но уже через несколько лет Юстиниан I передал все движимое и недвижимое имущество всех готских храмов в Равенне и ее окрестностях архиепископу Агнеллу. И архиепископ сделал все от него зависящее, чтобы возвратить эти еретические храмы в лоно Ортодоксальной Церкви. К нашему большому сожалению, Агнелл считал, что нужно безжалостно разрушить все напоминающее о варварах, исповедующих другую веру, — в том числе и великолепнейшие мозаичные панно во дворцовой церкви Теодориха.

Разумеется, он тут же приказал изготовить из мозаики поясной портрет Юстиниана I в этой церкви. Точно так же действовали ортодоксальные христиане и в других городах и весях. И довольно скоро все остготское исчезло из общественной жизни Италии, за немногим исключением тех мест, где остготы жили общиной. Те римляне, которые верой и правдой служили Теодориху и его преемникам, стали персонами нон грата еще до того, как Остготское королевство перестало существовать. Одним из таких людей был Кассиодор. Что должны были делать верно служившие остготам знатные римляне после того, как Велизарий в 540 году отправил в Константинополь всю королевскую семью и большинство высокопоставленных остготских сановников и стало совершенно ясно, что отныне страной будут править византийцы? Пойти на службу к императору? Но для этого они были слишком горды и слишком стары. И они перестали участвовать в общественной жизни страны. Правда, не все. Такие римляне, как Кассиодор, для которых работа была смыслом жизни, не могли сидеть сложа руки. В то время в самых широких кругах населения Италии стал распространяться религиозный аскетизм. И поскольку эти римляне прекрасно осознавали огромную роль Церкви — особенно в те дни, когда страна начинала приходить в упадок, — они посвятили остаток своей жизни и всю свою энергию церковно-религиозной и монастырской деятельности. Они отдали часть своих земельных владений под монастыри и, став духовными отцами монастырских братии, трудились без устали в тесном кругу своих единомышленников. Основной своей целью они считали спасение человеческих душ и обеспечение духовных потребностей человека — как настоящего, так и будущего. Примерно в 540 году Кассиодор, после того как он в течение десятилетий верой и правдой служил четырем остготским королям, вернулся в Южную Италию, в принадлежавшее ему в провинции Бруттия[64] поместье, и неподалеку от Сквиллаце основал Виварийский монастырь. В это же время патриций Либерии основал монастырь в Кампании.

Эти люди услышали настойчивое веление времени и постарались следовать ему. Так, святой Бенедикт (а многие другие сделали это раньше его) в 525 году удалился от мира, а в 529 году отправился из Субиако и Монте-Кассино в добровольное изгнание. Какие все же разительные перемены произошли в VI веке! Верные ученики святого Северина «перенесли его останки в Неаполь и похоронили их на вершине выступающей в море скалы, где красовалась великолепная вилла Лукулла, которую они превратили в монастырь… Святой и его набожные монахи пришли на смену известному своей расточительной роскошью Лукуллу — это весьма яркий символ… С таким же достоинством вступил во владение виллой императора Нерона в верхнем Анио святой Бенедикт, а святой Колумбан и его соратники стали владельцами античных терм того же императора в Луксовии. Подобные события весьма осязаемо демонстрируют знамения времени».

Истинная значимость деятельности этих скромных людей выходит далеко за пределы и их страны, и их времени! Святой Бенедикт ввел в своем монастыре разработанный им до мельчайших подробностей милосердный и мудрый устав, даже не подозревая о том — а распространение этого устава в мире шло очень медленно, — что западноевропейское монашество постепенно перейдет на новые рельсы и что дела монахов-бенедиктинцев получат в последующие 500 лет мировое признание. Широкому кругу своих современников святой Бенедикт был известен как истинный праведник, которого навещал сам король Тотила. Там, наверху, на живописной горе, возвышающейся над Сан-Жермано, он творил добро примерно в те же дни, когда Кассиодор шел той же дорогой: независимо от Бенедикта, о котором он нигде ни разу не упомянул, основал свой монастырь.