Светлана Богина - Революционер-народник Порфирий Иванович Войноральский

После разгрома революционного движения в России, организации "Земля и воля", крестьянских выступлений в стране и польского восстания 1863 г. наступил разгул реакции. Были распущены земские учреждения столичной губернии, земства подчинены губернаторам. Студентам запрещалось не только организовывать кружки, но и кассы "вспомоществования". Но даже в этих условиях революционеры не сложили оружия.

Во второй половине 1863 г., когда Войноральский находился в Яренске, в Москве на базе землевольческой группы, сложившейся вокруг Николая Андреевича Ишутина, образовался народнический кружок. В него вошли и несколько товарищей Войноральского по пензенской гимназии -- Н. А. Ишутин, Д. А. Юрасов, М. Н. Загибалов, Д. В. Каракозов, а также другие его земляки. Кружок получил название ишутинского. Ишутинцы затем связались с провинциальными кружками и отдельными революционерами в Саратовской, Нижегородской, Смоленской, Калужской губерниях.

В 1864 г. ишутинцы установили связь с польским подпольем в Москве и вместе с поляками организовали побег из пересыльной тюрьмы и отправку за границу выдающегося польского революционера Ярослава Домбровского, одного из руководителей восстания 1863 г.

В отличие от "Земли и воли" ишутинцы сделали вывод о неспособности крестьянства быть главной движущей силой революции. Революционной интеллигенции ишутинцы отводили роль учителя в политическом просвещении народных, масс. В соответствии с этими взглядами ишутинский кружок действовал в трех направлениях: пропагандистском, просветительском и заговорщическом. В пропаганде социалистических идей ишутинцы следовали программе Чернышевского, изложенной в романе "Что делать?": устраивали ассоциации, артели (переплетную, швейную и др.).

В середине 1865 г. в Москву к Ишутину приезжает И. А. Худяков, который стоял во главе петербургского кружка. Между ними состоялись переговоры об объединении московского и петербургского подполий. Худяков писал; "Ишутинский кружок, с которым я познакомился еще летом 1865 г., был одним из замечательных явлений того времени... Эти люди отказались от всех радостей жизни и с самоотвержением молодости посвятили себя делу народного освобождения". Он отмечал далее, что "... в России пробудилась потребность политической свободы. И потребность эта стала всего сильнее чувствоваться с 1861 года со времени освобождения крестьян. Человек, переставший быть рабом, должен быть свободным, а без права выбирать чиновников и требовать их к отчету он остается рабом своего начальства". Сам Н. А. Ишутин так характеризовал причины объединения молодежи в революционный кружок: "Что же делать, ежели скорбь народа дошла до молодежи и больно отозвалась в их сердце, и они хотят помочь ему? Что же делать ежели в благосостоянии народа они видят благосостояние родины. Ведь это народолюбцы!"

Обо всей этой деятельности Войноральский получал скудные сведения из писем Дмитрия Юрасова. Ему страстно хочется быть в курсе всех дел. Он настойчиво приглашает Юрасова приехать в Яренск. Наконец Войноральский получает сообщение Юрасова о возможном своем скором приезде и об общих товарищах по гимназии и университету -- Дмитрии Каракозове, Николае Хлебникове, Владимире Шилле. 27 мая 1865 г. Юрасов писал Войноральскому: "Мы расстались с тобой, когда многое еще не были выяснено -- с тех пор прошло много времени, и нам не приходилось говорить, как следует. Немудрено, найдем друг в друге перемены; я расскажу, что делалось без тебя и что занимает нас теперь. Это будет для тебя интересно, и я уверен, мы не разойдемся с тобой -- по крайней мере в главном. Письмо твое я не получил, но если тебе нужны деньги, то напиши, я постараюсь прислать". В другом письме от 5 октября 1865 г. Юрасов сообщал о прекращении деятельности пензенского кружка, членами которого, очевидно, они были.

Войноральский не оставляет надежды на освобождение из ссылки. В конце 1865 г. он пишет на имя министра внутренних дел следующее заявление: "В настоящее время я нахожусь в ссылке уже около четырех лет. Тяжесть наказания, которое я несу, увеличивается еще более тем, что не имею возможности быть полезным отечеству настолько, насколько позволяют силы... что по моему убеждению, укоренившемуся во мне благодаря полученному мной воспитанию в гимназии и университете, составляет обязанность каждого честного гражданина. Я же, напротив, в продолжение уже четырех лет нахожусь в положении тунеядца... потому что, несмотря на горячее желание найти себе какую-либо работу, достигнуть этого нельзя, и хотя не по закону, то по крайней мере на деле, лишенному прав гражданства". И это письмо Войноральского осталось без ответа. Тогда он направил письмо министру внутренних дел, минуя администрацию ссылки, через своего товарища в г. Устюге. Но у того был проведен обыск, нашли письмо Войноральского. Войноральского отправили в другой уездный город Вологодской губернии --Вельск. Одновременно с Войноральским из Яренска был выслан и его товарищ по ссылке Журавский, сосланный за участие и польском восстании 1863 г.

Журавский писал Войноральскому из Пинеги о необходимости приложить все силы для развертывания революционной деятельности на понятном им обоим условном языке: "Двигайся, сколько можешь: ко сну везде клонит, в Яренске же более чем где-либо, но подумай сам, что выйдет, если подобно прочим уснем и мы?.. Теперь более чем когда-либо, нам нужно быть честными; иначе нас совесть замучит. Итак, брат мой дорогой, продолжай начатое".

Да, совесть честного человека в России не могла молчать! Именно поэтому Войноральский и его друзья стали врагами самодержавной власти в России и встали в ряды революционеров, борцов за свободу народа.

Прошел февраль, март 1866 г., а Дмитрий Юрасов все не приезжал к Войноральскому. Приехать он не смог, поскольку был арестован в связи с неожиданно последовавшими событиями.

4 апреля 1866 г. по всей стране пронеслась весть о покушении на Александра II, совершенном Д. Каракозовым. Он выстрелил в царя, прогуливавшегося по Летнему саду, но промахнулся, и был сразу арестован. В его кармане обнаружили прокламацию "Друзьям-рабочим", переписанную от руки. В ней было сказано: "Братцы, долго меня мучила мысль и не давала мне покоя -- отчего любимый мною простой народ русский, которым держится вся Россия, так бедствует? Отчего ему не идет впрок его безустанный тяжелый труд, его пот и кровь, и весь-то свой век он работает задаром? Отчего рядом с нашим вечным тружеником -- простым народом: крестьянами, фабричными и заводскими рабочими и другими ремесленниками, живут в роскошных домах-дворцах люди, ничего не делающие, тунеядцы, дворяне, чиновная орда и другие богатеи, и живут они на счет простого народа, чужими руками жар загребают, сосут кровь мужицкую... сообразите, что царь есть самый главный из помещиков. Царь и посылает своих генералов с войсками наказать крестьян-ослушников, и стали эти генералы вешать крестьян и расстреливать... за неплатеж откупных денег в казну, за недоимки у крестьян отнимают последнюю лошаденку, последнюю корову, продают скот с аукциона и трудовыми мужицкими деньгами набивают царские карманы... и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ". Далее в прокламации говорилось в соответствии с программой ишутинской организации, какой будет жизнь народа без царя и помещиков.

Акция была неожиданной для многих членов ишутинской организации. Хотя целью этой организации и было свержение самодержавия и даже убийство царя, если тот не примет требований народа. Но покушение на царя не рассматривалось как первоочередная задача и официального согласия на него от организации Дмитрий Каракозов не получал. Имея плохое здоровье, он боялся, что не успеет сделать ничего значительного для народа, и ошибочно полагал, что убийство царя поможет революционерам в осуществлении их цели --свержении самодержавия в России. Он тайно от большинства членов организации уехал из Москвы и получил фактическую поддержку у группы Худякова --петербургского отделения ишутинской организации.

Покушение на царя повлекло за собой разгром ишутинской организации и не позволило осуществить намечавшийся план освобождения из сибирской ссылки Н. Г. Чернышевского. Этот план тщательно подготавливался ишутинцами с 1865 г.

Осужденные ищутинцы получили разные сроки каторги и ссылки. По удивительному стечению обстоятельств несколько человек из них, в том числе Странден, Юрасов, Загибалов, отбывали Нерчинскую каторгу в Александровском заводе вместе с Чернышевским.

После казни Каракозова в руки архангельской администрации попало письмо Войноральского Журавскому, из которого обнаружилась связь Порфирия Ивановича с его друзьями-ишутинцами, привлеченными к суду.

Это послужило предлогом продления северной ссылки Войноральского еще на несколько лет.

В марте 1867 г. его перевели в г. Пинегу Архангельской губернии, где он прожил год и три месяца, а с июня 1868 г. -- в г. Мезень той же губернии "вследствие замеченных вредных стремлений".