Герберт Аптекер - Колониальная эра

Крутой подъем цен, сопровождавший данный процесс, способствовал стремительному росту прибылей, но одновременно он усугубил и без того нищенское положение масс, так как реальные заработки бедняков неуклонно снижались. О том, что происходило, можно судить по следующим данным: в Англии цены с 1501 по 1650 год возросли примерно на 250 процентов, а рост заработной платы отставал настолько, что реальные заработки в 1700 году составляли не более 50 процентов по сравнению с уровнем 1500 года.

Не удивительно, что Джон Уинтроп, первый губернатор колонии Массачусетс-Бей, объясняя иммиграцию из Англии, заявил: «Для Англии все большей тягостью становятся ее обитатели»; а королева Елизавета, совершив поездку по своим владениям, воскликнула: «Везде бедняки!»

Таким образом, с самого начала английские колонии служили предохранительными клапанами для снижения высокого социального давления, образованного эксплуатацией и угнетением в европейских государствах, и это положение сохранялось даже в начале XX столетия. Англия, Шотландия, Ирландия, Франция, Германия, Италия, Греция, Швеция, Польша, Россия и другие страны были тем резервуарам, откуда на протяжении столетий двигались на Запад миллионы тружеников, принося с собой свое мастерство, свою силу и свои чаяния.

Первым по времени районом вне Европы, вызвавшим праведные воздыхания благочестивых миссионеров, привлекшим к себе благосклонные взоры алчных купцов и освященные мечи милостивых государей, явился тот земельный массив, который был расположен ближе всего и который нужно было обогнуть, чтобы достичь сказочных богатств Азии, — иными словами, Африка.

Начало военному покорению Африки и порабощению части ее населения в новое время было положено Португалией в середине XV столетия; в последующие годы к этому прибыльному предприятию присоединились Испания, Англия, Франция и Голландия.

Начало современной африканской работорговли на полстолетия предшествовало путешествию Колумба в Западный мир. Первым шагом явились налеты европейцев на западноафриканское побережье и захват ими, посредством довольно грубых и самочинных действий, местных жителей для продажи их на европейских рынках, преимущественно (поскольку речь идет о первых годах работорговли) в Португалии и Испании.

Самое раннее уцелевшее документальное свидетельство об экспедиции с целью поимки рабов — это дневник Азурары, возглавившего один из налетов португальских работорговцев, предпринятый в 1446 году. Оно типично для сотен документальных свидетельств, которым предстояло появиться на свет в будущем, и мы вправе подробнее остановиться на этом событии и ознакомиться с ним по описанию, сделанному его ведущим участником. Корабль Азурары пристал к берегу в центральном районе западного побережья Экваториальной Африки. Солдаты кучей ринулись на берег, захватили в плен нескольких любопытствующих и сразу же устремились во внутренние области в поисках новых жертв. Здесь они обнаружили поселение; что же касается остального, то мы обратимся непосредственно к документу:

«Они обратили свои взоры в сторону деревушки и увидели, что негры вместе с женщинами и детьми второпях покидали свои хижины, заметив приближавшегося врага. Однако они [португальцы] с именем св. Якова, св. Георгия, а также своей родины Португалии на устах сразу же набросились на них, убивая и захватывая в плен всех, кто попадался под руку. Вот тогда-то вы могли бы насмотреться, как матери бросали своих детей, а мужья — жен, чтобы как можно скорее избежать опасности.

Одни прятались в воде; другие надеялись спастись, спрятавшись под своими хижинами; третьи запрятали своих детей в лежавшие на берегу морские водоросли (где их и нашли позднее наши люди), надеясь, что там они останутся незамеченными. И наконец наш господь бог, воздающий награду за каждое доброе деяние, пожелал, чтобы за тяжкий труд, который они взяли на себя, служа ему, они одержали в тот день победу над своими врагами, а также получили вознаграждение за все свои усилия и траты, ибо они захватили в плен указанных негров — мужчин, женщин и детей — в количестве 165 человек, и это не считая тех, кто погиб и был убит».

Как свидетельствует приведенная цитата, с зверством, обнаруженным в этом деле, могло поспорить одно лишь религиозное ханжество. Так, среди судов, использовавшихся в операциях по работорговле любимым морским героем «доброй королевы Бесс»[2] — сэром Джоном Хокинсом, два корабля носили названия «Иоанн Креститель» и «Иисус».

Этот процесс грабежа и резни — самое прибыльное, за исключением войны, из всех деловых предприятий, знаменующих эру капитализма, — длился свыше четырех столетий; по жестокости он не имеет себе равных во всех ужасающих анналах человеческого угнетения. И как центральная черта процесса первоначального накопления капитала он является главным составным элементом истории капитализма — американского капитализма в особенности.

На протяжении первых пятидесяти лет операции по работорговле служили средством обеспечения рабочей силой плантаций южной Португалии и рудников Испании, а также обеспечения указанных стран, Франции и Англии домашними слугами. Затем, с открытием обоих американских континентов, которые нуждались прежде всего в выносливой рабочей силе, знакомой с горным делом и сельским хозяйством, была утверждена особая функция Африки как крупного резервуара значительной части этой рабочей силы.

В этом-то, очевидно, и должна была заключаться, с точки зрения капиталистической экономики и этики, роль Африки — роль, имевшая особое значение для Северной Америки, в первую очередь для тех ее районов, которым предстояло стать Соединенными Штатами. Особое значение для Северной Америки она имела потому, что в момент появления там европейцев на всей территории, носящей ныне названия Канады и Соединенных Штатов, насчитывалось не более миллиона жителей («индейцев», как прозвали их европейцы), из которых на всю область от Мэна до Флориды и от океана до Аппалачских гор приходилось, вероятно, лишь около 200 тысяч мужчин, женщин и детей.

В связи с нехваткой коренного населения, труд которого можно было эксплуатировать, возникла необходимость в массовом ввозе рабочей силы; в первую очередь она нужна была, и именно в значительных количествах, той плантационной экономике, которую предстояло создать в благоприятных климатических и почвенных условиях, обнаруженных европейцами в зоне от нынешней Флориды до Мэриленда. А плантационная экономика, в противовес системе ведения сельского хозяйства с помощью многочисленных фригольдеров, представляла особый интерес для правителей Англии, так как она давала в их руки лучшее средство держать под своей властью громадную рабочую армию, необходимую для производства сырьевых материалов, отсутствовавших в самой метрополии.

Для такой экономики требовались многочисленные, лишенные собственности и относительно несвободные рабочие кадры. Значительную часть населения этой категории, преимущественно в форме кабальных слуг (о которых подробнее речь пойдет позднее[3]), предстояло поставлять метрополии и другим районам Европы. И все же бо́льшая часть европейского населения нужна была в самой Европе; оголить собственный континент — значило бы нерасчетливо убить курицу, чтобы поживиться ее золотыми яйцами. Кроме того, сотни тысяч рабочих со временем понадобились в колоссальной области, расположенной к северу от Мэриленда, где и сельскохозяйственные (культуры и форма ведения экономики стали совершенно иными.

Путь к ввозу рабов для работы в Английской Америке из густо населенных областей Центральной и Южной Америки был закрыт, так как эти территории уже подпали под господство Испании и Португалии и эксплуатировались ими. Не было возможности ввозить рабов и из Азии, так как, во-первых, покорению Азии суждено было случиться лишь спустя много поколений после путешествия Колумба, а во-вторых, даже независимо от этого, силы и техника европейских государств в ту пору были еще недостаточно развиты, чтобы справиться с проблемой транспортировки рабов морским путем из Азии в Америку.

В условиях, существовавших в XVI и XVII столетиях, возможно было единственное решение — и оно было избрано: покорение и порабощение Африки. Здесь находился континент площадью чуть ли не в 30 миллионов квадратных километров, расположенный достаточно близко и к Европе и к Америке, чтобы он мог быть освоен средствами наличной техники. Кроме того, он был населен миллионами людей, находившихся на сельскохозяйственной стадии цивилизации; здесь в течение многих столетий они разводили прирученный рогатый скот, выплавляли железо (в Африке этому научились, вероятно, раньше, чем во всем остальном мире), ткали хлопчатобумажные материи, выделывали мыло, стекло, гончарные изделия, одеяла.