Украинское движение в Австро-Венгрии в годы Первой мировой войны. Между Веной, Берлином и Киевом. 1914—1918 - Дмитрий Станиславович Парфирьев

Заклинских дополняют эпистолярные материалы из фондов журналиста И. Калиновича и письма к жене известного украинского деятеля О. Маковея. Некоторые документы, связанные с историей украинского движения в годы войны, хранятся в фонде «Отдельные поступления». Материалы ОР ЛННБУ, касающиеся истории Первой мировой войны, почти не введены в оборот украинскими историками. Особенно это касается писем из фонда Заклинских. С большинством из них до автора этих строк никто не работал, хотя последний из братьев Заклинских, Ростислав, до своей смерти в 1974 году успел систематизировать семейный архив и снабдил многие единицы хранения информационными справками.

Подготовка взятия украинцами власти в Галиции и Буковине и провозглашение ЗУНР в ноябре 1918 года освещены в мемуарной литературе и документальных публикациях очень хорошо. Сотни материалов, связанных с этими эпизодами, вошли в пятитомный сборник документов по истории ЗУНР, изданный коллективом украинских ученых в 2001–2012 годах[79]. Одни политики (К Левицкий[80], Л. Цегельский[81], В. Панейко[82], А. Артимович[83]) опубликовали отдельные воспоминания о предыстории создания ЗУНР, другие (Е. Попович, А. Чернецкий) сделали в своих мемуарах особый акцент на этом этапе[84]. Первые заседания УНСовета и атмосферу во Львове в преддверии 1 ноября 1918 года детально передал в своем дневнике один из лидеров стрелецкого движения И. Боберский[85]. Контакты западных украинцев с соплеменниками с востока в 1918 году освещены в воспоминаниях политиков из Поднепровской Украины: А. Севрюка, П. Скоропадского и Д. Дорошенко[86], а также в дневниках Д. Донцова и Е. Чикаленко[87]. Широко известны мемуары министра иностранных дел Австро-Венгрии О. Чернина[88], в которых содержатся сведения о роли украинских политиков Австро-Венгрии в брестских мирных переговорах Центральных держав с УНР.

Массив опубликованных источников дополняют архивные материалы: в фонде политика Осипа Назарука в ЦГИАУЛ отложились написанные им от руки протоколы заседаний УНСовета в последние дни перед провозглашением ЗУНР. В варшавском Архиве новых актов сохранилась подборка переводов донесений украинских активистов о взятии власти в городах и поветах Галиции в ноябре 1918 года.

В державе Габсбургов восточнославянское население имело значительный удельный вес в трех регионах: Подкарпатской Руси (Закарпатье), Галиции и Буковине. В 1867 году Австрийская империя была преобразована в дуалистическую Австро-Венгрию, и эти регионы разошлись по разные стороны: первый вошел в состав Транслейтании (земли венгерской короны[89]), а второй и третий – остались под управлением Вены, став частями Цислейтании. Сами автохтоны Галиции и Буковины называли себя «русинами», а в официальных документах на немецком языке именовались «рутенами» («die Ruthenen»). К концу XIX века этноним «украинцы» стал превалировать в среде русинской интеллигенции. Если у русинов Закарпатья украинская идентификация почти не была распространена, то в Галиции и на Буковине к началу XX века украинские деятели уже объединились в политические партии и избирались в австрийский парламент (рейхсрат) и местные представительные органы – галицийский и буковинский сеймы (ландтаги). Именно поэтому, говоря об «украинцах Австро-Венгрии», мы имеем в виду «украинцев Австрии».

Королевство Галиции и Лодомерии с центром во Львове, или просто Галиция, было самым крупным по площади коронным краем Цислейтании и составляло более четверти ее территории. В 1914 году во всей Галиции проживало 3 млн 380 тысяч русинов, то есть около 42 % населения региона, что немного уступало доле поляков (46,5 %). В составе Галиции выделялись две части – западная с центром в Кракове и восточная с центром во Львове. Если в Западной Галиции к 1910 году поляки составляли 88,2 %, евреи – 7,9 %, а русины – всего 3,6 %, то в Восточной Галиции – 24,5, 12,4 и 62,4 % соответственно. Таким образом, почти все галицийские русины проживали в восточной половине региона. Более 90 % их были крестьянами[90]. Во Львове же русинов насчитывалось всего 19,1 %, тогда как поляков – 51,2 %, а евреев – 27,8 %. При этом почти все львовские евреи и многие русины в быту говорили по-польски. Как следствие, в социокультурном отношении Львов был безусловно польским городом[91].

В коронном крае Герцогство Буковина с центром в Черновцах к 1910 году русины составляли 38,4 % населения и преобладали в северных районах, а румыны – 34,4 % и жили в основном на юге[92]. Значительный удельный вес в регионе имели также евреи (12,9 %), немцы (8,1 %) и поляки (4,6 %). Как и в Галиции, более 90 % местных русинов были крестьянами. В городах преобладали евреи.

Русины Галиции и Буковины, в отличие от малороссов по ту сторону границы, могли развивать национальную и культурную жизнь и получать образование на родном языке – принятая в 1867 году конституция гарантировала это право всем народам Цислейтании. Между галицийскими и буковинскими русинами существовал ряд различий: первые, за редким исключением, исповедовали грекокатоличество, вторые – в основном православие[93]. Если в Галиции принадлежность к украинцам (русинам) определялась по вероисповеданию, то на Буковине – по языку, поскольку большинство румын тоже были православными. Наконец, на Буковине ни один народ не занимал доминирующего положения: политические споры разрешались в рамках межнациональных коалиций. Историки выделяют особое региональное сознание, построенное на основе межнационального согласия и многоязычия – так называемый «буковинизм»[94]. В Галиции же во всех сферах первенствовали поляки: наместник императора назначался из числа польских аристократов, ключевые посты в администрации занимали поляки, делопроизводство велось на польском языке. Попытки русинов изменить статус-кво блокировались влиятельным польским лобби в Вене[95].

Во второй половине XIX века среди русинов Галиции зародились два политических течения – русофильское и народовское. Русофилы считали галицийских русинов частью большого русского народа, проживающего на территории от Карпат до Урала, а народовцы – частью единого украинского народа на территории от Карпат до Кавказа. Костяк русофильского лагеря составляли греко-католические священники и люди консервативных взглядов. Среди народовцев поначалу преобладали студенты, гимназисты и семинаристы. Русофилы не желали брать за основу литературного языка «народный» диалект и использовали в печати так называемое «язычие» – церковнославянский язык с примесью польских, русских и «своих» слов. Народовцы, вдохновленные творчеством Тараса Шевченко, наоборот, стремились создать литературный язык на основе крестьянского просторечия. Во Львове они основали общество «Просвита» (1868) и «Общество имени Т. Шевченко» (1873).

Галицийские народовцы редко бывали на Поднепровской Украине и вообще за пределами своего региона и считали путешествия «лишней и ненужной вещью», причем