Александр Коржаков - Ближний круг «царя Бориса»

– Эта девочка полюбила власть. Давайте попробуем сделать из нее вице-президента.

…Второго ребенка Таня родила почти в тридцать пять лет. Маленькому Глебу наняли нянек, которые занимались с ним круглые сутки. А мама тем временем реализовывала себя в предвыборном штабе. Глеб – мой крестник, и я переживаю, что теперь лишен возможности, видимо навсегда, навещать малыша. Однажды, находясь в служебной командировке в Цюрихе, я зашел в магазин детских вещей. Накупил Глебу целый ворох малюсеньких ботиночек, штанишек, курточек… Он из них, конечно, уже давно вырос.

Равнодушие Татьяны к своему второму сыну коробило меня. Никакая политика не оправдывает мать, которой некогда заниматься крохотным человечком. Увы, в таких случаях я старомоден – лучше бы уж Таня стала нормальным «членом семьи», а не «членом правительства».

Поработав в Кремле на законных основаниях советником папы по имиджу, она приобрела огромный опыт. Теперь имидж Ельцина – удел историков, а советовать им бесполезно.

Впрочем, вскоре после отставки Бориса Николаевича началась активная семейная работа по организации его фонда. Здание нашли в самом центре – первое по Кремлевской набережной от Водовзводной башни, у Большого Каменного моста, свежеотреставрированное, площадью около 4 тысяч квадратных метров, с огороженной территорией, стоянкой для транспорта. Продажную (!) цену для фонда Московское правительство назначило достаточно низкую – 1000 долларов за квадратный метр, без всякого тендера, т.е. всего четыре миллиона баксов.

Приехали смотреть Татьяна, Абрамович, Мамут, Юмашев и прочие. Ходили, цокали языком. Облазили все. Понравилось очень. В заключение Татьяна Борисовна вопросительно взглянула на семейных спонсоров. Роман Аркадьевич Абрамович в привычном стиле Джека Лондона начал рассказывать о Чукотке, но под усиливающейся требовательностью взгляда все же промямлил, что миллион он закроет. «Саша, а вы что?» Александр Мамут тоже сослался на финансовые невзгоды, но на ориентир Абрамовича все же вышел. «Это два, а остальные кто же закроет?» – с видом бедных родственников переспросили Таня с Валей. «Ищите!» – был ответ. Кажется, ищут до сих пор, не у себя же брать. А молодежь, как известно, в зависимости от достатка выбирает, кто «пепси», а кто милое полярному сердцу «Челси».

19 июня 1996 года в 17 часов 20 минут на проходной Дома Правительства дежурные милиционеры остановили двух «активистов» предвыборного штаба Ельцина: Евстафьева и Лисовского. Те несли картонную коробку, плотно набитую американскими долларами. В ней лежало ровно 538 тысяч. Купюры были новенькие, аккуратно перетянутые банковскими ленточками.

Еще весной в Службу безопасности Президента поступала информация: деньги, предназначенные для предвыборной борьбы Б. Ельцина, самым банальным образом разворовываются в штабе. Их переводят за границу, на счета специально созданных для этого фирм.

Сам факт воровства меня не удивил, но масштабы впечатляли. Расхищали десятками, а потом и сотнями миллионов долларов. На «уплывшие» средства можно было еще не одного президента выбрать.

Докладывая Ельцину о злоупотреблениях в предвыборном штабе, я в очередной раз отмечал: ему совсем не нравилось слышать о воровстве. Борис Николаевич понимал, что некоторые люди, называющие себя «верными друзьями, единомышленниками», на самом деле просто обогащались на этой так называемой «верности».

Однажды после очередного доклада, тяжело вздохнув, Президент поручил мне лично контролировать финансовую деятельность выборной кампании.

Частью проверки стало оперативное мероприятие в Доме Правительства, в кабинете 217. Этот кабинет принадлежал заместителю министра финансов России Герману Кузнецову. У него, правда, были еще два кабинета – в министерстве и штабе.

В ночь с 18 на 19 июня сотрудники моей службы негласно, но в соответствии с законом об оперативно-розыскной деятельности проникли в означенный кабинет и вскрыли сейф. Там они обнаружили полтора миллиона долларов. Никаких документов, объясняющих происхождение столь крупной суммы денег в личном сейфе заместителя министра, не было. Зато хранились «платежки» на несколько сотен миллионов долларов, показывающие, как денежки распылялись по иностранным банкам.

Нужен был легальный повод для возбуждения уголовного дела и пресечения порочной практики. Повод этот представился на следующий же день.

За деньгами в кабинет 217 пожаловали бывший пресс-секретарь Чубайса Евстафьев и рекламо-шоу-бизнесмен Лисовский. Спокойно загрузили коробку и даже оставили представителю Кузнецова расписку. Наверное, это была самая лаконичная расписка в мире – «500 000 у.е.» и подпись Лисовского.

Затем оба доллароносца, настороженно оглядываясь, вышли из «ворохранилища», миновали лифт и спешно спустились по лестнице. На проходной их уже поджидали… Вот, собственно, и весь «переворот» – именно так окрестили эту историю те, кому помешали привычно воровать.

О происшествии на проходной мне доложил полковник В. Стрелецкий, начальник одного из отделов Службы безопасности. Подразделение Стрелецкого – по пресечению коррупции в высших эшелонах власти – располагалось там же, в Доме Правительства.

После телефонного разговора с полковником я позвонил М. Барсукову, директору Федеральной службы безопасности России. По закону, преступлениями, связанными с валютными операциями, должна была заниматься ФСБ. Михаил Иванович без особого изумления выслушал меня и сказал:

– Я высылаю оперативную группу в Белый дом.

Приехали офицеры следственного подразделения ФСБ и начали допрос Евстафьева и Лисовского. Лисовский, кстати, готов был рассказать все – даже то, о чем его и не спрашивали. Евстафьев же вел себя более уверенно – знал, видимо, что за него похлопочут, а потому на вопросы отвечал скупо, постоянно тер мокрый лоб и жаловался на подскочившее давление.

Пришлось вызвать доктора. Давление действительно оказалось повышенным. Врач, пожилая женщина, предложила сделать Евстафьеву укол. Он категорически отказался. Тогда она попросила выпить содержимое ампулы. Опять последовал резкий отказ. Предложили отвезти в больницу. Евстафьев уперся еще сильнее. Он, видимо, считал, что самое безопасное – не покидать кабинета, не открывать рта даже для приема лекарства и, в крайнем случае, геройски помереть на допросе от повышенного давления.

Мой рабочий день, как обычно, закончился около девяти часов вечера. Я поехал в Президентский клуб на улице Косыгина. Там почти ежедневно мы встречались с Барсуковым и иногда с так называемой «партией войны», подводили итоги дня, обсуждали планы на ближайшее время.

Так и сидели, спокойно беседовали, не знали, что нас разыскивает дочь Президента Татьяна Дьяченко.

Наконец около десяти часов вечера она дозвонилась и истеричным тоном потребовала:

– Немедленно отпустите Евстафьева и Лисовского! Это лучшие люди, их задержание означает провал выборов. Что вы делаете?!

Разговаривавший с Татьяной генерал армии Барсуков приуныл. Я попытался его подбодрить:

– Миша, не волнуйся: Мы пока никому ничего не говорили, доложим завтра Президенту, и пусть он сам решает, как поступить.

Татьяна звонила еще несколько раз. Я к телефону не подходил, разговаривал с ней по-прежнему Барсуков. В конце концов, поехали домой, на Осеннюю улицу. Как правило, когда мы возвращались вдвоем, свою служебную машину Михаил отпускал. Теперь телефон зазвонил в моей машине. Я снял трубку и услышал Татьянин голос. На меня она набросилась с новой силой, но со старыми фразами:

– Вы должны отпустить их! Это конец выборам!

Пока она кричала, я заметил, что голос из трубки доносится с чуть уловимым опозданием. Словно эхо.

Я спросил Таню:

– Кто находится с тобой рядом?

Она тут же притихла:

– Не скажу.

А я уже отчетливо слышу, как кто-то нашептывает ей, что именно она должна мне сказать. Несколько раз я спросил ее жестким тоном:

– Кто с тобой рядом? Если не ответишь, я тебе тоже ничего не скажу!

Татьяна сдалась:

– Березовский.

Впервые предприниматель Борис Абрамович Березовский (БАБ) прославился в России, когда пообещал миллионам граждан построить новый автомобильный завод. Граждане верили, простаивали в очередях за акциями будущего завода. Собрав миллионы долларов, Березовский не выпустил ни одного образца разрекламированного «народного» автомобиля – дешевого и надежного. Обманутым акционерам мифическая машина обошлась дорого.

В другой раз фамилия Березовского, как, впрочем, и Лисовского, замелькала в газетах, когда убили очень популярного и талантливого тележурналиста Владислава Листьева. Листьев готовил серьезные изменения на ОРТ – главном телевизионном канале России, а Березовский этот общественный канал фактически приватизировал. Конфликт закончился печально. До сих пор следствие не смогло доказать, что заказчиком убийства Листьева был БАБ.