Евгений Примаков - Очерки истории российской внешней разведки. Том 1

Сюжет этой истории был составлен весьма увлекательно. Дело началась с письма, которое якобы пришло на главный венский почтамт «до востребования» на имя некоего господина Никона Ницетаса. Форма конверта и написание адреса привлекли внимание сотрудников почтамта своей «необычностью» и, подождав положенное время, они решили вскрыть подозрительную корреспонденцию. Каково же было удивление почтовых чиновников, когда в конверте с маленькой записочкой они обнаружили 7 тысяч крон! Записка гласила: «Глубокоуважаемый г. Ницетас. Конечно, Вы уже получили мое письмо от с/мая, в котором я извиняюсь за задержку в высылке. К сожалению, я не мог выслать Вам денег раньше. Ныне имею честь, уважаемый г. Ницетас, препроводить Вам при сем 7000 крон, которые я рискну послать вот в этом простом письме. Что касается Ваших предложений, то все они приемлемы. Уважающий Вас И. Дитрих.

P.S. Еще раз прошу Вас писать по следующему адресу: Христиания (Норвегия), Розенборггате, № 1, Эльзе Кьернли».

Содержание письма было немедленно доложено австрийской полиции, и работникам почтамта было предложено «дать знать» властям об адресате, который должен получить это послание. Но, увы, господин Ницетас не появлялся в поле зрения почтовиков; письмо лежало невостребованным и, более того, к нему прибавились еще две новые корреспонденции в адрес таинственного лица.

В один из майских дней 1913 года элегантно одетый джентльмен, предъявив соответствующие документы на имя Ницетаса, получил свою корреспонденцию и покинул главный венский почтамт на первом попавшемся такси. Бросившиеся за ним предупрежденные администрацией почтамта сыщики чуть-чуть задержались й увидели лишь «хвост» уезжающего такси. Однако они запомнили номер машины и стали разыскивать таксиста, чтобы обстоятельно допросить его. Поиск увенчался успехом, и таксист рассказал, что отвез интересующего полицию господина в кафе «Кайзергоф». Одновременно он передал преследователям «Ницетаса» кожаный чехол от перочинного ножика, который, как сказал шофер, «возможно, принадлежал разыскиваемому господину».

В кафе «Кайзергоф» венских сыщиков ожидало разочарование. «Господин в штатском» уже позавтракал и на другом такси уехал в неизвестном направлении. Куда? Где его искать? «В гостинице «Кломзер»», — заявил один из служащих «Кайзергофа», случайно слышавший разговор пассажира с таксистом.

Полицейские бросились в «Кломзер».

— Не вспомните ли вы, кто из ваших постояльцев полчаса назад приехал на такси в ваш отель? — спросили преследователи портье.

— Как же, как же, прекрасно помню. Это полковник Редль, начальник штаба Пражского корпуса. Да вот и он сам, — воскликнул гостиничный портье, указывая на спускавшегося по лестнице к выходу солидного господина.

Сыщик бросился к постояльцу:

— Простите, герр, не вы ли обронили этот чехол для перочинного ножика? Он ваш?

— Да, благодарю вас, он мой…

Этой самоубийственной короткой фразой Редль как бы подписал свой смертный приговор.

Долгих десять лет полковник Редль самоотверженно сотрудничал с российской внешней разведкой, пока роковая пуля, выпущенная собственной рукой или — как знать? — одним из его сослуживцев, не прервала его в высшей степени полезную для России агентурную деятельность. В венских газетах в разделе «Происшествия» было опубликовано лишь краткое стереотипное сообщение: «Полковник Генерального штаба Редль покончил с собой в припадке душевного расстройства. В последнее время он страдал бессонницей. Это был талантливый офицер, которого ожидало большое будущее». И все.

А через год началась первая мировая война. Началась для австро-венгерской армии крайне неудачно, и она потерпела ряд сокрушительных поражений. Чтобы как-то объяснить эти провалы, венские власти, по-видимому, сочли необходимым снова вспомнить о полковнике Редле. Вспомнить для того, чтобы «списать» свои неудачи на «самоубийцу».

Подготовка к первой мировой войне (1914–1918 гг.) шла заблаговременно. В 1882 году оформился Тройственный союз Германии, Австро-Венгрии и Италии, который обновлялся пять раз, вплоть до 1912 года. Параллельно складывалась Антанта — коалиция Франции, Англии и России. В основе противоборства были схватки за колонии, рынки, сферы мирового влияния. К трагическому исходу ситуация продвигалась через отдельные кризисы (Северная Африка, Балканы), пока выстрелы в Сараево и убийство эрцгерцога Фердинанда не дали повода к объявлению войны. Италия, правда, к этому времени покинула Тройственный союз, а затем примкнула к Антанте. Так или иначе, конфликт охватил не только Европу, но и Азию (Япония, Турция), а на последнем этапе и США. Всего в войну были вовлечены 38 стран.

Русско-германский фронт был одним из основных. Здесь в 1915 году находились 107 из 268 дивизий германского блока. Германия готовилась к войне особенно тщательно. В разведывательной деятельности против России ей помогала Австро-Венгрия. Для этого обе страны располагали благоприятными возможностями. Много лиц немецкого происхождения находилось на русской, в том числе военной, службе, были близки к царскому двору, связанному родственными узами с германской монархией. Почти все предприятия электротехнической промышленности, химические, многие металлургические заводы принадлежали немецким фирмам. Германский капитал имел позиции также на железнодорожном и водном транспорте.

Основная сеть германской разведки была развернута в Польше, Литве, Петербургском военном округе. Руководство ею осуществлялось из германского и австрийского посольств столицы.

Это учитывала российская разведка и не оставалась в бездействии.

В канун войны в российской разведке были проведены существенные преобразования. Из состава Главного штаба — высшего органа военного управления России — было выделено Главное управление (ГУ) Генерального штаба (ГШ), в котором было сосредоточено руководство военной разведкой. В тот период именно она была основной формой разведывательной деятельности Российской империи. Конкретно же руководил разведкой с 1910 года отдел генерал-квартирмейстера (ОГЕНКВАР) Главного управления Генерального штаба (ГУ ГШ), ответственного за организацию самостоятельной разведки стратегического характера в сопредельных с Россией странах, равно как и за руководство разведывательной деятельностью окружных штабов.

Эти реформы, как и поставленные задачи, были закреплены в соответствующих документах военного ведомства России. При этом в разведке было ясное понимание того, что решение этих задач в канун неизбежной войны было возможно лишь в результате создания в странах будущего противника эффективной агентурной сети, способной обеспечивать получение необходимой информации по ключевым проблемам.

К началу первой мировой войны ОГЕНКВАР ГУ ГШ располагал некоторыми агентурными возможностями как в Германии и Австро-Венгрии, так и на Востоке (Китай, Корея, Монголия). Вместе с тем приобретение источников осуществлялось главным образом путем работы с доброжелателями, предлагавшими свои услуги. Штабы военных округов располагали своими источниками.

Связь источников с Центром осуществлялась путем переписки на условные адреса в закодированном виде.

В канун войны русская военная разведка добыла ряд важных документов мобилизационного и стратегического характера, в том числе по Германии (мобилизационный план, сведения о развертывании полевых и резервных войск, данные об укреплениях стратегически важных крепостей Бреслау, Торна и др.). Важные документы были получены через известного читателям полковника А. Редля. Разведка получала секретные материалы по Австро-Венгрии и по другим каналам. Но в то же время всесторонне и глубоко, в комплексе, вооруженные силы потенциального противника не изучались. Такое положение имело тяжелые последствия в ходе первых боевых действий.

К началу войны разведка не смогла полностью решить стоявшие перед ней задачи. Прежде всего, не была создана широкая, прочно законспирированная агентурная сеть в Европе, которая была бы в состоянии постоянно передавать упреждающую надежную информацию и бесперебойно работать в период войны.

Пожалуй, одним из наиболее существенных недостатков в работе русской разведки в канун войны были беспечность и пренебрежение конспирацией. Так, вновь приобретенных источников фотографировали для их личных дел в обычных фотоателье. Немцы, получив об этом информацию, принимали контрмеры к выявлению засылаемых в Германию сотрудников. Контрразведка действовала недостаточно эффективно. Жандармский корпус главные усилия направлял на борьбу с «внутренним врагом», в то время как вражеская агентура, по сути дела, беспрепятственно работала в районе предстоящих боевых действий.