Сергей Мельгунов - Красный террор в России. 1918-1923

4

Я не говорю уже о тех, кто по своим коммерческим соображениям применяют в этом отношении принцип: do ut des, недавно столь откровенно провозглашенный Муссолини. К этой позиции в сущности близка и якобы «левая» позиция французских радикалов во главе с Эррио, не прикрытая даже стыдливым флером какой-либо общественной принципиальности. См., напр., статью Charles Gide в «Le Quotidien» 18 янв. 1924 г. О книге Эррио «La Russie nouvelle», чрезвычайно ярко вскрывающей его позиции, я писал в № 3 «На чужой стороне»: «Из сменовеховской литературы».

«Руль» 19-го октября. Речь шла об индивидуальном спасении известных общественных деятелей.

Цитирую по статье А. Б. Петрищева «Вопросы», «Право Лиду». «Дни», 3 фев. 1924 г.

«Общее дело» 17-го июля 1921 г.

Напомним о Фридрихе Адлере, который выставлял требование «освобождения из большевистских тюрем всех томящихся там сознательных пролетариев без различия направления».

28-го декабря 1922 г.

Едва ли не впервые на последнем международном конгрессе лиг прав человека, очевидно, под влиянием выступления П. Н. Милюкова, избранного вице-президентом конгресса, была принята резолюция по поводу положения политических заключенных в России, Милюков закончил свою речь на конгрессе словами: «мы только хотим… чтобы симпатии мировой демократии не были на стороне злоумышленников. Пусть не дают санкции, ни моральной, ни юридической, тираническому правительству, которое никогда не будет признано своим народом. Пусть одним словом станут на сторону великой нации в ее борьбе против тиранов за самые элементарные права народа».

Но как скромна, и по содержанию, и по тону, принятая резолюция!

«Международный съезд Лиг защиты Прав Человека, которому нейтральный комитет передал список, заключающий в себе около 1000 (!) русских граждан, приговоренных с 1920 г. или к смертной казни или к не скольким годам заключения в тюрьмах и в концентрационных лагерях за политические преступления, считает своим долгом настаивать перед советскими властями на отмене смертных приговоров и на широкой амнистии, освобождающей от других наказаний политических заключенных. Съезд требует, чтобы русское правительство ускорило момент восстановления свободы слова и печати, ибо эти свободы являются необходимыми условиями развития республики».

«Насилие имеет оправдание только тогда, когда оно направляется против насилия» — говорил Исполнительный Комитет Народной Воли в своем обращении к американскому народу по поводу убийства президента Гарфильда в 1881 году. «…Я совершил величайших грех, возможный для человека, два убийства, запятнал себя кровью», — писал после убийства Плеве из Бутырской тюрьмы в 1906 году Егор Сазонов в своих замечательных письмах к родителям, опубликованных мною в «Голосе Минувшего» (1918 № 39–12). «После страшной борьбы и мучений только под гнетом печальной необходимости мы брались за меч, который не мы первые поднимали… Не мог я отказаться от своего креста… Поймите же и простите… Народ скажет про меня и про моих товарищей, казненных и оставленных в живых, как сказал на суде мой защитник: „Бомба их была начинена не динамитом, а горем и слезами народными… бросая бомбы в правителей, они хотят уничтожить кошмар, который давил народную грудь“, скажет и оправдает нас, а наших противников, тех, которые своими насилиями над народом доводили нас до необходимости проливать кровь, осудит и память их предаст вечному проклятию».

Моральное оправдание этих «убийц» в том, что они не только убивают, но и умирают за убийство, как сказал Гершуни. Они действительно шли на эшафот и жизнь свою отдавали за жизнь других.

Перельцвейг с товарищами были расстреляны за несколько недель до убийства Урицкого. М. Алданов, «Совр. Зап.», т. XVI.

A Collection of Reports on Bolschewism in Russia. Abridged Edition of Parlamenters Paper Russia. Nr. 1. Книга эта переведена на французский язык под заглавием «Le Boichevisme en Russie. Livre blanc anglais»; цитирую по ней, стр. 159.

Livre blanc 59.

«Утро Москвы», № 21, 4-го ноября 1918 г.

Еще опубликовано было 15 фамилий в № 3 «Еженедельника».

Кстати такие осведомительные и руководящие органы появились при целом ряде Чрезвычайных Комиссий: напр., издавались «Царицынские Изв. Ч.К.»; орган всеукраинской Ч.К. именовался «Красный Меч». Собрание этих журнальчиков и листков могли бы дать богатейший материал для характеристики «красного террора».

М. П. Арцыбашев в своих показаниях Лозаннскому суду определяет эту цифру в 500.

«В дни красного террора» — Сборник «Че-Ка».

Здесь прежде, при самодержавии, дезинфицировали новых тюремных сидельцев; зловещая «комната душ» служила в 1918 г. местом, куда сводили людей, которых везли на убой.

«Че-Ка», «Сухая гильотина», стр. 49–50.

«Сев. Ком.» 18-го сентября.

Изв. Ц.И.К. «Сев. Кавк.» № 138.

Сводка материалов по группе Минеральных Вод, стр. 82.

«Киевские Известия». Аналогичное заявление за подписью Дзержинского было опубликовано в «Известиях» еще 1-го марта «арестованные левые социалисты-революционеры и меньшевики будут служить заложниками, и судьба их будет зависеть от поведения обеих партий».

В изданной в 1922 г. в Берлине брошюре «Гонения на анархистов в советской России» определенно говорится, что покушение в Леонтьевском пер. произведено анархистами. Инициатором его был рабочий Казимир Ковалев.

Саратовск. «Известия», 2-го октября 1919 г.

«Че-Ка», «Год в Бутырской тюрьме», стр. 144.

В сущности поводом к этому правительственному акту послужила лишь статья В. Л. Бурцева в его «Общем Деле». Он писал: «На террор необходимо ответить террором… должны найтись революционеры, готовые на самопожертвование, чтобы призвать к отчету Ленина и Троцкого, Стеклова и Дзержинского, Лациса и Луначарского, Каменева и Калинина, Красина и Карахана, Крестинского и Зиновьева и т. д.». Может быть, в параллель этой статье следует отметить имеющую психологическую ценность запись дипломата в свой дневник при ведении Брест-Литовских переговоров. Чернин 26-го декабря 1917 г. записал: «Шарлота Кордэ сказала: я убила не человека, а дикого зверя, не найдется ли Кордэ и для Троцкого».

«На чужой стороне», кн. III.

«Харьковск. Изв.» № 126, 13-го мая 1919 г.

«Об. Д.» № 345.

Livre blanc. стр. 37.

«Русская Жизнь» (Гельсингфорс), 11-го марта.

В результате неуместного, с точки зрения советской власти, выступления Ю. М. Зубелевич была отправлена в ссылку в Оренбург.

1918 г. № 134.

«Рев. Россия» № 14–15.

12-го ноября 1919 г.

Кедров находится ныне, по некоторые сведениям, в психиатрической больнице, как неизлечимый

В самое последнее время грузинская Че-Ка объявила заложниками 37 социал-демократов, с предупреждением, что первые 10 по списку будут расстреляны за первую попытку террористического акта в Грузии. По сообщению «Соц. Вест.» 11-го фев. 1924 г. (№ 3) постановление это было отменено по требованию из Москвы (не забудем, что это было время, когда решался вопрос о признании советской власти). Причем мотивом отмены был своеобразный аргумент: так как меньшевики превратились в «ничтожную группу бандитов», а органы власти достаточно сильны для выполнения своих прекарных функций, «нет надобности прибегать к таким чрезвычайным мерам репрессий, как объявление заложниками отдельных видных деятелей меньшевистской партии».

«Письма и Записки», т. I, стр. 181.

«Посл. Нов.», 9-го февраля 1921 г.

Очевидно, первый комиссар юстиции при большевиках с.-р. Штейнберг, выпустивший недавно книгу против террора «Нравственный лик революции» и всемерно обеляющий свою партию в участии в кровавом деле террора, неправ, утверждая, что Ч.К. возникли из «хаотического состояния первых горячих дней октябрьской революции».