Юрий Воробьевский - Неизвестный Гитлер

68

«Романтизм стал суррогатом религии. Эта религия имела свои ритуалы, свои традиции, свою мораль, но там не было Бога, и она превратилась в игру со своим воображением, а ее мораль или элитарная этика — в сословный этикет. Варвары, разграбив святыни и имущество храма, одевают в священные ризы и покрывала своих жен и дочерей. То же сделал и романтизм. Он одел в священные одеяния грехолюбивую душу и трупоносное тело человека» [32-2].

«Книги основателя «Арманена» были в моде и пользовались известным спросом. Но неожиданно в прессе появилось разоблачающее сообщение: Лист занимается черной магией. Вся Вена была шокирована, ибо «почтенный старец» предстал главой кровавого братства, прибегающего в своей практике к сексуальным извращениям и заменивший Крест свастикой. Гнев охватил добропорядочных венцев до такой степени, что Листу пришлось бежать из города» [38].

Древность найденных рунических и проторунических письмен Вирт оценивал в двенадцать тысяч лет.

Протокол послевоенного допроса Генерального директора Аненэрбе Вольфрама Зиверса, который был рассекречен 28 ноября 1973 года, говорит о структуре общества и, в частности, о его отделении по исследованию оккультных наук: «Проводились исследования по астрологии, хиромантии, оккультизму и другим наукам, запрещенным в Германии».

Феликс Керстен, личный массажист рейхсфюрера СС, сообщал о том, что «Гиммлер был твердо убежден в том, что мог заклинать духов и вступать с ними в контакт» [4].

Это загадочное место по сей день порождает какую-то мифологию в стиле Вагнера. Рассказывают, например, о таинственных ночных встречах в окрестностях Вевельсбурга с мрачным всадником, который как две капли воды похож на Виллигута.

Однажды эсэсовский журнал «Черный корпус» опубликовал очень символичную карикатуру. На ней был изображен огромный костер, в котором горели английские города, а германский бог Тор низвергал на них огонь с небес… Нацистские газеты пестрели устойчивыми словосочетаниями, где «выжигали гнойники общества» и «выметали нечисть огненной метлой».

«Именно в это время в Италии сформировался явившийся прямым продолжением античности идеал образованного человека, ученого и знатока искусств. Он не имел ничего общего с христианством и воспринимался большинством людей как самостоятельный и выходящий за пределы религиозных догм. Таким образом, плодами Ренессанса стали как гуманизм, так и атеизм, хотя в древности, как мы помним, аналогичные воззрения считали лишь философски утонченными вариантами той религии, которой слепо следует простой народ» [28-2].

Несомненно, через этот опасный источник информации пришла и сама идея межвидовой борьбы. Кстати, практически одновременно с Дарвином она посетила английского натуралиста А. Р. Уоллеса. Интересно — как именно посетила. «В феврале 1858 года во время приступа лихорадки он начал размышлять об очерке Мальтуса «О народонаселении» и, по его словам, «вдруг вспыхнула перед ним идея о выживании наиболее приспособленных». По окончании припадка он записал пришедшие ему в голову мысли, два дня переписывал… и послал Дарвину. Дарвин увидел в статье Уоллеса поразительные совпадения со своими собственными взглядами». Совпадения не удивительны. Надо полагать, из одного источника получены.

Кстати, о душевнобольных. Когда Гесс улетел в Англию, Гитлер объявил его сумасшедшим. Принято считать, что на самом деле Гесс симулировал. Однако (что характерно) в тюрьме он пытался дважды покончить самоубийством. «Гесс так объясняет эти покушения на самоубийство своим товарищам по заключению: «Я чувствовал, что схожу с ума, и меня угнетала депрессия, потому что будущее Германии казалось безнадежным. Один из братьев моей матери совершил самоубийство, а сестру отца забрали в заведение для душевнобольных, и она умерла молодой. Полагаю, что причиной ее болезни было то, что мой дед был пьян во время зачатия» (48). Может быть, эта информация стала известна и гестапо? Может быть, «тайна полета» объясняется проще?

Впрочем, явный нордический тип многих славян все же, видимо, не давал Гитлеру покоя. «При определенных обстоятельствах блондинки, принадлежавшие к другим народам, могли быть приняты в общество арийских мужчин. В 1942 году во время своего очередного монолога в ставке Гитлер поделился с присутствующими подобными планами». «За обедом шеф рассказал, что вчерашний полет в Полтаву поколебал его расовые представления». В украинской Полтаве «он увидел такое количество голубоглазых светловолосых женщин, что это напомнило ему просмотр фотографий норвежек или голландок, желавших выйти замуж за немецких офицеров».

Позднее Адольф Гитлер просто объявил всех блондинок германками: «За чаем фюрер внес поправки в наши школьные знания о переселении народов и объявил голубоглазых светловолосых украинок потомками германских племен, чье возвращение в лоно немецкого племени является только вопросом времени»» [20].

Да и Гиммлер, находясь в Белоруссии, был так поражен обилию белокурых и голубоглазых детей, что даже усыновил двух сирот.

Подробнее — в моей книге «Террорист номер 0».

Но тогда и вполне симпатичные диснеевские гномы из «Белоснежки» не так уж просты?! Кстати, считается, что слово «гном» первым употребил швейцарский алхимик Парацельс. И слово это однокоренное со словом «гнозис» — знать. Согласно преданиям, гномы знают, в каких подземельях спрятаны сокровища. Мы же можем только догадываться о том, что в подземных бронированных хранилищах швейцарских банковских гномов хранится и золотое наследие операции «Рейнхард», и другие мешки с «золотом Рейна». Кстати, собирая всех немцев в единый рейх, Гитлер, конечно, не посмел покуситься на немецкоговорящую часть Швейцарии.

Мыши вошли в силу еще до прихода Гитлера к власти. Микки Маус со временем стал действительно могучим мышонком, и мощь его возрастает. «В 1996 году корпорация «Макдоналдс» сочла свой знак, сдвоенную золотую арку, недостаточно популярным и решила прибегнуть к помощи диснеевского мышонка» (56). Мышляндия из сказки Гофмана, таким образом, распространяется уже не только на виртуальный мир мультиков.

Шахт возглавлял масонскую ложу «Урания». Именно по масонским каналам он оказывал экономике Германии особые услуги. Например, когда в 1938 году президент Мексики Карденас национализировал нефть и все транснациональные компании объявили ему бойкот, нефть стала поступать в Германию (Рисс К. Тотальный шпионаж. М., 1945).

По инициативе приятеля Нормана, нового президента рейхсбанка Ялмара Шахта, было создано «Металлургическое исследовательское общество» (МЕФО), которое начало выпускать векселя. У Мефистофеля купоны обеспечивались находящимися в земле кладами, которых так никто и не нашел; у нацистов бумаги обеспечивались другими виртуальными ценностями — символами мощи германской промышленности, пресловутого немецкого трудолюбия и перспективой грабительских войн. Имперский банк взял на себя все обязательства по ценным бумагам МЕФО и неограниченно принимал его векселя, которыми правительство расплачивалось за поставки. Организация с капиталом 1 миллион рейхсмарок в 1934–1938 годах выпустила векселей на 12 миллиардов. В 1938 году ценные бумаги МЕФО были предъявлены к оплате, но Гитлер отказался возвращать деньги, объясняя это необходимостью продолжить военное строительство. После отставки Шахта векселя МЕФО были заменены на другие ценные бумаги. Долгов так никто и не отдал.

В истории финансов уже были аналогии. В 1717 году британский финансист Джон Лоу предложил обнищавшей Франции заменить луидоры бумажными деньгами, которые всегда можно было бы обменять на золото. Англичанин красноречиво описывал преимущества: зачем таскать за собой ящики с тяжелым металлом, когда можно взять в дорогу лишь пачку бумажек! Королевский казначей герцог Ноэль был поражен и возразил: золото есть золото, и ничем его не заменишь. Но его оппонент, который был, кстати, завзятым картежником, знал толк в блефе и усиленно апеллировал к тому доверию, которое народ должен испытывать к королевской власти. Предложение было принято, но через два или три года, когда Джон Лоу не смог обменять бумажки на золото, идея потерпела полный крах. Главным итогом стало то, что доверие к королю действительно девальвировалось. Диавольский блеф ничем иным закончиться и не мог.