Евгений Кукаркин - Новый Альфонс

- Герцог..., стойте.

- Кто это?

Этот тип останавливается и презрительно глядит на меня.

- Я Тибо, я дворянин и верный слуга своей хозяйке.

- Как смеешь останавливать меня, ты не слуга, ты раб. Пошел с моей дороги прочь, с рабами я не говорю.

- Вы дважды нанесли обиду, сначала госпоже моей, теперь и мне. Такие вещи род мой не прощает. Я вызываю вас...

- Меня? - герцог презрительно хохочет. - Какой-то червь со мной сразиться хочет. О нет, сначала равных подбери. С дороги... раб.

- Ах, так, - я выдергиваю кинжал, - так получай...

Резко выбрасываю лезвие вперед и, когда рука уперлась почти в живот герцога, нажимаю кнопку на рукоятке. Медленно выдергиваю кинжал, на месте соприкосновения появилось красное пятно. Герцог, выпучив глаза, схватился рукой за рану.

- Что ты наделал, червь?

Его колени подкашиваются, и он падает на площадку. Завизжала дама, сопровождавшая герцога.

- Убили... Его высочество, Герцога убили...

Верхнюю часть лестницы сразу заполняется толпой придворных и челяди, среди них Наталья. Все ошалело смотрят на скрючившийся фигуру на площадке, и тут Наталья подняла голову и, указывая пальцем, на меня, кричит:

- Возьмите эту мразь, не дайте ей уйти.

- Но, госпожа...

Четверо слуг бросились ко мне, выбили кинжал, со всех сторон посыпались тумаки.

- Стоп, - это уже вмешивается режиссер.

Слуги сразу от меня отвалили, а герцог поднялся с пола и обратился к подбежавшей Ираидке.

- Дай покурить. Хоть бы коврик постелила, пол ледяной, даже ногу свело.

- Ишь чего захотел. В то время ковриков не было, а если и расстилали большие ковры, то только по праздникам и на парадных лестницах.

Актер закуривает и сплевывает за перила.

- Что ты за дрянь куришь?

- Его еще угощают, а он недоволен.

Подходит режиссер и чешет нос.

- Здесь надо придумать что-то поэффектнее. Повторим еще раз, но сцена будет уже на ступеньках, герцог должен упасть и покатиться по ступенькам вниз.

- Здесь нужен хороший дублер, - ворчит герцог.

- Обойдемся без дублера, давайте сначала отрепетируем падение герцога. Всего-то катиться - одиннадцать ступенек... Ираида Владимировна, выдайте актеру новый камзол и зарядите кинжал порцией краски.

Эту сцену мы снимали еще пять раз. Сначала герцог неудачно скатился с лестницы, зацепившись ногой за перила; потом я убил герцога в коридоре; на третьем дубле, по моей вине, когда я наступил на подол платья фрейлине, пришлось приостановить съемку; на четвертом дубле, краска засохла в капиллярах кинжала и естественно, никакого пятна на камзоле не получилось; последний раз, кто-то из слуг переусердствовал и так двинул меня по спине, что я запнулся за ступеньку и лег у вонючих ног герцога.

Наталья после съемок, поехала ко мне в коммуналку, как она выразилась: "Отвести душу". Мы голые лежим на кровати, она, как всегда, со своей сигареткой в зубах.

- Какие у тебя планы на выходные дни? - спрашиваю ее.

- Давай сходим в воскресенье на танцы, - предлагает Наталья.

- Лучше в субботу, в воскресенье не могу, - как бы ее надуть? мелькает мысль, я же пообещал Маше джаз-клуб. - У меня - мальчишник, собираются ребята, отслужившие со мной.

- Жаль. А мне туда нельзя?

- Я тебя лучше в следующий раз познакомлю с ними, а сейчас пока не надо.

- Хорошо, но в субботу я не могу. Хотя... почему не могу, я к тебе приеду утром, часиков в одиннадцать, как раз потом успею...

- С кем-то встречаешься?

- Со своим бывшим коллегой, учились вместе на актерской студии. Я потом вынуждена была прервать учебу, а он рос, сейчас стал главным режиссером театра. Приглашает меня на пробу. Вдруг, да примут, представляешь, постоянный заработок, интересная работа.

- Ну что же, желаю удачи.

Наталья загасила сигарету, посмотрела на часы.

- Время то... О-го-го, но двадцати минут мне как раз хватит.

Она наваливается на меня и начинает с поцелуев.

Сегодня скучный день, на Ленфильме встречают какого то высокого гостя и мою последнюю сцену перенесли на поздние сроки. В институте сплошные нудные лекции, когда они закончились выхожу на улицу и сразу попадаю в бешеную жизнь города, в море света и рева проносящихся машин. Кто-то сзади похлопывает меня по плечу.

- Эй ты, фраер.

Да это Гоша, за ним два парня.

- Никак с охраной ходишь, - съязвил я. - За свою вшивую жизнь, небось, боишься.

- Заткнись. Я хочу тебе сказать, лучше отвали от Маши, чтоб я тебя больше с ней не видел.

- Пошел ты...

- На...

И он мне зафитилил в глаз. Удар был такой, что у меня искры замелькали перед глазами, и даже отбросило к фонарному столбу. Сволочь, ну я ему покажу, чему там меня три года во флоте учили. Вскакиваю и ударом ноги в живот лишаю его нормального дыхания, еще удар кулаком в это интеллигентное лицо, и Гоша катится по асфальту головой в поребрик. Двое его дружков набрасываются на меня. Одного перебрасываю через себя, второго укладываю приемом под ноги и заламываю руку.

- Пусти, - стонет он.

Для острастки, тыкаю его несколько раз лицом в асфальт. Потом отпускаю.

- Вали отсюда.

Я оглядываюсь в поисках второго парня и вижу только его спину, он удирает через улицу. Возле нас стала собираться толпа любопытных. Лежавший подо мной тип поднимается, его лицо в крови, он, как автомат, разворачивается к трамвайной остановке и, пошатываясь, идет туда. Подхожу к неподвижно лежащему Гоше.

- Гоша, ты встать можешь?

- Иди ты в..., - слышу его ругань.

- Давай, вставай.

- Мне больно.

Я пытаюсь его поднять. Гоша со стоном встает и отталкивает мою руку.

- Отвали.

Он, как пьяный, медленно пошел по тротуару и вскоре растворился в толпе спешащих в метро людей. Я почувствовал, что стал хуже видеть, мой глаз заплыл...

Сегодня уже суббота. Утром Наталья прибежала ко мне на квартиру и ахнула, увидев мой глаз.

- Лешка, что с тобой?

- Да вот. Напоролся на одних субчиков.

- Тебя избили? Кто это был?

- Пьянь какая-то. Всего-то и сумели глаз задеть.

- У тебя же послезавтра последняя съемка. Как ты с таким глазом придешь? Тебя Маэстро убьет.

- Сегодня я еще хорошо выгляжу, а вот вчера вечером... Пока ставлю компрессы из холодного чая, может до понедельника и рассосется. Если у тебя есть лучший рецепт, помоги мне как-нибудь снять опухоль.

- Где у тебя аптечка?

Я почувствовал в доме энергичную женщину. Она положила меня на кровать, смазала вокруг глаза какой то мазью, потом поцеловала в губы.

- У меня времени мало, но я думаю, что для нашей любви, глаз не должен быть помехой. Ты не шевелись, я раздену тебя и все сделаю сама.

Ее заботливые руки стали расстегивать на мне рубашку.

Перед уходом, Наталья вытащила из сумки сверток.

- Это я тебе.

- Что это?

- Рубашка, совсем новая, я купила ее до развода с мужем, а он ушел из дома и ничего не взял, вот и осталась... У тебя же денег пока нет, когда еще купишь.

- Спасибо, Наташа.

Я поцеловал ее в знак благодарности.

Наступило воскресение. Я позвонил Маше, на мое счастье трубку взяла она сама.

- Лешка, ты?

- Я. Ты не забыла, что мы сегодня идем в джаз-клуб?

- Не забыла. Слушай, Леша, я хочу тебя спросить. Это ты избил Гошу?

Я запнулся, черт знает, что сказать, правду или нет.

- Как это?

- Гоша лежит в больнице, у него сломано ребро. Он мне сказал, что на него напали несколько хулиганов и избили его, но я-то думаю, что он говорит неправду.

- Маша, действительно, это сделал я.

- Как ты мог, это же дикое варварство..., избить моего хорошего друга... Я после этого говорить с тобой не хочу, даже идти на концерт не желаю...

- Думаешь, я не понимаю, что все это плохо, - перебиваю ее, - Но что остается делать, когда почти ночью, тройка отпетых молодцов нападает на тебя и начинает дубасить. Тут не приходится рассуждать о варварстве, тут надо отбиваться. Вот в этой потасовке, ему видно, больше всего и попало.

Трубка молчит, слава Богу, не повесила, выслушала все до конца.

- Але... Маша...

- Да.

- Ты меня слышишь?

- Слышу.

- Гошка - неплохой парень, но он выбрал не тот метод для решения спорных вопросов, наверно, есть другие пути...

- Вы дрались из-за меня? - на этот раз прерывает меня она.

- Ты самая удивительная девушка в мире...

Опять наступила тишина, только через минуту, Маша выдавила.

- Позвони мне попозже, надо все обдумать, я хочу тебе верить.

Она повесила трубку.

Позвонил ей за час до начала спектакля. Очень волновался, не нарваться бы на мать.

- Але..., - слышу Машин голос.

- Маша, это я.

- Где ты так долго пропадал?

- Ты же сказала, позвонить тебе позже...

- Но не в течение дня. Мы же опаздываем, у нас совсем нет времени. Я выезжаю, встретимся у метро "Петроградская".

Маша сразу заметила мой подбитый глаз.

- О, Господи, тебе тоже попало.

- Увы, на войне всегда бывают потери.

- Я не хочу войны. Я позвонила Гоше, и он мне все рассказал. Он дал честное слово, что больше никогда не полезет с тобой в драку.