Николай Кирмель - Спецслужбы Белого движения. Контрразведка. 1918-1922

Контрразведке вменялось в обязанность следить за военнослужащими, а военному контролю — за гражданскими лицами. Данная система, по замыслу составителей документа, создавалась лишь на время Гражданской войны. В будущем работу контрразведки предполагалось ограничить борьбой со шпионажем, а военный контроль, «обеспечивающий порядок и общественное спокойствие», передать органам внутренних дел[51].

Однако, по компетентному мнению полковника Н.П. Злобина, образование военно-контрольных органов при военно-административном управлении, дублировавших деятельность КРО и КРП, подчиненных штабам армий, корпусов и дивизий, приводило к нежелательным трениям между ними: военно-контрольные отделения ВАУ создавались в тех же населенных пунктах, где организовывались местные КРО и КРП. Полковник Н.П. Злобин считал, что контрразведывательная и военно-контрольная службы должны быть слиты в одну, «с установлением единого рода учреждений, что создаст правильную связь между ними и даст возможность правильно командовать ими»[52].

Таким образом, приказ № 340, видимо, подготовленный непрофессионалами и подписанный совершенно незнакомым с сущностью работы спецслужб генерал-майором Д.А. Лебедевым, внес путаницу в организацию работы контрразведки на театре военных действий, привел к дублированию функций, увеличению численности личного состава органов безопасности, перерасходу денежных средств.

Обратим внимание на смету расходов по содержанию контрразведывательных органов. Так, отдел контрразведки и военного контроля совместно с КРО штаба ВГК ежемесячно обходился казне в 103 485 руб. (40 ООО руб. единовременных расходов на обзаведение); КРО штаба армии—65 525 (25 ООО); КРО штаба корпуса — 39 750 (20 ООО); КРП штаба дивизии — 23 100 (10 000); местного ВКО в районе армии и в районе военного округа на ТВД — 62 750 (25 000); ВКО в районе армии и военного округа на ТВД — 96 825 (35 000); местного ВКП — 25 900 (10 000)[53]. Цифры беспристрастно свидетельствуют: военно-контрольные органы обходились казне дороже контрразведывательных.

Начальник ОКРВК полковник Н.П. Злобин обращал внимание 2-го генерал-квартирмейстера штаба ВГК и на ошибочный подход при разработке штатов, когда за основу бралось количество и род должностей, по которым строилась работа учреждений, вместо того чтобы сделать наоборот. В результате этой ошибки учреждались должности, назначение которых оставалось непонятным. Вместе с тем отсутствовали специалисты, в которых нуждалась контрразведывательная служба — например, офицеры, занимавшиеся обработкой и анализом информации, следователи, заведующие наружным наблюдением, и пр. По оценке полковника Н.П. Злобина, увеличения штатов не было. Количество личного состава увеличивалось за счет прикомандированных офицеров для поручений, выполнявших большой объем работы[54].

Обеспечением безопасности тыла колчаковской армии занималась сеть контрразведывательных отделений и пунктов на всей территории Сибири и Дальнего Востока. На верху пирамиды находилась контрразведывательная часть осведомительного отдела Главного штаба (37 человек), состоявшая из центрального контрразведывательного отделения (ЦКРО) и центрального регистрационного бюро (ЦРБ)[55]. Ниже находились КРО управлений генерал-квартирмейстеров штабов Омского, Иркутского и Приамурского военных округов. Начальники контрразведывательных отделений руководили контрразведывательными пунктами, учрежденными на подведомственной территории.

Так, в зоне ответственности Омского военного округа КРП были организованы в Славгороде, Барнауле, Бийске, Камене, Новониколаевске, Кузнецке, Томске, Тайге, Судженске; Иркутского — в Ачинске, Красноярске, Енисейске, Канске-Енисейском, Минусинске, Нижнеудинске, Бодайбо, Илимске, Черемхово; Приамурского — во Владивостоке, Верхнеудинске, Троицко-Савске, Чите, Сретенске, Благовещенске, Харбине, Никольск-Уссурийске, Николаевске, на станциях Маньчжурия, Пограничная, Куань-Ценцзы и Цицикар[56].

Из открытого кредита, отпущенного Главному штабу для зачисления на текущий счет, свидетельствует справка от 21 мая 1919 года, на расходы по контрразведке выделено 1272 670 руб. Омскому военному округу выделено 550 ООО руб., Иркутскому — 700 ООО, Приамурскому — 500 000[57].

Общее руководство всей контрразведывательной работой осуществлял начальник осведомительного отдела Главного штаба. На начальника КРЧ возлагалась обязанность инспектировать нижестоящие КРО, контролировать расход финансовых средств, руководить разработкой отдельных дел, порученных центральному контрразведывательному отделению. ЦКРО занималось контрразведкой за границей, среди дипломатического корпуса, в центральных государственных учреждениях, а также разрабатывало отдельные дела, наблюдало за деятельностью некоторых представителей высших эшелонов власти. ЦРБ выполняло функции информационно-аналитического подразделения, а также составляло новые коды, способы тайнописи и секретной передачи сведений, вело архив, осуществляло переписку со всеми учреждениями по вопросам контршпионажа и т. д.[58]

Окружной генерал-квартирмейстер, подчиненный по вопросам контрразведывательной службы начальнику осведомительного отдела, осуществлял ближайшее руководство и наблюдение за организацией и ведением контрразведывательной службы в районе округа[59].

На начальника КРО штаба округа возлагались: организация в районе округа отдельных КРП; борьба со шпионажем, «сообщите центральному бюро регистрационного материала всех добытых сведений по организации шпионажа противника», «заведывание личным составом КРО и подготовка наблюдателей», составление сметы расходов и отчета о деятельности отделения и представление их окружному генерал-квартирмейстеру»[60].

Начальник контрразведывательного пункта подчинялся начальнику контрразведывательного отделения. На него возлагались «организация в районе пункта сети наблюдателей; выявление шпионских организаций и производство расследования по ним, заведование личным составом пункта, сообщение в ЦРБ регистрационных материалов и всех добытых связей по организации шпионажа противника, доклады начальнику гарнизона об общем положении и осведомление его о необходимых мероприятиях в районе пункта» и т. д.[61]

Почему разработчики документа для контрразведки тыловых военных округов, на территории которых колчаковскому режиму активно противодействовали большевистские и эсеровские организации, вменили ей в обязанность лишь борьбу со шпионажем, не приняв во внимание политический сыск, — остается неизвестным. Можно лишь высказать предположение, что в его основу был положен документ царской России времен Первой мировой войны без должной проработки применительно к реалиям Гражданской войны.

Вышеназванным документом предусматривалась координация деятельности контрразведывательных отделений внутренних округов с соответствующими структурами действующей армии и морского ведомства. Эта обязанность возлагалась на начальника Главного штаба через штаб ВГК и начальника штаба Морского министерства. Но при существовавшем в колчаковской армии соперничестве между фронтовыми и тыловыми органами военного управления такая постановка вопроса высоких начальствующих особ ни к чему не обязывала.

Некоторые руководители КРП, подчиненные начальнику КРО штаба Иркутского военного округа, представляли свои доклады начальнику контрразведки при Ставке ВГК. Между тем сношение с контрразведывательным органом Ставки должно было ограничиться исполнением отдельных требований: арестами, обысками и прочими следственными действиями, а также сообщением информации по запросам штаба ВГК. Сводки агентурных сведений должны были направляться начальнику КРО штаба округа[62].

Согласно требованиям центрального органа контрразведки начальники КРП должны были представлять руководителю КРО еженедельные сводки агентурных сведений по своему району. Однако это требование выполнялось не всеми начальниками пунктов[63].

И фронтовые, и тыловые контрразведывательные органы при проведении оперативно-розыскных и следственных действий руководствовались постановлением Совета министров «О правах и обязанностях чинов военной контрразведки по производству расследований» от 3 мая 1919 года. Колчаковское постановление принято почти в той же редакции, что и «Временное положение о правах и обязанностях чинов сухопутной и морской контрразведывательной службы по производству расследований», принятое Временным правительством в 1917 году. Разница лишь в том, что белогвардейцы расширили права начальников КРП[64].