Арсен Мартиросян - Заговор маршалов. Британская разведка против СССР

Однако вышеприведенное хотя и с трудом, но все же различимая верхушка айсберга фактов четвертого ряда. Куда сложней дело обстоит с той его частью, что сокрыта под спрессованной историей толщей времен. А ведь именно там, в вечных льдах прошлого, в первозданном виде сохранились подлинные корни первопричины происхождения сознательно-злобно враждебного отношения Англии к России вне какой-либо зависимости от сути и формы политического режима или государственного правления на Руси. Так что не вернуться к тому, что отписывали из Москвы английские соглядатаи, невозможно. Не слишком многословно, но более чем емко, они письменно зафиксировали дважды уникальное явление: с одной стороны, растущее могущество Русского централизованного государства времен молодого Ивана IV, а с другой — факт уникального возрождения, но в новых исторических условиях, могучего ранее фактора в геополитической расстановке сил прошлого.

Итак, если по порядку разложить ими же написанное, то это будет выглядеть следующим образом: (Власть идеи самодержавия московского царя + практически всеобъемлющая власть Православия) + (Власть по факту самого самодержавия московского царя + Откровенно поставленное во главу угла государственного правления столь же Откровенное служение Богу[5]) + (Добродетельное служение самодержавной власти царя с беспрецедентной преданностью народа своему государю, что покоилось на «двух китах»: на отношении молодого царя к народу как к «Людям Бо-жиим и Нам Богом Дарованным!» и на его же позиции, что отныне он и судия народный, и защитник народа[6]) + (Укрепление, в т. ч. и военной силой, внутренней и внешней безопасности государства + Укрепление единства страны и государства + Укрепление международного авторитета державы, чрез территорию которой проходили все сухопутные и речные пути с Запада на Восток и, соответственно, в обратном направлении) + (Отчетливо выраженное уже в первый период правления Ивана IV геополитическое стремление к возврату исконно славянских земель в Прибалтике и в целом на Северо-Западе ради законного обретения столь же законного выхода в Балтийское море, а также жестко обусловленное только соображениями внешней государственной безопасности движение на Восток и Юго-Восток).

При всех известных и часто не к месту поминаемых недостатках правления Ивана Грозного именно при нем несмотря ни на что в основном завершилось становление основного каркаса России как страны (в географическом смысле) и Русского централизованного государства, а вместе с тем и того евразийского понятия Россия, к которому мы теперь часто прибегаем.

И все это в обрамлении ореола наследника славных традиций Александра Невского (одним из первым давшим отпор натиску Запада на Русь) и его потомков — «собирателей и устроителей земель русских» — Даниила Александровича, Ивана Калиты и особенно Ивана III (тоже Грозного) и его знаменитой жены Софьи (урожденной Зои Палеолог — племянницы последнего византийского императора Михаила Палеолога).

Более того, все это происходило на фоне серьезно воспринятой Россией роли защитника православия и укоренившихся в ее государственной жизни византийских символов и традиций. Особое значение среди них имели преисполненный глубокого геополитического смысла герб с двуглавым византийским орлом (смотрит на Запад и на Восток) и овладевшая умами политической и церковной элит идея «Третьего Рима».

В итоге совокупность всего этого представала перед остальным миром как своего рода уникальная религиозно-геополитическая реинкарнация за век до этого рухнувшей под ударами турок-османов Византийской империи. Но ведь рухнула-то она не столько под ударами турок — в 1453 г. им достался практически полностью обессиленный Царьград, т. е. Константинополь, — сколько в результате многовековой тотальной подрывной деятельности против империи, осуществлявшейся из корыстных торгово-экономическо-геополитических мотивов. И главным зачинщиком этой подрывной деятельности была Венецианская республика, олигархические кланы которой век спустя, т. е. с начала XVI века, стали переносить свою торгово-экономическую и геополитическую активность в Атлантику — ведь наступила уже эпоха великих географических открытий, — избрав в качестве плацдарма Англию Генриха VIII.

И поскольку ранее эффективно действовавшие короткие сухопутно-морские пути с Запада (из Венеции) на Восток через Средиземное море, Анатолийский и Аравийский полуострова оказались полностью перекрытыми воинствующим исламом — в большой степени из-за подрывных потуг самой же Венеции против Византийской империи, — то остались только сухопутно-речные пути пролегавшие через Русь.

И тут: фактическая реинкарнация, но в более могучем облике, все той же ненавистной Венеции (и в целом Западу) Византийской империи.[7] Да еще и самодержавно контролирующей все сухопутные и речные пути с Запада на Восток.

К тому же вторично за тысячу с лишним лет после падения Древнего Рима опять возрождается, но в более могучем обличье новый, «третий Рим» — Москва, не услышать чего Р. Ченслор физически не мог.

Совершенно «естественно», что не отразиться на только-только начавших зарождаться англо-русских отношениях все это не могло. Вот исходный преступный мотив в вызревании замысла отравления именно ртутью и Ивана IV, и его жены Анастасии, и его сына Ивана, замысла, суть которого сводилась к следующему:

— заведомо зная о тяжелейших медицинских, особенно же психических последствиях: депрессии, бессоннице, угнетенном состоянии, мании преследования, галлюцинациях, бредовых идеях, бурных приступах сумасшествия и т. п. (все это у Ивана Грозного потом проявилось в избытке), — подорвать веру окружения и, главное, народа в царя как Помазанника Божьего. Тем самым разорвать столь необходимые для прочности любого государства того времени узы между самодержцем и народом, насильно взрастить в последнем бредовую идею, что всякая власть преступна, а затем, двигаясь по звеньям неизбежной цепной реакции, взрастить и культивировать измену, как всего лишь якобы оппонирование сумасшествию власти, прославить это «сумасшествие» на века вперед, опорочив само имя этого государства, как якобы сосредоточения зла, насилия и бесчисленных пороков, которое-де следует уничтожить. У великого русского поэта и дипломата Ф. И. Тютчева есть такие строки:

— заведомо зная о катастрофически непоправимых последствиях в плане воспроизводства потомства вследствие ртутного отравления, подорвать царствовавшую династию Рюриковичей и тем самым освободить престол для своей марионетки;

— заведомо зная о настороженном отношении Русского государства ко всяким немцам, т. е. иностранцам вообще, подставить на неизбежную в таком опасном деле плаху чужую голову — в данном случае голландца Бомелию;

— заведомо зная о сулящих несметные барыши на сухопутно-речных путях на Восток, попытаться не только овладеть ими, но и установить над ним свой полный контроль, в т. ч. и за счет беспошлинной транзитной торговли, с тем, чтобы и на Западе, и на Востоке стать абсолютным монополистом в торговом обмене.

Пусть и почти пять веков спустя, но все же следует открыто признать, что этот подлый план фактически был выполнен и лишь чудом, называемым глубинной интуицией народа, нашедшего в себе силы и мужество к смертельно жестокому отпору, Русь едва устояла в Великой Смуте.

И совершенно не случайно, что созданная Р. Ченслором Московская компания беспрецедентно активно действовала именно во время Великой Смуты — от «годуновщины» (царь Борис был тесно связан с тем же Дж. Горсеем) до всех историй с Лжедмит-риями. Агенты именно этой компании — Джон Меррик и Уильям Рассел — пытались навязать России английский протекторат в разгар Смуты, а в 1612 г. ко всему прочему именно этой компанией был выдвинут проект военной экспедиции, преследовавшей цель под видом оказания помощи Москве в отражении очередного (инспирированного Западом) нашествия польских и шведских войск, захватить Русский Север — единственный тогда выход России к морю. Проект этот был решительно отклонен великими патриотами Земли Русской — Мининым и Пожарским.

Говорят, что-де Англия — страна традиций, но если это и так, то, очевидно, прежде всего традиций подлых: через 300 с лишним лет после Великой Смуты начала XVII века, во времена очередной опять-таки при активнейшем участии Англии инспирированной Великой Смуты 1917 г. «военный проект» Московской торговой компании «реинкарнировался» в британскую интервенцию на Русском Севере в 1918 г.