Армен Гаспарян - Тайна личности Ленина. Спаситель народа или разрушитель империи?

Ленину о столь демократичном подходе оставалось только мечтать. Его учили по всем правилам, утвержденным Министерством народного просвещения. Особенно страдали гимназисты от греческого и латыни. И без того не самые оживленные предметы превращались в каторгу, если учитель оказывался занудой. А другие, как правило, среди преподавателей данных дисциплин не встречались. Именно поэтому древние языки чаще любого другого предмета становились причиной того, что учеников запирали в карцере, оставляли на второй год и даже исключали из гимназии. И если латынь давалась будущему вождю пролетариата легко, то с древнегреческим потребовалась помощь старшего брата Александра и отца.

Николай II, как мы теперь знаем, диктанты на латыни не писал. И совершенно напрасно! Этот древний язык замечательно тренирует память и закаляет характер. Ленин же писал диктанты раз в неделю, причем в невероятно сложных условиях. Обычно преподаватель говорил с такой скоростью, что у большинства гимназистов физически не хватало времени построить фразу сразу по-латыни. В случае, если встречалось какое-либо неизвестное слово, ученик проводил черту в тетради. В результате у множества учеников получались одни сплошные черточки – и закономерные колы и двойки по предмету. Было лишь одно исключение: Володя Ульянов. У него за диктанты всегда была пятерка.

С латынью связан и первый опыт публичного выступления будущего лидера большевиков. Одноклассник Ленина Д.М. Андреев вспоминал уже в годы советской власти: «Он отличался феноменальной памятью и скорей нас всех запоминал латинские тексты. Стоя посреди класса, он декламировал по-латыни речь Цицерона, обращенную против Катилины… Его резкий мальчишеский голос дрожал на низких нотах, руки были крепко сжаты в кулаки, побледневшее лицо и широко открытые глаза поражали скрытым огнем и силой. Мы чувствовали себя римлянами, мы слышали речь бессмертного оратора и переживали его слова, которые падали в самое сердце».

В дальнейшем Ленин отточит эту технику до совершенства. Даже произнося публично какую-нибудь банальность, вождь большевиков за считаные секунды целиком завладевал своей аудиторией. В его манере выступления соседствовали абсолютная уверенность в себе, сокрушительный напор и невероятная сосредоточенность. Он не стоял на месте – делал два-три шага из стороны в сторону, засовывал пальцы в проймы жилета, наклонялся вперед и говорил не только словами, но и пронзительным взглядом. Он научился им атаковать и защищаться, убеждать и приказывать. А главное – полностью подчинять слушателей своим целям.

Сегодня многие убеждены, что самой яркой чертой Ленина как оратора была картавость. Сказывается то обстоятельство, что после распада Советского Союза Ленин из символа государства превратился сначала в непопулярного политика, а потом и вовсе в какого-то проходимца с палаческими наклонностями. Теперь почему-то принято посмеиваться над его дефектом дикции. У меня к таким людям только один вопрос. Невероятно простой: а вы сами способны продекламировать по памяти ту самую речь Цицерона, обращенную против Катилины? Пусть даже не на латыни, а хотя бы на русском произнести фрагмент: «Мы, храбрые мужи, воображаем, что выполняем свой долг перед государством, уклоняясь от его бешенства и увертываясь от его оружия. Казнить тебя, Катилина, уже давно следовало бы, по приказанию консула, против тебя самого обратить губительный удар, который ты против всех нас уже давно подготовляешь». И не просто произнести эти слова, а захватить своим монологом внимание хотя бы двух случайных людей?

В. И. Ленин в гимназии. Лучший ученик своего класса

Поверьте, это вовсе непростая задача. Автор данной книги 10 лет провел в студии художественного слова при «Мосфильме», выигрывал всесоюзные конкурсы. После этого проработал 17 лет в прямом эфире на радио. Память и умение говорить отточил. Так вот: ту самую речь Цицерона я не возьмусь прочитать так, как это сделал Ленин. Даже на русском языке, не говоря уже про латынь. Те же, кто потешается над ораторскими способностями Владимира Ильича, могут, безусловно, и дальше продолжать в том же духе. Но они не понимают, что возвышаются исключительно в собственных глазах. Поводов для радости я в этом как-то не нахожу.

Но позвольте, скажет мне иной внимательный читатель. Конечно же, мало кто сможет прочитать Цицерона на латыни. Мертвый язык! А вот во времена Ленина все было иначе. Обучение латинскому и греческому языкам занимало в гимназии 42 % всего учебного времени. На латынь отводилось 49 часов в неделю, на греческий – 36. При этом русскому языку вместе с церковнославянским и словесностью (тогда русской литературы как отдельного предмета в учебной программе не было) доставалось лишь 24 часа в неделю. Происходило это потому, что министр народного просвещения Д. А. Толстой был убежден: латынь и греческий – важнейшее средство против юношеского материализма, нигилизма и самомнения. А значит, Ленин, как прилежный ученик, вынужден был зубрить латынь. Результат был соответствующий. Он свободно переводил на русский язык Фукидида и Геродота, Цицерона и Юлия Цезаря, Горация, Платона и Гомера. Нужно еще помнить, что в то время не было в продаже никаких подстрочников и переводов этих авторов.

Все это, как говорил Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей, сомнений не вызывает. Огорчает другое. С момента смерти Ленина прошло без малого сто лет. Срок немалый. За это время в нашей стране на высоких трибунах перебывало великое множество политиков, не говоря уже про агитаторов. Говорили они по-разному, подавляющее большинство – без дефектов дикции. Вызывали разные чувства у аудитории. Но никто из них и близко не подошел к мастерству Ленина. Даже Владимир Вольфович Жириновский, уж на что действительно талантливейший оратор и политик, и тот не дотягивает. Так, может быть, дело в том, что никто из них не прошел такой жизненной закалки в детстве, как вождь большевиков? Допускаю, что это вопрос риторический.

Нет, боже меня упаси, я не призываю своих читателей бросать все и немедленно с остервенением кидаться учить латынь или строить свою речь на манер римских ораторов, как Ленин. Я лишь тактично указываю на, казалось бы, очевидную вещь: от избытка знаний еще никто и никогда не страдал. Обычно страдают от их недостатка. И если вождь большевиков призывал всех учиться, учиться и еще раз учиться – то уж как минимум в этом вопросе ему можно доверять. До тех пор, пока несогласный с ним сможет похвастаться чтением в подлиннике хотя бы первых страниц «Илиады».

Сегодня, зная, кем Ленин станет в дальнейшем, мы можем по-другому оценить, как он учился в гимназии. Даже если допустить, что часть воспоминаний его одноклассников была характерным примером работы советских мастеров агитации и пропаганды, это все равно вызывает по меньшей мере уважение. Вот, например, экзамен по русской словесности в том же четвертом классе гимназии. Нужно было знать наизусть свыше ста стихотворений поэтов-классиков. В том числе 45 басен Крылова, 31 стихотворение Пушкина, 12 стихотворений Жуковского, 10 – Лермонтова, 4 – Кольцова. Многие ли из вас в детстве могли похвастаться подобным? А сегодня – сколько стихотворений Пушкина вы сможете прочитать по памяти? Хотя бы 30 строк из «Евгения Онегина» потянете? А из «Валерик» Лермонтова сколько вспомните? Про басни Крылова промолчу.

Ленин сдает экзамен на «отлично». Уже потом, в годы русской революции, он будет поражать своих соратников поистине феноменальной памятью на лица, фамилии, события, обстоятельства. Истоки этого – в образовании. Но не только. Тот же Сталин обладал не менее потрясающей памятью, хотя объем полученных знаний у него был значительно меньше. И тут мы сталкиваемся с первым феноменом большевиков. Почти все из них приобретенные в детстве навыки со временем развили если не до совершенства, то по крайней мере до близкой к нему степени. Потому и стали партией нового типа. Потому и победили в результате.

Как и все гимназисты того времени, Ленин находил время для увлеченного чтения запрещенных произведений светочей русской интеллигенции: Добролюбова, Писарева, Белинского, Герцена и Чернышевского. Ровно тем же самым занимался и его одноклассник А. Н. Наумов, ставший со временем одним из министров Николая II. Подобную же успешную карьеру мог бы сделать и Владимир Ульянов, не будь у него перед глазами примера старшего брата Александра. Тот стал не просто профессиональным революционером. Цареубийцей.

В 1883 году, окончив гимназию с золотой медалью, Александр поступает в Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета. Учится у самого Менделеева, больше того – становится одним из его любимых учеников. В первые годы ничем, кроме науки, не интересуется в принципе, проводя почти все время над микроскопом в химической лаборатории. За подготовленное «Исследование строения сегментарных органов пресноводных Annulata» был удостоен золотой медали. Его коллеги не сомневались – Александр Ульянов станет всемирно известным ученым и упрочит научную славу Родины. Все изменилось в одночасье.