Альберто Анджела - Один день в древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы

Как часто бывает, женщины из высшего общества любят заказывать себе гравировки на бронзовых зеркалах. И эта domina сделала свой портрет несколько десятков лет назад, запечатлев себя такой, какой она была тогда, в расцвете молодости. Прошло время, тот мужественный юноша потерял свои кудри, приобрел морщины и теперь похрапывает неподалеку, в одном из кубикулумов пышного особняка на Эсквилинском холме, в котором они прожили всю жизнь.

Так выглядит обратная сторона бронзового зеркала, принадлежавшего римской матроне. Хозяйка заказала свое изображение в золотых украшениях на ложе с любовником. По мнению римлян, секс — это дар Венеры

Женщина смотрит на свое отражение в бронзе зеркала, смотрит на морщины, на длинные седые волосы, которые заботливо расчесывает ее служанка… Потом ее взгляд переходит на раму зеркала, по краю которой идет кайма с выгравированными на ней знаками зодиака. Она рассеянно скользит по ним: Стрелец, Козерог, Водолей, Рыбы… Они напоминают тому (или той), кто смотрится в зеркало, о безвозвратном течении времени. Словно говоря: наслаждайся, пока ты молода и красива, пользуйся дарами Венеры. Carpe diem, лови мгновение, как говорил Гораций… В глазах у женщины вспыхивает веселье. Уж она своими лучшими годами насладилась в полной мере, не упустила ничего…

Это бронзовое зеркало диаметром около тринадцати сантиметров будет найдено археологами в одном из районов Эсквилина много веков спустя. Теперь оно хранится в Римском городском антиквариуме, под инвентарным номером 13.694. За этими сухими цифрами скрывается жизнь, в которой отразилась целая эпоха…

Ночь уже воцарилась на улицах города. Лишь проплывают мимо редкие "фонари". Это лампы рабов, которые освещают путь небольшим группам людей. Еще свет горит над дверьми некоторых типично ночных, как и бордели, заведений: это игорные дома. В тавернах (cauponae) кто-то продолжает играть в кости, ставить и проигрывать деньги. Игральных карт еще не существует, но шулеры и потасовки — уже да. Наше внимание привлекают неожиданные крики — они доносятся именно из таверны. Шум падающих на пол табуреток, звон бьющейся посуды… С криками выбегает на улицу женщина — вероятно, это местная проститутка или же владелица заведения, кто знает… Но ее крики — не пустая брань: она зовет вигилов из ночного патруля, который только что прошел мимо. В считаные секунды "пожарные-стражники" оказываются внутри заведения. Снова слышны крики, потом внезапно все затихает, и почти в ту же минуту два вигила выводят на улицу мужчину, заломив ему руки за спину. Он продолжает метаться и протестовать. Умолкнуть его заставляют только удары дубинки. К ним прибавляются пинки… Здесь "полиция" особо не церемонится. Уйдем отсюда…

Пьяные в тавернах, убийцы в темных переулках — ночные опасности подстерегают в Риме на каждом шагу. Их источник может быть и над вами: это не только струи мочи, от которых вам надо то и дело увертываться. Сверху может свалиться и тяжелый предмет: черепки битой посуды, сломанные стулья и другой ненужный хлам (точь-в-точь как было принято некогда в некоторых итальянских городах на Новый год). Выбрасывать вещи из окон запрещено законом, но случается это довольно часто.

На некоторых улицах мы различаем силуэты занятых уборкой рабов. Работают они при свете факелов: ночь (и сумерки) — самое подходящее время, чтобы очистить улицы от мусора. Днем в переполненном людскими потоками Риме это практически невозможно.

Свернем в переулок. В ночной тишине наше внимание привлекает странный звук, как будто читают молитву. Попытаемся понять, откуда он идет: кажется, с первого этажа одного из домов. Деревянный ставень одного из окон прикрыт неплотно, и оттуда просачивается слабый свет. Приблизимся тихонько и посмотрим внутрь сквозь щель в гнилом дереве: нашему взгляду открывается любопытная сцена, уходящая корнями в незапамятные времена.

При слабом свете нескольких ламп мужчина совершает ритуал изгнания духов мертвых. Римляне очень суеверны: они считают, что тени умерших предков (то есть "привидения"), называемые "маны", продолжают обретаться в домах детей и внуков. Если с помощью обрядов и приношений удается добиться их благосклонности, они могут помогать живым, оберегая их в повседневных делах. В противном случае они могут превратиться в злых существ, так называемых larvae или lemures, которые являются по ночам или во сне. Иногда требуется проводить глубокой ночью настоящие очистительные ритуалы.

То, что мы наблюдаем сейчас, поразительно напоминает обряды, описанные Овидием. Мужчина встал с постели и босиком ходит по комнате. Затем он в полной тишине щелкает пальцами, высоко подняв руку, после чего "очищает" руки, омыв их в тазике с ключевой, "неиспорченной" водой, за которую дорого заплатил хитрому торговцу.

На столе рядом с тазиком стоит тарелка с черными бобами. Это подношение теням мертвых. Чтобы продемонстрировать, что они не отравлены, мужчина берет горсть бобов и отправляет их в рот. Затем не оборачиваясь выплевывает их на ладонь и кидает по одному за спину, девять раз повторяя фразу, которая привлекла наше внимание: "Я бросаю эти бобы и тем самым освобождаю себя и своих близких". Ни в коем случае нельзя оборачиваться: считается, что души мертвых за спиною живого человека подбирают бобы и едят их, по крайней мере символически. В этот поздний час, одолеваемый сном, мужчина нечетко бормочет очистительную формулу, но слова все-таки различимы.

Затем наступает черед последней части ритуала: мужчина снова погружает руки в воду и девять раз просит души умерших покинуть его дом. Повторяя просьбу, он бьет в бронзовые тарелки. В конце, тяжело дыша, он замирает. Ему остается обернуться, чтобы проверить, ушли ли тени. После минутного колебания он резко оборачивается и оглядывает комнату. Лицо его разглаживается, на губах появляется улыбка. Похоже, обряд возымел действие.

Мы совсем одни на улице. Рим вокруг нас объят сном. Кто спит в роскошном кубикулуме, укрывшись одеялами. Кто на соломенном тюфяке на полу, в коридоре особняка.

Мы стоим на широкой улице с рядами лавок по обеим сторонам. В этот час они закрыты, тяжелые деревянные ставни задвинуты в пазы на полу и заперты на крепкие засовы. Подняв взгляд, мы видим вокруг лишь черные силуэты инсул на фоне звездного неба. Кажется, что стоишь в темном каньоне под усыпанным звездами небосводом. Мы движемся по улице в какой-то нереальной тишине. Ее нарушает лишь журчание воды в квартальном фонтанчике в нескольких десятках метров впереди. Звук текущей воды — единственное, что скрашивает наше одиночество в ночном городе.

Удивительная тишина. Что особенно интересно, тишина редкая. Ведь мы находимся в самом центре города с полутора миллионами жителей. Как правило, ночь — это время развоза товаров по лавкам, с грохотом железных ободьев колес по каменной мостовой, криками, ржанием, непременной бранью… Именно эти звуки доносятся издалека с каких-то улиц. Им эхом вторит собачий лай. Рим никогда не спит.

Дорога перед нами расходится надвое. И прямо посреди перекрестка стоит кто-то и молчаливо наблюдает за нами. Это женщина, она одета в длинные светлые одежды, руки раскрыты для объятия. Заинтригованные, мы делаем еще несколько шагов. Только тогда мы ее узнаем и понимаем, что взгляд ее направлен не на нас.

Ее взгляд устремлен вдаль за горизонт, как у погруженного в глубокие раздумья человека. Бледный свет луны освещает спокойное белоснежно-белое лицо с едва заметной улыбкой на губах. Вокруг лба повязана лента, волосы собраны в прическу, но несколько прядей игриво спускаются на плечи. Порыв ветра поднимает вокруг нее столб пыли, но ее волосы остаются неподвижными. Да и как иначе: ведь они из мрамора. Как и ее обнаженные руки и тысяча складок платья. Скульптор использовал одну из самых ценных пород мрамора, чтобы запечатлеть в камне одно из самых почитаемых римлянами божеств. Это Матер Матута, "милостивая матерь", богиня плодородия, "начала" и утренней зари…

Так заканчивается один день в императорском Риме. День, как любой другой, почти две тысячи лет тому назад.

Я хотел бы поблагодарить профессора Аугусто Стаччоли, глубокого знатока повседневной жизни во времена древних римлян, за то, что он внимательно вычитал книгу, а также за ценные советы и рекомендации, которыми он делился со мной в эти годы Именно его книги и сделанные им описания жизни двухтысячелетней давности пробудили во мне интерес к римской Античности.

Я также выражаю благодарность профессору Антонио Де Симоне, благодаря которому я узнал и полюбил Помпеи, которые лучше любого другого места раскрывают секреты повседневной жизни древних римлян.