Александр Больных - XX век танков

Эта стычка стала результатом начавшегося немецкого наступления под Амьеном. Для помощи своей пехоте немцы выделили 14 своих тяжелых танков A7V, а больше у них и не было. В этом же районе оказались и 10 британских танков, в том числе 7 «уиппетов», 2 «самки» и лишь один «самец» с пушечным вооружением. Напомним, что немецкие танки имели 57-мм пушку. Группа из 3 немецких танков неожиданно натолкнулась на англичан. Результат был вполне предсказуемым, хотя у английского командования он почему-то вызвал шок. Сначала немцы спокойно расстреляли всех трех «самок», не обращая никакого внимания на бессмысленную трескотню пулеметов. Но тут появился «самец», которым командовал лейтенант Ф. Митчелл. Он вступил в бой и добился 5 попаданий из своих 6-фн пушек, подбив A7V. В это время другие немецкие танки беспрепятственно, как на полигоне, сожгли 4 «уиппета». Митчелл сделал по ним несколько выстрелов, после чего обе стороны, полностью удовлетворенные результатами; вернулись на исходные позиции. В начале Второй мировой войны немцы будут так же беспомощно палить по британским «матильдам»…

11-го числа 11-го месяца в 11.00 в городе Компьене прогремел артиллерийский салют, знаменовавший окончание «войны за окончание всех войн». По крайней мере так полагали устроители торжества, питавшие явное пристрастие к красивым цифрам. После этого наконец-то разошлись пороховые тучи, затягивавшие небо над Европой долгие 4 года. Политиканы, по вине которых началась эта бессмысленная бойня, собрались в Версале и принялись с азартом обсуждать основы мирного договора с Германией. Им мерещилось, что мировая история вновь вернулась на мирные рельсы «чугунки» XIX века и поползет далее все так же неспешно, останавливаясь у каждого придорожного столба. Увы, однажды они уже ошиблись, и ценой этой ошибки стали десятки миллионов трупов. Мы говорим о событиях августа 1914 года, когда попытка разрешить проблемы XX века методами дипломатии XIX века привела к началу мировой войны. А теперь попытка разрешить проблемы первой серьезной войны XX века методами все той же дипломатии века XIX заложила колоссальную пороховую бочку под здание человеческой цивилизации. Однако все эти самовлюбленные ничтожества, эти клемансы, ллойд-георги, орланды и прочие не отдавали себе отчета в собственной глупости. Политические карлики с упоением играли в Венский конгресс 1815 года, занимавшийся трепологией более полугода. Напомню основные даты, чтобы вы могли более ясно представить себе происходящее: перемирие подписано 11.11.18, мирный договор подписан 29.07.19, он вступил в силу 10.01.20 года. Сравните это с Потсдамской конференцией, которая подвела итоги Второй мировой войны в Европе, но продолжалась всего лишь две недели.

Если бы только количество затраченного времени перешло в качество дипломатических соглашений! Увы. Мир изменился после иприта, Большой Берты, «Лузитании» и прочих прелестей минувшей войны. Но политиканы либо не видели этих изменений, либо видели, но упрямо не желали признавать их, и ценой их новой ошибки стала бойня еще более чудовищная, масштабы которой превзошли даже казавшиеся ранее немыслимыми ужасы так называемой «Великой Войны». Мы должны целиком и полностью согласиться с мнением В.И. Ленина, что грабительский и несправедливый Версальский мир сделал новую мировую войну неизбежной.

Впрочем, пока еще гремели трескучие речи про мир без войны, «10 лет без перевооружений» и тому подобные благоглупости. Мы вынуждены напомнить об этом потому, что именно действия этой горстки лилипутов, возомнивших себя вершителями мировой истории, во многом определили пути развития вооруженных сил крупнейших держав, в том числе и танков. Именно этот парадокс — генералы были вынуждены готовиться к будущей войне, притом что эта война считалась невозможной, следует учитывать при анализе происходившего далее. Однако и сами генералы были не без греха, в чем мы вскоре убедимся.

Для начала постараемся проанализировать состояние танковых частей после окончания Первой мировой войны, определим, так сказать, стартовую линию, с которой начался забег в будущее. Впрочем, этот забег проходил более чем странно. Половина участников постоянно оглядывалась назад через плечо, а кое-кто так и вообще пытался бежать задом наперед. И в первую очередь это относится к изобретателям танков — англичанам.

Танки, с которыми страны-участницы завершили войну, представляли собой поистине удивительный набор самых разнообразных конструкций, главным признаком которых было одно — почти ни один из них даже отдаленно не напоминал танк в современном смысле этого слова. Это и неудивительно. В предыдущей главе мы привели примеры использования первых танков, из которых совершенно ясно видно, что фактически перед нами штурмовые орудия. Кстати, французы свои первые танки так прямо и называли штурмовыми орудиями. И добро бы это были орудия! В какую графу втиснуть столь многочисленные пулеметные танки, к созданию которых особое пристрастие питали англичане?! Между прочим, более чем сомнительная полезность всех этих «уиппетов» и «женщин» была доказана уже в годы войны. Особенно показательным был первый в истории танковый бой, состоявшийся 24 апреля 1918 года под Виллер-Бретоннэ. Немецкие A7V совершенно безнаказанно расстреливали британские пулеметные танки, однако на британских конструкторов и генералов это не произвело совершенно никакого впечатления.

Развитие танков в межвоенные годы целиком и полностью определялось тактическими воззрениями господ генералов. Они получили полную свободу действий и могли заказывать именно то, что считали нужным, что может пригодиться в будущей войне. При этом им не мешали никакие пошлые возражения типа «а боевой опыт подсказывает иное». Не было никакого иного боевого опыта, кроме полученного в годы прошедшей войны с использованием крайне несовершенных машин. Технический прогресс, как это обычно бывает, затронул все области жизни человечества, оставив в неприкосновенности только генеральские мозги. Причем это относится даже к так называемым «реформаторам».

Как-то незаметно сложилось обыкновение бездумно повторять фамилии Фуллера, Лиддел-Гарта, Эймансбергера, Тухачевского, едва заходит речь о создании теории танковой войны. Еще бы! Названия их книг смотрятся просто восхитительно: «Танковая война», «Операции механизированных сил» и так далее. Но сразу возникает вопрос: а кто-нибудь удосужился хотя бы просто полистать эти книги, продвинувшись чуть дальше аннотации? Увы, при чтении этих книг сразу становится понятным, что ни о какой танковой войне все упомянутые авторы даже не мечтали. Как раз они и пытались пятиться задом наперед, не в силах оторвать взгляд от сражений Первой мировой. Все их произведения прекрасно укладываются в одну большую корзину, на которой красуется надпись: «Использование танков в условиях позиционной войны». Главный исходный постулат — танки будут применяться в условиях существования сплошного фронта с глубоко эшелонированной обороной. Допустить, что противник элементарно не даст времени на создание такой полосы обороны «от моря до моря», они просто не могли.

Возьмем хотя бы Эймансбергера. Он с уверенностью предсказывает, что танки будущего станут монстрами длиной около 8 метров, чтобы преодолевать еще более широкие рвы. Его идеал — британский танк Mk V, а еще лучше — Mk VIII, длина корпуса которого вообще зашкалила за 10 метров. Даже «Королевский тигр» достиг этой цифры исключительно за счет длиннейшей пушки. И прорыв фронта в гипотетическом новом сражении под Амьеном кажется срисованным с натуры 1918 года, а не 193…, в котором якобы происходит дело. Вспомнить хотя бы затяжную артподготовку, с которой начинается операция. Хотя в одном Эймансбергер все-таки оказался провидцем. Он четко написал, что впредь танковые и механизированные части должны полагаться на свой собственный автотранспорт, причем его основу должны составить автомобили повышенной проходимости. В этом он оказался далеко впереди творцов теории так называемой «глубокой операции», которые не мыслили себе снабжение прорвавшихся частей иначе как по железной дороге, и скорость продвижения войск у Триандафилова, Свечина и других определялась исключительно скоростью восстановления железнодорожного полотна.

Но, как мы указали в заголовке, если двое будут делать одно и то же, получится у них далеко не одно и то же. Это в полной мере относится к развитию танков во Франции и Англии. Обе страны готовились к новому туру позиционной войны, однако результаты подготовки различались настолько, насколько это возможно в принципе.

При первом же взгляде на французские танки, спроектированные в 1930-х годах, становится очевидным, что создавались они для неспешного прогрызания полуподавленной обороны. Должен признаться в собственном заблуждении. Почему-то я долгое время, находясь под впечатлением реального опыта Второй мировой войны, полагал калибр пушек английских и французских танков слишком мелким. Действительно, для надежного подавления огневых точек противника 37-мм и 47-мм пушки явно не подходят. Но в том-то и дело, что бороться с дотами и дзотами эти танки, похоже, не собирались. Эта задача по-прежнему возлагалась на тяжелую артиллерию. Главной задачей так называемых пехотных танков становилось прикрытие собственной броней наступающей пехоты и помощь ей в борьбе с вражеской пехотой. Именно и только с пехотой! Поэтому все французские танки того времени имели относительно надежное бронирование (около 40 мм) и небольшую скорость. Действительно, а зачем танку высокая скорость, если он не собирается отрываться от пехоты? И зачем нужна более мощная пушка, если самой опасной целью представляется какой-нибудь одиночный пулемет в окопе? А то и вообще группа вражеских пехотинцев. Недаром ведь в какой-то момент даже английская 6-фунтовка, она же 57-мм пушка, была сочтена слишком мощной для задач, стоящих перед танком, а уж 75-мм пушка, воткнутая в корпус французского «Сен-Шамона», выглядела откровенной роскошью. Поэтому решение снизить калибр пушки, одновременно увеличив боезапас, было вполне логичным и последовательным. А относительно правильности такого решения можно было только рассуждать, ведь практической проверки оно не прошло. Точно так же не представлялось ошибочным и сокращение экипажа до двух человек по той же самой причине. Предполагалось неспешное и постепенное продвижение в глубь вражеской полосы обороны, где все цели были статичными и разобраться с ними вполне мог один командир-наводчик.