Константин Быков - Последний триумф Вермахта. Харьковский «котел»

Нашей дивизии поручалась почетная роль: сражаться в составе главной группировки армии и первой нанести удар по вражеской обороне на этом участке фронта»[51].

Драматичность предстоящего боя заключалась еще и в том, что 71-я пехотная дивизия и ее командир Хартманн были старыми противниками 13-й гвардейской и ее командира Родимцева. Они сталкивались еще летом 1941 года под Киевом. Тогдашний противник 71-й пд — 3-й воздушно-десантный корпус, 5-й бригадой которого командовал А.И. Родимцев, — впоследствии был переформирован в 87-ю стрелковую дивизию, которая с 19 января 1942 года стала 13-й гвардейской.

В мае 1942 года 13-я гв. сд состояла из 34, 39 и 42-го гвардейских стрелковых полков и 32-го гвардейского артиллерийского полка. 39-м полком командовал майор И.А. Самчук, который также оставил нам воспоминания о тех днях:

«В начале мая дивизия получила приказ командующего 28-й армией о подготовке к наступлению… Готовя полки к наступлению, штаб дивизии разработал боевой приказ, в котором так определялась основная задача дивизии:

„13-я гвардейская ордена Ленина стрелковая дивизия с 90-й танковой бригадой, 7-м гвардейским артиллерийским полком во взаимодействии с 244-й и 226-й стрелковыми дивизиями прорывает оборону 126-го мотополка противника, овладевает рубежом Красный, Перемога, Гордиенко, Рогачевка и к исходу дня выходит на рубеж высота 214,3, Рязановка, высота 212,3.

Поддерживают дивизию 233-й артиллерийский полк РГК, 51-й гвардейский минометный полк и авиация, в соответствии с планом штаба армии“.

Согласно этому приказу, 39-й гвардейский стрелковый полк с двумя взводами 2-й роты 8-го гвардейского отдельного саперного батальона дивизии во взаимодействии с танками 90-й танковой бригады и 42-м гвардейским стрелковым полком должен был овладеть Купьевахой[52] и в дальнейшем наступать на Перемогу. К исходу дня полку предстояло взять Перемогу (северную), Красный, заняв передовыми отрядами рубеж высоты 214,3.

42-й гвардейский стрелковый полк с 24-м отдельным гвардейским минометным дивизионом и полуротой 2-й роты 8-го гвардейского саперного батальона получил задачу во взаимодействии с танками 90-й танковой бригады, 39-м гвардейским стрелковым полком и частями 226-й стрелковой дивизии овладеть Драгуновкой, Гордиенко, Рогачевкой. Затем полку предстояло наступать на Рязановку и к исходу дня выйти на рубеж Рязановка, высота 194,5, имея передовые отряды в районе высоты 212,3, рощи восточнее высоты. 34-й гвардейский стрелковый полк находился во втором эшелоне дивизии»[53], — пишет И.А. Самчук.

Как видно из приказа, процитированного командиром 39-го полка Самчуком, в противниках у 13-й гв. сд на 12 мая числился только один 126-й мотополк противника. На карте боевых действий 71-й пехотной дивизии, кроме указанных уже нами немецких пехотных полков, в районе полосы наступления 13-й гв. сд и 226-й сд значится часть немецкой 126-й стрелковой бригады (I Btl.Schtz.Brig. 126), часть артиллерии 71-й пд и ее саперные подразделения. По всей вероятности, в обоих случаях (и в приказе по 13-й гв. сд, и в истории 71-й пд) речь идет о 126-м стрелковом полку 23-й немецкой стрелковой бригады, которая входила в состав 23-й танковой дивизии вермахта. Однако карта, о которой мы говорим, отображает обстановку на 18 мая. Что же касается 12 мая, то ни на картах Гланца, ни на немецких картах, ни на советских послевоенных исследовательских схемах 126-й мотополк в этом районе не фиксируется. Другими словами, 13-я гвардейская дивизия начала свое наступление вслепую, не имея никакого представления о фактическом положении дел.

Сам Родимцев в своей книге в числе противостоящих ему противников, о которых ему стало известно уже в ходе боев, называет и 164-й немецкий полк. Очевидно, речь идет о 164-м пехотном полку, который в феврале 1942 года был переведен из 62-й в 57-ю пехотную дивизию, взамен на 179-й пехотный полк. Наличие подразделений 164-го полка в северном районе боевых действий не подтверждается другими источниками.

Командир 13-й гв. сд А.И. Родимцев.

Большое количество находящихся в полосе наступления 28-й и 38-й армий «неучтенных» полков и батальонов от самых различных немецких соединений говорит о той «каше», которая царила у немцев на этом участке фронта. На уже упомянутой нами карте из истории 71-й дивизии в районе боевых действий обозначена также и 13-я танковая дивизия, которая в мае месяце находиться к северо-востоку от Харькова не могла. Однако не будем забывать и о том, что Харьков был крупнейшей немецкой тыловой базой, где на отдыхе и лечении находилось большое количество военнослужащих группы армий «Юг». Здесь же размещались базы вооружения, материально-технического обеспечения и ремонтные организации. Отпускники, выздоравливающие, команды, прибывшие в Харьков для получения запчастей и оружия — все это могло оказаться на фронте в критические для немцев дни советского наступления.

Исходя из приказа по 13-й гв. сд, мы можем предположить, что в действительности на день начала советского наступления достоверными сведениями о противнике, о частях 71-й пд, о близком нахождении сил 3-й и 23-й танковых дивизий, о полках 294-й и 168-й пд, о других немецких частях и подразделениях в полосе предстоящего наступления советское командование не располагало. Задача «прорвать оборону 126-го мотополка противника» силами 13-й гвардейской стрелковой дивизии, 90-й танковой бригады, 7-го гвардейского артполка, 233-го артполка Резерва Главного командования, 51-го гвардейского минометного полка и авиации, во взаимодействии с 244-й и 226-й стрелковыми дивизиями выглядела чуть ли не детским развлечением.

Карта из истории 71-й пехотной дивизии.

«Большой вред делу нанесла также недооценка сил врага, — писал впоследствии командарм-38 К.С. Москаленко. — Эта особенность в деятельности военных советов Юго-Западного направления и фронта, наложившая еще зимой заметный отпечаток на принимаемые ими решения, теперь проявилась еще резче. Мне довелось с ней столкнуться незадолго до начала наступления.

В этот день я приехал на командный пункт фронта, чтобы доложить о замеченных признаках уплотнения боевых порядков врага и значительном укреплении переднего края его обороны.

Дело в том, что, принимая обратно часть плацдарма за Северским Донцом, я увидел там большие перемены на переднем крае противника. Две недели назад, когда мы передавали 21-й армии[54] этот участок, враг располагал здесь лишь опорными пунктами в селах. Теперь же, кроме ранее существовавших, появилось много новых, причем оборудованы они были не только в населенных пунктах, но и вне их, на тактически выгодных рубежах.

Эти наблюдения дополнили данные разведки. Из них явствовало, что, например, на участок 294-й пехотной дивизии, оборонявшейся в полосе предстоящего наступления 38-й армии[55], был выдвинут еще один пехотный полк. Он принадлежал к 71-й пехотной дивизии, основные силы которой, совместно с 3-й и 23-й танковыми дивизиями, сосредоточились к тому времени в Харькове.

С одной из этих танковых дивизий — 3-й — части 38-й армии уже сталкивались во время мартовских боев за расширение Старосалтовского плацдарма на западном берегу Северского Донца. Тогда она нанесла нам неожиданный и чрезвычайно опасный удар.

Как уже отмечалось, для ликвидации его последствий нам пришлось приложить немало усилий. И теперь — у меня не было сомнений в этом — неспроста сосредоточилась 3-я танковая да еще вместе с 23-й танковой и 71-й пехотной дивизиями в Харькове, в непосредственной близости от арены боев[56], на направлении предстоящего удара 38-й армии.

В свете всех этих выводов и предположений поутихли мои недавние восторги по поводу нашего превосходства. Оно представилось мне незначительным в полосе наступления в целом и явно сомнительным на ряде участков. Если подтвердятся, полагал я, мои наблюдения относительно значительного укрепления обороны противника и предназначения 3-й и 23-й танковых дивизий, то, например, в полосе 38-й армии перевес сил мог оказаться не на нашей стороне»[57].

Командующий войсками 38-й армии К.С. Москаленко в послевоенные годы.

11–12 мая. 211-й полк 71-й дивизии и его противник перед боем и в бою. «Если не считать нерегулярной диверсионной деятельности, беспокоящего огня пехоты и артиллерии, а также появления дозорных и боевых групп врага, то можно считать, что противник относительно спокойно вел себя на этом участке фронта до 11 мая, — продолжает летопись 71-й пехотной дивизии. — Заранее предусматривалось, что в ночь с 11 на 12 мая полк будет сменен. 13 мая он должен был находиться уже в расположении своей 71-й дивизии. Однако как раз во время смены началось русское массированное наступление с использованием ужасающих масс пехоты и танков. Немецкий фронт дрогнул. Части полка, которые уже успели смениться, сразу же заняли отсечные позиции к востоку от Перемоги. Хотя первый натиск был выдержан, стало ясно, что удержание позиций с такими немногими силами будет недолгим. Большие массы пехоты и сильные танковые отряды надавили на позиции. В этой борьбе погиб командир 1-го батальона майор Хертель (Hertel).