Русская идея от Николая I до Путина. Книга III-1990-2000 - Александр Львович Янов

А Дугину близко все. И тайны иудейской каббалистики, и «геополитическая декомпозиция Украины», и «метафизика секса», и «сакральная география евразийского континента». Обо всех этих сюжетах написал он сотни статей и много книг. Самая, быть может, важная из них-вышедший великолепным изданием в 1997 г. трактат «Геополитическое будущее России», где подробнейшим образом расписано все, о чем и в голову не приходит задуматься его конкурентам.

Вот почему я думаю, что если когда-нибудь, Господи не допусти, придет в России к власти «непримиримая» оппозиция, победит в ней, в конечном счете, так же как в 1917-м, именно та ее фракция, которая будет точно знать, чего она хочет.

Конкуренты Дугина не знают. Он знает. Между прочим, и сам он отнюдь не отрекается от аналогии с семнадцатым годом. «Евразийцы (как называет он свою фракцию) — это большевики, отказывающиеся от компромисса с коррумпированной мондиалист-ской властью, от парламентской демагогии, от соглашательства». Он убежден, что они победят, ибо только «в стане евразийцев полным ходом идет процесс идеологического творчества, в результате которого складывается новая концепция славянофильского футуризма, великая идея Евразийской империи, которая способна в будущем не только восстановить потерянное Россией геополитическое могущество, но и стать центром антимондиалистской доктрины, пригодной для провоцирования планетарного процесса идеологического и геополитического освобождения от американского банкократического господства». По всем этим причинам есть, я думаю, смысл рассмотреть идеи Дугина заранее.

«Весь мир превратится в сушу»

Собственно, суть его доктрины читателю уже ясна. Сложность в том, что дугинские идеи — двух родов. Экзотерические, о которых мы уже упоминали, и эзотерические, т. е. открытые лишь для посвященных. Они, конечно, друг с другом связаны, но все-таки принципиально различны. Присмотримся сначала, насколько позволяет формат газетной статьи, к первым.

Как мы уже слышали, геополитика по Дугину «является утверждением фундаментального дуализма» между Сушей и Морем. (Это, заметим в скобках, конечно, грубая, можно сказать, тевтонская ее формулировка. Ибо в действительности геополитика имеет дело лишь с так называемым балансом сил между государствами на мировой арене, и ни к какому такому манихейскому «дуализму» отношения не имеет. Другое дело, что некоторые из ее пропагандистов, главным образом фашисты, которым следует Дугин, действительно склонны были трактовать ее в манихейском ключе).

Так или иначе, у Дугина получается, что «сухопутным… народам чужды индивидуализм, дух предпринимательства», а свойственны им, напротив, «коллективизм и иерархичность». Продолжая в том же духе, он, естественно, приходит к тому, что дуализм между Морем и Сушей оказывается «дуализмом между демократией и идеократией».

России как главной, по его мнению, представительнице сухого пути следует добиваться уничтожения морской цивилизации — и демократии. Чем это должно закончиться, понятно: «Весь мир превратится в Сушу и повсюду воцарится идеократия». Это еще что за птица? С обычным своим бесстрашием Дугин и не старается скрыть: «Предвкушением такого исхода были идеи о Мировой Революции и планетарном господстве Третьего Рейха».

Карфаген должен быть разрушен!

Вот он нам все и растолковал. Яснее о предназначении России в его схеме будущего сказал лишь его обожаемый ментор, о котором Дугин и до сих пор не может говорить без трепета и придыхания, покойный бельгийский фашист Жан Тириар. Советская империя, завещал он, «унаследовала детерминизм, заботы, риск и ответственность Третьего Рейха… судьбу Германии. С геополитической точки зрения СССР является наследником Третьего Рейха».

В этом и заключается отличие евразийской теории Дугина от аналогичных, евразийских же по сути, идей других фракций «непримиримой» оппозиции. Зюганов, допустим, тоже ненавидит «новый Карфаген»-Америку. И тоже понимает, что «восстановить контроль над геополитическим сердцем Евразии» невозможно без того, чтобы ее изолировать, загнать за океан, унизить. Чего он, однако, не понимает, так это того, что для России, величай ее хоть Третьим Римом, такая задача непосильна-без «стратегического союза» с теми, кого Дугин именует «антимондиалистски-ми силами Евразии независимо от их религиозной принадлежности». Без создания того, что называет он «Евро-Советской империей». С тем, чтобы, «двигаясь, — согласно завещанию Тириара, — с востока на запад, выполнить то, что Третий Рейх не сумел проделать, двигаясь с запада на восток». Иначе говоря, невозможно то, о чем мечтает оппозиция, без «разрушения Карфагена» и «похищения Европы». Одним словом, без мировой войны.

Просто Зюганов (и Подберезкин, и Кургинян, и Проханов, не говоря уже о Гумилеве или Шафаревиче), привычно застревают на полдороге, а Дугин, как всегда, идет до конца-до момента, когда «весь мир превратится в Сушу и повсюду воцарится идеократия», то бишь фашизм. Конкуренты, по его словам, «ориентированы только на пассивное, защитное сопротивление. Они смотрят назад, увлеченные ностальгией, сентиментальным чувством тоски по прошлому. Они верны не столько духу и сути Русской Традиции, сколько ее внешним формам», тогда как его идеология «наступательна, агрессивна, универсально применима как в Европе, так и в Третьем мире». Только она «означает радикальную борьбу до последнего вздоха с русофобским отребьем, захватившим сегодня власть в нашей стране». Только она объясняет, почему «фаталистический и антиинди-видуалистический Ислам оказывается типологически ближе Русскому Православию, нежели англосаксонское, индивидуалистическое и подрывное протестантское псевдохристианство». Только она, короче, способна обеспечить всемирную победу фашизма.

«Между мистическим патриотизмом и криминальным терроризмом»

Я знаю, и Дугин знает, что похоже это все скорее на бред, нежели на реалистическую стратегию. Особенно при нынешней расстановке сил в ядерном мире. Для того и написал он шестисотстраничный трактат, чтоб расставить все точки над «1», объяснив миру, при каких именно условиях осуществима для России роль Третьего Рейха.

Конечно, и Дугин не может отрицать, что теллурократия (фашизм) потерпела в XX веке эпохальное поражение. Не исключено, однако, полагает он, что «поражение теллурократии — явление временное»-и в России, и в мире. В первом случае опирается он на зловещее пророчество Тириара: «Ельцин-это Керенский… Сталин придет позже, за ним. Он обязательно придет, он не может не придти». Во втором-на выкладки своего трактата, позволяющие предположить, что «Евразия вернется к своей континентальной миссии… но уже другого качества и другого уровня».

Пока что, однако, утверждает он, нет для России иного выхода, кроме как присоединиться к «партизанской войне» против нового Карфагена. Здесь опирается он на работу другого своего ментора, знаменитого фашистского правоведа Карла Шмитта. «Малая партизанская война, — говорит Дугин, — уже идет… на Балканах, в Ливии, в Ираке. Там… верные Почве отстаивают свою Национальную Вечность против… Нового Мирового Порядка». Однако «начать Большую Партизанскую Войну зависит только от России». Ибо только «наш Партизан вооружен ядерными боеголовками и мощными ракетами». Одна