Над квадратом раскопа - Андрей Леонидович Никитин

Говоря о влиянии прошлого на будущее, обычно подразумевают возникшие и ежеминутно возникающие причинно-следственные связи, тянущиеся из бездны времен. Ими пронизана природа, окружающая нас, которую в каждый данный момент можно рассматривать как следствие причин, лежащих в прошлом. Ими пронизана вся наша общественная жизнь, оказывающаяся следствием действий, совершенных накануне, если под этим понимать всю совокупность прошедшего. Мы сами — каждый из нас — являемся прямым следствием биологических, социальных, психологических событий прошлого, которые несут в себе наши родители и бесчисленные звенья предшествующих поколений. Вот почему знание наиболее важных, генеральных причинно-следственных цепей биосферы дает нам гарантию в предугадании нашего возможного будущего.

В первую очередь это относится к 1800–1900-летнему ритму А. В. Шнитникова, кривая которого показывает, что мы находимся на ее ниспадающей части, обращенной в сторону только еще начинающихся великих засух. Это сигнал, предупреждающий нас об опасности остаться без воды, если мы будем осушать болота и вырубать леса в верховьях рек, о том, что лучше хранить водные запасы в губке торфяников, чем разливать их тонким слоем на поверхности земли, откуда они моментально испаряются — и возвращаются в Мировой океан, уровень которого начинает постепенно подниматься…

Есть и другая сторона, может быть не менее важная для человечества и для биосферы. При внимательном рассмотрении можно заметить, что структура прошлого, угадываемая нами в земных катаклизмах, ритмических пульсациях и потрясениях, причины которых лежат за пределами нашей планеты, оказывается отражением чрезвычайно сложной структуры Большого Космоса, в котором несется наш общий космический корабль, планета Земля.

Он идет под всеми парусами чрез бездны времени и пространства, выдерживая космические штормы, рассекая волны космических цунами, дрейфуя в тисках космических льдов, — и все это невидимые штурманы каждый раз аккуратно заносят на страницы судового журнала с обозначением координат и точной даты. Время и пространство не пощадили ни корабль, ни бортовой журнал. От его ранних записей осталось немного, но сейчас мы уже начинаем разбирать в них отдельные символы, сопоставляем их друг с другом, пытаемся догадаться об их значении. Чтобы записи оказались упорядоченными, сконцентрированными, понадобилось создать человека, к которому, в сущности говоря, они и были обращены. В каббалистических письменах прошлого скрыта формула постижения нас самих и нашего будущего. Эти записи — как периплы древних мореходов, лоции отважных первооткрывателей, по которым опытные капитаны, вооруженные современной наукой и аппаратурой, опытом и знаниями, предугадывают возможные опасности, чтобы встретить их во всеоружии, встретить достойно.

От того, как человек относится к своему Прошлому, зависит, сумеет ли он достойно встретить свое Будущее.

И думаю я о другом. Мне кажется, что в новом своем облике, том, который видится мне сейчас, став планетарной наукой, связуя прошлое с будущим, археология позволит человечеству обрести не только потерянное единство с природой, но восстановит единство и в нем самом. Она напомнит ему его собственную забытую историю, шаг за шагом проведет по ней и покажет, что не войны, не страх и ненависть, а дружба, сотрудничество с окружающим миром и взаимопонимание человека человеком позволили ему выстоять, вырасти и найти свой путь в трудных «коридорах времени», — путь, который еще далек от своего конца и от которого, возможно, зависит нечто большее, чем сохранение жизни на нашей родной планете.

Вот почему эту книгу я хочу закончить словами Пьера Тейяра де Шардена, написанными в конце тридцатых годов нашего века и удивительным образом перекликающимися с мыслями В. И. Вернадского, отмеченными мною в начале книги: «Однажды, и только однажды, в ходе своего планетарного бытия Земля могла создать оболочку жизни. Точно так лишь однажды эта жизнь оказалась в состоянии подняться на ступень сознания. Одно время года для мысли, как одно время года для жизни. Не надо забывать, что вершину дерева с этого момента составляет человек. Отныне только в нем одном, отсекая все остальное, сосредоточены надежды на будущее ноогенеза, то есть биогенеза, то есть в конечном счете космогенеза…»

Древний Новгород. Вверху — перекресток Холопьей и Козмодемьянской улиц; внизу — «слоеный пирог» мостовых, ставший основой дендрохронологии последнего тысячелетия голоцена.