Рой Медведев - О СТАЛИНЕ И СТАЛИНИЗМЕ

В 1933 году, когда Татария за успехи в сельском хозяйстве была награждена орденам Ленина, портреты «первого бригадира Татарстана» носили с песнями по городу, а на сельскохозяйственной выставке эти портреты были изготовлены из различных злаков – от овса до чечевицы. По свидетельству М. Д. Байтальского, Первого мая 1936 года секретарь Харьковского обкома партии Н. Демченко распорядился (через вторых лиц) вывесить на балконах домови на фасадах учреждений свои портреты. Их заранее отпечатали большим тиражом, причем из-за нехватки бумаги Демченко разрешил использовать запас, предназначенный для школьных учебников. К 1937 году на Колыме существовал уже настоящий культ личности ослепленного властью начальника колымских лагерей Берзина. Законченным бюрократом стал, по отзывам его подчиненных, старейший революционер Я. Ганецкий, близкий соратник Ленина. Столь же нелестные отзывы можно было бы привести и о многих других старых партийцах.

Причины этого прискорбного явления не одинаковы. Разным был путь людей к революции. Разным был путь людей от идеалов и нравственных норм революции. Можно легче понять моральное падение А. Я. Вышинского, который, по-видимому, всегда был беспринципным и трусливым, жаждущим власти и известности человеком. Сложнее объяснить поведение таких старых большевиков, как Ем. Ярославский и М. И. Калинин, которые полностью подчинились Сталину. Управлять страной оказалось во всех отношениях труднее, чем бороться за власть. Не борьба с самодержавием, не поведение в царской тюрьме, ссылке или на каторге, не лишения и невзгоды гражданской войны оказались подлинным испытанием для революционеров. Гораздо более суровым испытанием оказалась для них власть, то есть поведение в качестве руководителей большого и могущественного Советского государства.

Разумеется, после сталинских «чисток» состав партийно-государственных верхов ухудшился: к руководству часто приходили беспринципные карьеристы, готовые выполнить любое указание Сталина, нисколько не заботясь при этом об интересах народа и социализма. На разных уровнях власти появился немалый слой «партийных» мещан и обывателей, которые отличались от «традиционных» мещан и обывателей еще большим ханжеством и лицемерием. И, тем не менее, даже и выдвинувшись к управлению партией, эти люди не могли действовать с открытым забралом, они должны были, хотя бы на словах, заявлять о своей приверженности пролетариату и коммунистическому движению. Эти процессы были особенно заметны во многих союзных республиках, где пролетариата до революции почти не было и где революция не вспахала социальную почву так глубоко, как в основных районах России. Мы видим, таким образом, что культ Сталина был не только идеологическим явлением, он имел и определенное классовое содержание, а именно – бюрократическое и мелкобуржуазное перерождение части партийных и советских кадров и широкое проникновение карьеристско-бюрократических элементов в руководящий слой общества. Сталин стоял на вершине целой пирамиды более мелких диктаторов. Он был главным бюрократом над сотнями тысяч других бюрократов.

Важные и еще мало изученные процессы шли и в рабочем классе. С одной стороны, индустриализация приводила к очень быстрому росту рабочего класса в СССР. Однако ряды рабочих и служащих пополнялись главным образом за счет мелкобуржуазных городских слоев, а также за счет миллионов крестьян, которых драматические преобразования в деревне заставили бежать в город. В начале 30-х годов такие рабочие, фабрично-заводской стаж которых не превышал 5-б лет, в несколько раз превосходили по количеству сложившееся на протяжении десятилетий ядро русского рабочего класса. Быстрое изменение количественного и качественного состава рабочего класса отражалось и на поведении рядовых членов партии, способствовало перерождению различных звеньев партийного и государственного аппарата. Параллельно индустриализации, продиктованной революцией и жизненно ей необходимой, начался другой процесс: мелкобуржуазная стихия стала наступать на пролетарскую общественную психологию, на пролетарское отношение к человеку, к собственности.

И все же наряду с негативными процессами в 30-40-е годы происходила, пусть и в значительно искаженных формах, переделка идеологии и сознания огромных масс; в недрах общества шли процессы, которые в конечном счете не ослабили, а усилили влияние и роль социалистических элементов. Социалистическое сознание с наибольшей интенсивностью распространялось в низах общества и среди новых поколений, выросших и вступавших в жизнь в 20-30-е годы, а также в низших звеньях советского, партийного и хозяйственного аппарата. В руководстве первичными партийными и комсомольскими организациями, в руководстве отдельными предприятиями, цехами, колхозами и совхозами» среди учителей, врачей, руководителей клубов, спортивных организаций, рядовых работников райкомов партии большинство принадлежало не бюрократам и карьеристам, а честным и искренним людям.

Разумеется, извращения, связанные с произволом и культом Сталина, затронули и большинство первичных организаций партии и комсомола. Многие неправильные и даже преступные директивы проводились в жизнь с участием всей партии. Однако в поведении и действиях рядовых коммунистов, рабочих и крестьян, молодежи было гораздо больше искреннего заблуждения и «честного» самообмана, чем в верхах. Дело в том, что все постановления и директивы Сталина и ЦК ВКП(б) составлялись всегда в самом «революционном» духе, в них говорилось о борьбе с врагами социализма, о внимании к людям и необходимости развивать дело революции. Не зная подлинных дел и мотивов Сталина, низы партии и молодежь не видели в те годы разрыва между словами и делами своих вождей и старались следовать тем политическим и моральным нормам, которые Сталин и его окружение, провозглашая, никогда не считали для себя обязательными. По мере сил и возможностей рядовые коммунисты и комсомольцы и работники низового аппарата старались осуществить на деле те социалистические лозунги, которые для многих карьеристов и бюрократов превратились в пустые, повторяемые всуе слова.

Конечно, и в верхах партии были разные группы и типы работников. Сталину неизбежно приходилось привлекать к руководству страной и партией немало молодых деятелей, которые поддерживали его во всем, с усердием выполняли его указания, но не были осведомлены о его преступлениях. Обладая многими недостатками, характерными для окружения Сталина, эти люди хотели честно служить народу, партии, социализму, однако не могли еще из-за малого политического опыта разобраться в происходящих в стране трагических событиях. Некоторые из этих руководителей погибли уже в послевоенное время. Другие остались в живых и после смерти Сталина в той или иной степени поддержали борьбу против культа личности, за восстановление нормальной обстановки в партийной и государственной жизни.

11

Считается, что именно творческое отношение и к действительности, и к теории – основное преимущество марксизма и научного социализма. Однако было бы неправильно уповать на эту творческую сторону социалистической идеологии и недооценивать силу догматизма. Наивно считать, что догматизм всегда отталкивает людей, тогда как творческий подход, напротив, их привлекает. К сожалению, для значительной части людей, не обладающих необходимым образованием и подготовкой, гораздо чаще именно догматизм оказывается более привлекательным, ибо он избавляет, от необходимости, проявлять самостоятельность, творчески мыслить, непрерывно повышать уровень своей образованности. Вместо того, чтобы изучать постоянно изменяющуюся действительность, оказывается достаточным заучить некоторые формулы и положения. Как история человечества в целом, так и история всех религий и идеологий в особенности показывают громадную силу именно догматического мышления. Творчески мыслящим людям, новаторам приходится всегда труднее, чем догматикам. И хотя всякая революция связана с победой нового над старым – над старым укладом жизни и над старыми догмами, однако с течением времени всякое революционное движение обрастает своими догмами. Тем более такая тенденция должна была проявиться в стране, где очень многие участники революционных преобразований не обладали необходимыми знаниями и подготовкой. Эти люди не видели, что Сталин обедняет и вульгаризирует и марксизм, и ленинизм, они воспринимали научный социализм в упрощенном и схематическом сталинском толковании, превращенным из развивающегося и творческого учения в своеобразную религию.

Было бы поэтому неправильно любое ошибочное действие таких революционеров объяснять мелкобуржуазным перерождением. Напротив, многие из ошибок объясняются не изменением их прежней системы взглядов, а неспособностью к такому изменению, то есть догматизмом. В мышлении и способе деятельности этих людей все отчетливее преобладали доктринерство, идеологическое окостенение, сектантская ограниченность и замкнутость, то, что Томас Манн называл революционным консерватизмом. Для многих из этих людей был характерен упрощенный и узкий взгляд на вещи, они продолжали мыслить категориями, мало подходящими послереволюционному времени. Кое-кто из большевиков даже кичился своей необразованностью. «Мы гимназий не кончали,- заявил под одобрительные возгласы аудитории один из видных деятелей партии,- а губерниями управляем». Неудивительно, что, столкнувшись с трудностями, не понимая обстановки, не имея достаточных знаний, такие деятели превращались в простых исполнителей приказов, проявляли слепую дисциплинированность и покорность. Косность мысли, неспособность к анализу и творческому мышлению составляли гносеологическую основу культа личности. Поэтому среди людей, принявших и поддержавших культ личности, были не только перерожденцы и карьеристы, но и «честные исполнители», искренне верившие, что все совершаемое необходимо и полезно для страны и революции. Эти люди поверили в ложь политических процессов 1936-1938 годов, поверили в тезис об обострении классовой борьбы и в необходимость массовых репрессий и стали вольными или невольными соучастниками преступлений Сталина, хотя многие на них впоследствии сделались его жертвами,