Нина Бодэн - Кэрри во время войны

Но когда они добрались до леса, Кэрри перестала быть храброй. Начало смеркаться, в холодном небе над головой появились звезды. И сделалось вдруг так тихо, что в ушах зазвенело.

- Спуск начинается вон у того камня, - прошептала Кэрри.

Ник поднял глаза. Лицо его превратилось в тусклое белое пятно.

- Иди сама. Я подожду здесь, - тоже шепотом откликнулся он.

- Еще чего! - И, подавив самолюбие, начала уговаривать его: - Разве тебе не хочется попробовать вкусного пирожка с начинкой? Может, нас угостят такими пирожками. Тетя Лу сказала, что вниз идти недалеко. Минут пять, не больше.

Ник затряс головой, зажмурился и заткнул руками уши.

- Ладно, поступай как знаешь, - холодно сказала Кэрри. - Но вот-вот стемнеет, и тогда действительно станет страшно. И одному тебе будет еще страшнее, чем со мной. За тобой придут друиды и привидения! И дикие звери, о которых ты даже не знаешь. Я бы не удивилась, если бы услышала, что в здешнем лесу водятся волки. Но мне на них наплевать. Я не побегу, даже если услышу, как они воют и щелкают зубами.

И она, не оглядываясь, зашагала вперед. Вьющаяся среди тисовых деревьев тропинка по обеим сторонам была выложена белыми камнями, а в особенно крутых местах в земле были вырыты ступеньки, подпертые досками. Не успела она отойти, как услышала за спиной вопль Ника:

- Подожди меня, Кэрри, подожди... - Она остановилась, и он с размаху уткнулся ей прямо в спину. - Не бросай меня, Кэрри!

- По-моему, это ты бросил меня, - пошутила она, чтобы успокоить его.

Он попытался было засмеяться, но вместо смеха только всхлипнул.

Она шла впереди, а он держался за ее пальто и тихонько скулил себе под нос. Тисовые деревья росли густо, некоторые из них были покрыты плющом, который шуршал и шелестел. "Словно чешуя", - подумала Кэрри. Деревья были похожи на живые существа с плавниками. Она велела себе не придумывать разные глупости, но вдруг остановилась и замерла.

- Тише, Ник, - сказала она.

- Почему?

- Не знаю, - ответила Кэрри. - Что-то...

Она не могла объяснить. Ее охватило какое-то странное чувство. Будто рядом было что-то, оно ждало. Где-то среди деревьев или под землей. Не привидение, нет, нечто более сложное. Без названия. Что-то старое, огромное и безымянное, решила Кэрри и задрожала.

- Кэрри... - начал было Ник.

- Слушай!

- Что?

- Тес...

Сначала ни звука. Но потом она услышала еле уловимый стон или вздох. Словно земля поворачивалась во сне. Или дышало огромное, безымянное нечто.

- Слышал? - спросила Кэрри. - Слышал?

Ник жалобно заплакал. Снова молчание, прерываемое лишь его всхлипами. У Кэрри пересохло во рту.

- Все. Кончилось. Да ничего и не было. Ничего, ей-богу.

Ник глотнул, изо всех стараясь сдержать слезы. И вдруг вцепился в Кэрри.

- Вот! Опять!

Кэрри прислушалась. Этот звук был не похож на прежний. Этот был совсем другой: странное, горловое кулдыканье, которое доносилось откуда-то сверху. Они застыли, как каменные. Звук приближался.

- Бежим! - крикнула Кэрри и, спотыкаясь, бросилась бежать.

Сумка, куда они должны были положить гуся, запуталась у нее в ногах, и она чуть не упала, но, схватившись за ветки, удержалась. Бежала она, за ней мчался Ник, а позади их преследовало кулдыкающее существо. Оно, казалось, звало их, но Кэрри вспомнились прочитанные ею сказки: оглянешься - и твой преследователь заворожит тебя!

- Только не смотри назад, Ник, умоляю тебя! - выкрикнула она.

Тропинка расширилась, стала ровнее на выходе из леса, и она схватила Ника за руку, чтобы он бежал быстрее. Но у него были слишком короткие ножки, и он упал.

- Не могу, Кэрри, не могу... - застонал он, когда она помогла ему подняться.

- Нет, можешь, - ответила она, стуча зубами. - Осталось недалеко.

И в эту минуту они увидели темный силуэт дома с высокими трубами на фоне вечернего неба и свет в окнах. Одно окно было освещено наверху, а другое внизу, сбоку. Они вбежали - ноги уже не слушались их - в открытую калитку и помчались по двору к светившемуся окну. Дверь была заперта. Они отчаянно забарабанили по ней кулаками.

Кулдыканье приближалось, пересекая двор.

- Откройте! - молвила Кэрри. - Откройте! - Она была уверена, что, все, поздно, что существо поймало их.

Но дверь, словно в сказке, отворилась, и они очутились в светлом, теплом и уютном доме.

5

Тепло, светло и уютно. Такой кухня Хепзебы была всегда, а не только в тот вечер. Входишь туда, и кажется, будто входишь в дом, где, если ты замерз, тебя обогреет яркий огонь в очаге, если ты голоден, тебя встретит запах сала, если ты одинок, тебя обнимут заботливые руки, а если напуган, тебя успокоят и утешат.

Разумеется, в тот первый раз они не сразу успокоились. Верно, они уже были под крышей дома, но дверь все еще оставалась открытой, и женщина, по-видимому, не торопилась затворить ее и отгородиться от наводящей ужас тьмы. Она стояла, смотрела на них и улыбалась. Она была высокой, а волосы у нее отливали медью. На ней был белый передник, рукава платья высоко засучены, и были видны белые, толстые, покрытые веснушками руки с испачканными мукой пальцами.

Кэрри рассмотрела женщину, потом оглядела кухню. Просторное помещение с каменным полом, темноватое по углам, но ярко освещенное возле плиты; полки для посуды, уставленные белыми с голубым тарелками; выскобленный добела деревянный стол, над которым висела керосиновая лампа; а за столом над открытой книгой, куда падал свет от лампы, сидел Альберт Сэндвич.

Он открыл было рот, намереваясь заговорить, но Кэрри повернулась к женщине.

- Закройте дверь! - крикнула она.

Женщина удивилась. "До чего медлительны эти люди", - подумала Кэрри. И с отчаянием в голосе попыталась объяснить:

- Мисс Эванс послала нас за гусем. Но за нами кто-то гнался. Мы бежали изо всех сил, но оно гналось за нами. И кулдыкало.

Женщина всмотрелась в темноту, куда показывала Кэрри.

- Закройте дверь, - повторила Кэрри, - не то оно войдет.

Женщина широко улыбнулась. У нее были красивые белые зубы со щербинкой посредине.

- Благослови тебя бог, деточка, да ведь это мистер Джонни. Я и не заметила, как он вышел из дома.

- Он пошел загнать кур, - сказал Альберт Сэндвич. - И наверное, решил погулять.

- Но это был не человек, - старалась втолковать им Кэрри.

Страх прошел. Альберт говорил так спокойно, что у нее тоже отлегло от сердца.

- Он не говорил, - объяснила она. - Он кулдыкал.

- Мистер Джонни так говорит, - сказал Альберт Сэндвич. - Ты должна согласиться, Хепзеба, что его можно испугаться. - И сердито взглянул на Кэрри. - Хотя вы, наверное, тоже его напугали. Что бы ты чувствовала, если бы от тебя убегали люди, которых ты вовсе не собиралась обидеть?

Хепзеба негромко сказала куда-то во тьму:

- Все в порядке, мистер Джонни, входите.

Она говорила не с валлийским акцентом, а с каким-то другим, более твердым.

В дверях появился и встал рядом с Хепзебой, словно ища у нее защиты, маленький человек в твидовом костюме с галстуком-бабочкой в крапинку и робким сморщенным лицом. Он попытался улыбнуться, но улыбка у него не получилась - перекосился рот.

- Дети, это мистер Джонни Готобед, - сказала Хепзеба. - Мистер Джонни, поздоровайтесь с нашими гостями, пожалуйста.

Он взглянул на нее и горлом издал какой-то звук. Словно кулдыкнул, только теперь действительно казалось, будто он говорит. На каком-то странном, непонятном языке. Он вытер правую руку о брюки и, посмотрев на нее, протянул с опаской.

Кэрри не двинулась с места. Хотя он явно не был привидением, все равно ей было страшно дотронуться до его маленькой дрожащей руки.

- Здравствуйте, мистер Джонни! - сказал Ник и подошел к нему, словно ничего проще и легче на свете не было. - Я Ник, Николае Питер Уиллоу, мне десять лет. На прошлой неделе у меня был день рождения. А Кэрри в мае будущего года будет двенадцать.

- Кулдык-кулдык, - отозвался мистер Джонни.

Когда он говорил, изо рта у него летела слюна, и Кэрри охватил страх при мысли, что и ей придется протянуть ему руку и он на нее плюнет.

Но ее спасла Хепзеба.

- Ваш гусь готов, - сказала она. - Но сначала я вас покормлю, ладно? Альберт, пойди с Кэрри и принеси гуся, пока я накрою на стол.

Альберт взял с полки свечу, зажег ее и в сопровождении Кэрри вышел из кухни. Они прошли по коридору и очутились в просторной кладовой. Там на холодном мраморном прилавке их ждал аккуратно очищенный и выпотрошенный гусь. В корзинках лежали пятнистые яйца, на подносах - большие куски масла кремового цвета со слезой, а на полке стояла крынка молока со слоем сливок сверху. У Кэрри засосало под ложечкой.

- А я думала, мистер Готобед умер. Муж сестры мистера Эванса.

- Это не он, - понял ее Альберт. - Мистер Джонни - их дальний родственник. Он раньше жил в Норфолке, но, когда его родители умерли, приехал вместе с Хепзебой сюда. Она нянчила его с самого дня рождения. И, поставив свечу на полку, чтобы помочь уложить гуся, он взглянул на Кэрри. - Страшно, наверное, увидеть его в первый раз?